ОБОЗРЕНИЕ ЖУРНАЛА «ДЕТИ РА», № 2, 2025
2025.jpg)
Воздуха мало и хлеба немного
в комнате той.
Малые дети просят у Бога
булки простой.
Ангел с авоськой придет, горемыки.
Спите пока.
Будет там хлебушек в виде ковриги
и кренделька.
в комнате той.
Малые дети просят у Бога
булки простой.
Ангел с авоськой придет, горемыки.
Спите пока.
Будет там хлебушек в виде ковриги
и кренделька.
Своеобразно-достоевское стихотворение Евгения Разумова, открывающее его подборку во втором номере журнала «Дети Ра».
Жесткий излом невозможности сгладить мир справедливостью…
Андрей Ивонин дает контрастные изображения — макромира, немыслимого человеку, миллионолетней истории и конкретики маленького человечка, читающего мальчика, и контраст этот завораживает зиянием бездны:
Жесткий излом невозможности сгладить мир справедливостью…
Андрей Ивонин дает контрастные изображения — макромира, немыслимого человеку, миллионолетней истории и конкретики маленького человечка, читающего мальчика, и контраст этот завораживает зиянием бездны:
Вот тьма над черной бездною. Вот свет.
Вот прошлого подробная канва.
Вот жизнь длинною в миллионы лет.
А вот небес холодных синева.
Вот перечень всех сущностей земных
от Homo Sapiens до губок и амеб.
Вот мальчик, о созвездиях иных
мечтающий, читающий взахлеб
неписанную Книгу Бытия.
Вот прошлого подробная канва.
Вот жизнь длинною в миллионы лет.
А вот небес холодных синева.
Вот перечень всех сущностей земных
от Homo Sapiens до губок и амеб.
Вот мальчик, о созвездиях иных
мечтающий, читающий взахлеб
неписанную Книгу Бытия.
Дмитрий Тюпа, предлагающий поэтический код «Жизнь моей души», словно пропитывает стихотворения субстанцией веры: нежной и своеобычно-призывной:
Вас навек любовь связала?
Это счастье — лишь начало,
Жизни первая страница,
Дайте, дайте мне родиться!
Я живу совсем немного,
Но я тоже чадо Бога,
И во мне Его частица,
Дайте, дайте мне родиться!
Это счастье — лишь начало,
Жизни первая страница,
Дайте, дайте мне родиться!
Я живу совсем немного,
Но я тоже чадо Бога,
И во мне Его частица,
Дайте, дайте мне родиться!
…Срывается все с петель — болью — в лапидарном выдохе Евгения Степанова:
Я теперь ни здесь, ни там.
Я теперь живу вот так:
Водка, кошка, Мандельштам,
Самогонка, Пастернак.
Голова моя болит.
И душа моя болит,
И куда-то все летит,
И никак не долетит.
Я теперь живу вот так:
Водка, кошка, Мандельштам,
Самогонка, Пастернак.
Голова моя болит.
И душа моя болит,
И куда-то все летит,
И никак не долетит.
И сновидение порой становится интереснее яви, ибо:
Во сне написал стихотворение.
Очень хорошее.
Проснулся.
И не могу его вспомнить.
Очень хорошее.
Проснулся.
И не могу его вспомнить.
Анатолий Аврутин, словно постигающий тайны тайн бытия, стих исполняет с высокой ясностью небесной музыки:
Приснилось, что карает Бог молчаньем
Всех тех, кто хоть единожды солгал.
И тишина царит над мирозданьем —
Услышан был божественный сигнал.
И ничего окрестностей не будит —
Ни крик, ни стон… Все тишь да благодать.…
По всей планете молча бродят люди,
Не смеющие голоса подать.
Всех тех, кто хоть единожды солгал.
И тишина царит над мирозданьем —
Услышан был божественный сигнал.
И ничего окрестностей не будит —
Ни крик, ни стон… Все тишь да благодать.…
По всей планете молча бродят люди,
Не смеющие голоса подать.
Мощен и динамичен глагол Константина Комарова: энергия строк вспыхивает точным лучением образов:
Затаился город в зимней оспе,
прерывает сам себя проспект,
вьюга сочиняет снежный госпел,
звуки распиная нараспев.
И, своей прозрачности не зная,
но молча от имени морей,
трескается плоскость ледяная
под давленьем обуви моей.
прерывает сам себя проспект,
вьюга сочиняет снежный госпел,
звуки распиная нараспев.
И, своей прозрачности не зная,
но молча от имени морей,
трескается плоскость ледяная
под давленьем обуви моей.
Метафизическое осмысление реальности и своего места внутри оной предлагает Елизавета Евстигнеева — верлибрами лапидарными и изящными:
включать свет
чтобы увидеть свое лицо
и выключать свет
чтобы
увидеть
свое
лицо…
чтобы увидеть свое лицо
и выключать свет
чтобы
увидеть
свое
лицо…
Звук играет, плещется в строчках волшебной рыбкой; и переборы смыслов, их нюансировка, переходы от сатиры к метафизике завораживают в поэзии Андрея Щербака-Жукова:
Целый день стирает прачка,
Потому что миру — мир.
Будто пьяный на карачках
Ходит добрый зверь тапир.
Не желаю ни в какую
Принимать недобрый знак —
Чередую, чередую
С чередою пастернак.
Потому что миру — мир.
Будто пьяный на карачках
Ходит добрый зверь тапир.
Не желаю ни в какую
Принимать недобрый знак —
Чередую, чередую
С чередою пастернак.
Лабиринты мысли — точно по отсекам — предлагает проходить своей афористикой Юрий Тубольцев:
* * *
Много дорог, и на каждой — урок.
* * *
А стоит ли с ослом разговаривать о природе движения?
Много дорог, и на каждой — урок.
* * *
А стоит ли с ослом разговаривать о природе движения?
Дневник Евгения Степанова порою напоминает сумму стихотворений в прозе; Сергей Бирюков рассуждает о природе и космосе поэзии могучего Олжаса Сулейменова…
Обозрение литературных журналов, исполненное Павлом Щербаковым, и рецензии Ольги Ефимовой вспыхивают золотыми зернами образности и мысли.
Обозрение литературных журналов, исполненное Павлом Щербаковым, и рецензии Ольги Ефимовой вспыхивают золотыми зернами образности и мысли.
Александр БАЛТИН