Алёна Михайлова-Фибоначчи
* * *
* * *
Спасает только тишина, не гомон, не парад,
И перегнившая трава, и подостывший ад,
И опустившейся руки расслабленная плеть,
И брата огненной реки пустующая клеть,
Когда из мокрых жарких туч
Он падает, звеня,
На сердца стученную чудь,
Гоня ее, гоня.
Нам камень в пене из воды как храбрый краб пищит:
Одна рука моя — как меч, вторая — точно щит —
Сплю на ходу, ты в такт шагам бубнишь невесть о чем,
Как рада слышать тишину я в голосе твоем!
(написано в честь попадания лирической героини под дождь с П.)
И перегнившая трава, и подостывший ад,
И опустившейся руки расслабленная плеть,
И брата огненной реки пустующая клеть,
Когда из мокрых жарких туч
Он падает, звеня,
На сердца стученную чудь,
Гоня ее, гоня.
Нам камень в пене из воды как храбрый краб пищит:
Одна рука моя — как меч, вторая — точно щит —
Сплю на ходу, ты в такт шагам бубнишь невесть о чем,
Как рада слышать тишину я в голосе твоем!
(написано в честь попадания лирической героини под дождь с П.)
ПРОВОДА
Я это поняла в тот миг, когда \в метро в меня гурьбой полезли строчки\, зубчатые как горы, не как башни\, я пропускала их сквозь мощный фильтр\ и кольчатыми белыми червями,\ наполненными чистой пустотой\ пускала на свободу в мир сознаний. \Лишь в дальней перспективе можно видеть\ гармонию испорченных вещей. И обретя ее\, свои ошибки я осознала вдруг как часть блаженства, \его неистребимый элемент. И в лицах старших, \чтящих совершенство, я страх пещерных маленьких детей\ увидев, страшно умилилась, как часть их силы стала вдруг слепой. \ Я плакала, узнав свои стихи, \в спящем бомже и рвоте на асфальте, \ но зеркало сказало: я смеюсь. \ А руки, молча делая, зудели. Как провода. \ Да-да, как провода.
