Книжно-Газетный Киоск


Сергей Огородников
По дорогам и бездорожью
 
*   *   *

Как монета, на ребре замерев,
Стояла, мешкая,
Покачнул тебя вдруг гнев,
И упала решкою.

Танцевала кадриль, бостон,
Говорила: "Права я!"
А теперь лежишь пластом,
Ржавая.

Не поднимут тебя с земли,
Пыль и грязь.
Не заметят в дорожной пыли,
Тонкую вязь.

Позолоту стерли, под ней медь —
Ты подделка.
О фальшивом не плакать впредь,
Слишком мелко.

И пускай мне кричат: "Вор"
Спозаранку,
Не играю я с тех пор
В орлянку.



Новомученники

Вдруг оставив суету Москвы,
Я войду в старый сельский храм.
Здесь на главах не стоят кресты,
Негде зазвучать колоколам.

А в притворе бабушка седая
Скажет слово — улыбка лучиком.
Сердце радостью согревая,
Я молюсь новомученикам.

Сотни нимбов сияют с иконы,
И смиренно возвышены лики,
Только слышны тяжелые стоны,
Из груди израненной крики.

Служится неспешно лития,
Церковь для души, а не для зрителя.
Вновь возникла из небытия
Боль от братского кровопролития.

В багрянице царская семья,
Лица детские спокойны и бескровны;
Взор прощающий государя…
За убийц он молится с иконы.

И губами припаду к окладу,
Тихо попрошу я у святых
Сохранить великую отраду,
Чтобы голос веры не затих.

Где бы ни был я  — душа в России
Бросила стальные якоря,
И навеки в памяти застыли
Кроткие глаза государя.



*   *   *

Русь, куда ж несешься ты, дай ответ.
Не дает ответа…
Н. В. Гоголь

По полям, озолоченным рожью,
Жизни сводим кое-как мы концы,
По дорогам и бездорожью
Все летим, и звенят бубенцы.

И, как тройка, Россия скачет —
Облучок превратился в трон,
В мыле лошади — ржут и плачут.
Бубенцы — колокольный звон.

Ты все скачешь, куда повернут,
Клочья пены слетают с губы,
На спине обжигающий кнут.
Не вези, лучше стань на дыбы.



Прохожий

Отойди от меня, прохожий,
Не ищи в этом доме ночлег,
Вечер буйный грозы непогожей,
Тьма воды, как ордынский набег.

Знаю, что нелегка дорога,
Что одежда грязна, в пыли,
Только дверь входную не трогай,
На порог пустить не моли.

Ты не знаешь, любимый прохожий,
Сколько боли под кровом моим,
Ты заснешь, укрывшись рогожей,
Но учти — мой дом нелюдим.

Небо яркое от зарниц,
Освещает лишь нас обоих.
Из-за длинных на фото ресниц
Капля слез замрет на обоях.

Ты бежишь от меня в грозу,
Проклиная ужас уюта,
Но уже перешел полосу,
Твоя жизнь изменится круто.

Одиночество — мой кров,
И отчаянье — мне имя,
Не напишешь ты больше строф,
Кровь замрет, в артериях стыня.

Ты просил обогреть душу,
Только нет ни свечи, ни лампады,
И усиливает лишь стужу
Боль бессмысленнейшей утраты.

Ты умрешь со мной мимоходом,
Этот дом не потерпит жизни,
Ну а завтра, с чужим восходом,
Будем петь на твоей тризне.