Андрей ТОРОПОВ
ТАКАЯ У НАС РАБОТА
ТАКАЯ У НАС РАБОТА
Родился в 1978 году в городе Каменске-Уральском Свердловской области. Окончил исторический факультет, аспирантуру Уральского госуниверситета, кандидат исторических наук, доцент, автор научных трудов по истории уральской промышленности.Стихи публиковались в журналах "Урал", "Дети Ра", "Зинзивер", "Новая реальность", "Воздух", "Белый ворон", "Байкал", "Артикль", "Крещатик", в "Литературной газете", газете "Поэтоград" и др. Автор трех поэтических книг.
Живет в Екатеринбурге. Работает главным специалистом в Управлении архивами Свердловской области.
* * *
И жилье — совмещение,
И, конечно, интим,
Это стихотворение
Мы опять повторим.
Мы его записали
За одиннадцать минут,
И всегда повторяли,
Потому что мы тут.
И, конечно, интим,
Это стихотворение
Мы опять повторим.
Мы его записали
За одиннадцать минут,
И всегда повторяли,
Потому что мы тут.
Пышма
Надежде Смирновой
1.
Надежде Смирновой
1.
А потом вода разлилась,
И твой бор стал моим болотом,
А вокруг комары и грязь,
Но такая у нас работа.
Научи паровоз летать —
Улетит из родного дома.
Будешь сам грибы собирать
И дрожать от ночного грома.
И твой бор стал моим болотом,
А вокруг комары и грязь,
Но такая у нас работа.
Научи паровоз летать —
Улетит из родного дома.
Будешь сам грибы собирать
И дрожать от ночного грома.
2.
Хватит ездить в тюмень,
Оставайся в пышме,
Не мычи, как тюлень,
Одинокое "ме".
Если можешь — прости,
Если слышишь — прощай.
Не сумели спасти
Никого. Так и знай.
Оставайся в пышме,
Не мычи, как тюлень,
Одинокое "ме".
Если можешь — прости,
Если слышишь — прощай.
Не сумели спасти
Никого. Так и знай.
3.
Ты все время висишь на волоске —
Говорили раздраженно ему.
Улыбался. Через дырку в виске
Приходила его слава к нему.
Так с дырявой его головой
Приходили к нему все мечты,
Говорили — на тебе, дорогой.
Приносили на могилу цветы.
Говорили раздраженно ему.
Улыбался. Через дырку в виске
Приходила его слава к нему.
Так с дырявой его головой
Приходили к нему все мечты,
Говорили — на тебе, дорогой.
Приносили на могилу цветы.
4.
Текла река Исеть
До самого Тобола,
Мне предлагали петь
Кого-нибудь другого.
Я не умею петь
Ни по чьему заказу,
И получаю медь,
А золото — ни разу.
До самого Тобола,
Мне предлагали петь
Кого-нибудь другого.
Я не умею петь
Ни по чьему заказу,
И получаю медь,
А золото — ни разу.
* * *
Я любил Гауфа, даже не Гофмана,
Даже не слышал про Дастина Хоффмана,
Жрал красный борщ без шафрана и перца,
Шарик жемчужный растил вместо сердца,
Плакал в подушку, день мук проведя,
Плакал и ждал человека дождя.
Там, где доносятся запахи сладкие,
Ходит Тарковский с измятой тетрадкою,
Бродит под окнами злой и голодный,
Просто мальчишка — еще не свободный,
Просит о корке у жадных людей,
В серой тетрадке из слез и соплей.
Где прорываются строчки ущербные,
И появляются связи волшебные,
И открывают заветную дверцу,
И заменяют холодное сердце
Теплой горбушкой ячменных стихов
К маленькой жизни в стране мудрецов.
Даже не слышал про Дастина Хоффмана,
Жрал красный борщ без шафрана и перца,
Шарик жемчужный растил вместо сердца,
Плакал в подушку, день мук проведя,
Плакал и ждал человека дождя.
Там, где доносятся запахи сладкие,
Ходит Тарковский с измятой тетрадкою,
Бродит под окнами злой и голодный,
Просто мальчишка — еще не свободный,
Просит о корке у жадных людей,
В серой тетрадке из слез и соплей.
Где прорываются строчки ущербные,
И появляются связи волшебные,
И открывают заветную дверцу,
И заменяют холодное сердце
Теплой горбушкой ячменных стихов
К маленькой жизни в стране мудрецов.
* * *
Боже, как я люблю Сказку странствий,
Где Миронов и музыка Шнитке,
После мора, отчаянья, пьянства —
Собирание мира по нитке.
Где комочки прижитой надежды
Отрывают от сердца щипцами,
Только раз я восстал — в Будапеште,
Но поныне влачу это пламя.
Где Миронов и музыка Шнитке,
После мора, отчаянья, пьянства —
Собирание мира по нитке.
Где комочки прижитой надежды
Отрывают от сердца щипцами,
Только раз я восстал — в Будапеште,
Но поныне влачу это пламя.
* * *
Томатный густой разбавляю водой
В кровавую машу,
Съедаю ночной бутерброд с колбасой,
Не кушаю кашу.
А что будет дальше?
Наверно, уже очень скоро умру,
К несчастью, до кучи,
Не надо мне будет идти поутру
Под мрачные тучи.
И так будет лучше.
В кровавую машу,
Съедаю ночной бутерброд с колбасой,
Не кушаю кашу.
А что будет дальше?
Наверно, уже очень скоро умру,
К несчастью, до кучи,
Не надо мне будет идти поутру
Под мрачные тучи.
И так будет лучше.
* * *
Дети в саду уснули,
Ноет тихонько сердце,
Пусть у них тоже будет
Деревенское детство.
И возвращайся пулей
К сказанному напрасно,
Пусть у них тоже будет
Деревенское счастье.
Это мы проходили —
Про глагол и картошку,
И у нас тоже было
Сказанного немножко.
Ноет тихонько сердце,
Пусть у них тоже будет
Деревенское детство.
И возвращайся пулей
К сказанному напрасно,
Пусть у них тоже будет
Деревенское счастье.
Это мы проходили —
Про глагол и картошку,
И у нас тоже было
Сказанного немножко.
* * *
Полине
Ты не станешь вечной женой,
А приготовишь ужин,
Ты цветешь и пахнешь весной,
Я никому не нужен.
Будешь кофе мне наливать
Утром, смешное чудо,
Больше нечего добавлять
И ничего не буду.
А приготовишь ужин,
Ты цветешь и пахнешь весной,
Я никому не нужен.
Будешь кофе мне наливать
Утром, смешное чудо,
Больше нечего добавлять
И ничего не буду.
* * *
Жизнь — это тяжело,
Словно цемента мешок,
Носишь и носишь его,
Строишь чужой стишок.
Знаешь, что все равно
Выскользнет он из рук,
Может, будет легко…
Только держи, мой друг.
Словно цемента мешок,
Носишь и носишь его,
Строишь чужой стишок.
Знаешь, что все равно
Выскользнет он из рук,
Может, будет легко…
Только держи, мой друг.
* * *
Остальное приложится
К своевольным стишкам,
Если что-то не сложится —
Виноват только сам.
Виноватое зеркало,
Не пеняй на пенька,
Я, и жарясь на вертеле,
Не меняю конька.
К своевольным стишкам,
Если что-то не сложится —
Виноват только сам.
Виноватое зеркало,
Не пеняй на пенька,
Я, и жарясь на вертеле,
Не меняю конька.
