Рецензии
Алексей Юрьев. «Констатации», М.: Вест-Консалтинг, 2015
В новой книге Алексея Юрьева собраны его работы за последние годы. Это и силлабо-тоническая традиционная поэзия, линию которой автор успешно продолжает, и верлибры, и близкая к религиозно-философскому направлению проза. Все это проходит под общим названием «Констатации», что означает «устанавливать», «удостоверять» (от франц. сonstater), то есть вынести о каком-то предмете твердое убеждение. К каким же твердым убеждениям пришел автор и хочет поделиться с нами?
Прежде всего, это констатация непреходящего творческого процесса как основы духовного развития человека:
«Идем своей дорогой и заняты текущими заботами, а искусство похоже на цветы, растущие на обочине — случайны, неизбежны, красивы и, если их сорвать, долго не живут в наших лапах. Но именно красота всегда становится вызовом и обещанием на фоне и вопреки всевластной повседневности».
Книга наполнена драматизмом переосмысления жизни в том мире, «где так внезапно очутились», где «...пытаемся узнать, зачем?», но где не умирают еще надежды («Надежды, вновь живые»).
Привлекают к себе внимание верлибры из цикла «Констатации между безмолвием и молчанием» с гармоничным ритмом, разбивкой на строфы и лирической наполненностью.
Прежде всего, это констатация непреходящего творческого процесса как основы духовного развития человека:
«Идем своей дорогой и заняты текущими заботами, а искусство похоже на цветы, растущие на обочине — случайны, неизбежны, красивы и, если их сорвать, долго не живут в наших лапах. Но именно красота всегда становится вызовом и обещанием на фоне и вопреки всевластной повседневности».
Книга наполнена драматизмом переосмысления жизни в том мире, «где так внезапно очутились», где «...пытаемся узнать, зачем?», но где не умирают еще надежды («Надежды, вновь живые»).
Привлекают к себе внимание верлибры из цикла «Констатации между безмолвием и молчанием» с гармоничным ритмом, разбивкой на строфы и лирической наполненностью.
Опять пытают светом и мраком,
В итоге — вновь распятый день.
Говори или молчи, суетись иль застынь,
Конец всегда один:
Итог — распятый день.
Этот итог с остатком,
Остаток — одна жизнь,
Она так обычна, хоть она — декаданс.
И наш единственный шанс,
Наш жребий — одна жизнь.
В итоге — вновь распятый день.
Говори или молчи, суетись иль застынь,
Конец всегда один:
Итог — распятый день.
Этот итог с остатком,
Остаток — одна жизнь,
Она так обычна, хоть она — декаданс.
И наш единственный шанс,
Наш жребий — одна жизнь.
Сам автор этой книги не слишком жалует верлибр, давая ему следующее определение (констатацию):
«Верлибр велик, как грозовая туча или военный полигон, но однообразен, как капли дождя или доски в заборе полигона. Это начинаешь понимать после прочтения нескольких авторов, работающих в этой манере».
Проза А. Юрьева афористична, выразительна, читатель как бы приглашается к обсуждению вопросов, касающихся наиважнейших пластов нашей жизни. Ведь с любой констатацией можно поспорить, не всегда и во всем соглашаясь с авторской точкой зрения. Но тем и ценнее произведение, если после его прочтения мы не остаемся равнодушными, если оно подталкивает читателя к развитию собственных мыслей и выводов.
В книге обсуждаются важные моменты, касающиеся нашего бытия. Прежде всего, это религия и творчество. Даются определения искусства, одаренности художника, писателя, поэта, переводчика, музыканта, поднимаются проблемы веры и неверия, отношения к сакральным вещам, в том числе и к Богу. Надо сказать, что отношение к Богу у автора не стандартное, что и вызывает интерес к его творчеству. Скорее всего, Алексея Юрьева можно отнести к агностикам.
В философском плане он не обходит вниманием понятий о жизни и смерти, уме и глупости, памяти и цели и т. п.
В книгу также включены старые басни, сказки и даже юморески. Размышляя о развитии языка, автор заставляет улыбнуться одному из своих наблюдений: «Словарь Эллочек-людоедок нашего времени пополнился новыми словами, выражающими восторг: класс, супер, круто, вау и т. д».
В целом же эта книга серьезная, многоплановая. Она прекрасно характеризует самого автора как лирического поэта, вдумчивого философа, тонкого психолога и наблюдателя с образным языком и индивидуальной системой мышления, отличающейся своеобразием.
«Верлибр велик, как грозовая туча или военный полигон, но однообразен, как капли дождя или доски в заборе полигона. Это начинаешь понимать после прочтения нескольких авторов, работающих в этой манере».
Проза А. Юрьева афористична, выразительна, читатель как бы приглашается к обсуждению вопросов, касающихся наиважнейших пластов нашей жизни. Ведь с любой констатацией можно поспорить, не всегда и во всем соглашаясь с авторской точкой зрения. Но тем и ценнее произведение, если после его прочтения мы не остаемся равнодушными, если оно подталкивает читателя к развитию собственных мыслей и выводов.
В книге обсуждаются важные моменты, касающиеся нашего бытия. Прежде всего, это религия и творчество. Даются определения искусства, одаренности художника, писателя, поэта, переводчика, музыканта, поднимаются проблемы веры и неверия, отношения к сакральным вещам, в том числе и к Богу. Надо сказать, что отношение к Богу у автора не стандартное, что и вызывает интерес к его творчеству. Скорее всего, Алексея Юрьева можно отнести к агностикам.
В философском плане он не обходит вниманием понятий о жизни и смерти, уме и глупости, памяти и цели и т. п.
В книгу также включены старые басни, сказки и даже юморески. Размышляя о развитии языка, автор заставляет улыбнуться одному из своих наблюдений: «Словарь Эллочек-людоедок нашего времени пополнился новыми словами, выражающими восторг: класс, супер, круто, вау и т. д».
В целом же эта книга серьезная, многоплановая. Она прекрасно характеризует самого автора как лирического поэта, вдумчивого философа, тонкого психолога и наблюдателя с образным языком и индивидуальной системой мышления, отличающейся своеобразием.
Наталия ЛИХТЕНФЕЛЬД
