О, если жизнь — лишь греза, мимолетность,
То что есть смерть? Неодолимый сон?
Блаженство — это призрачность, бесплотность,
Но наш уход для нас — обрыв времен.

Как странно то, что терпим мы невзгоды,
Скитаемся, но свой тернистый путь
Проходим до конца — и длятся годы:
Проснуться страшно, в вечность заглянуть.

Средь утра, днем, под вечер и в ночи
Его зовут магические сферы,
И талисман его плодит химеры,
Где были скалы, лес, фонтаны и ключи.

Он правды глубь провидит без свечи,
Молчанье изучает, как пещеры,
На суть вещей, таинственных без меры,
Льет взором понимания лучи.

Порой он воспарит на крыльях грезы
Над суетой и бренностъю земной
И с Небом, где бессрочный ждет покой,
Вдруг перемолвится без ложной позы.

А Вечность, что к Поэту снизошла,
Обводит нимб вкруг смертного чела.

С туманной мглой, окутавшей равнины,
Простились лишь сегодня мы. Настал
Погожий день, сын Юга, и прогнал
Всю хмурь с небес, словно пятно с картины.

Вступает май в свои права. Кручины
Простыл и след. Игривым ветер стал —
Щекочет веки. Розан, свеж и ал, —
Забава та же для дождей бесчинных.

Но это — впереди. Пока ж текут
Спокойно мысли все: по моде лета
Дерев одежда... плод в тиши... приют
Лучей на скирдах... щеки девы... мета
Песка в часах... ручья подспудный труд...
Неведенье ребенка... смерть поэта...

Сладостна радость в очах,
И сладостен звук приветствия.
Боль разлуки рассыплется в прах,
И с нею — прощаний бедствия.

Будет жгуч поцелуй на челе,
По руке пройдет трепет друга,
Когда встретимся мы на земле
Далекой, не ведавшей плуга.

О, муза внятности! Из поднебесья
Угрюмых скал дай наставленье мне!
Гляжу я в бездну — средь безлесья
Залег туман, клубится в глубине,

Ее скрывает — так от взоров праздных
Таится Ад. Гляжу я в высь — и здесь
Слепая пелена — такой же сообразной
Завесой тайны скрыт Эдем. А есть

И в нашей сути тайна — нам незримы
Глубины душ... Так рассуждая, я
Взошел, пигмей, на пик недостижимый,
Узнать надеясь тайны бытия...

Увы! Триумф узрел я мглы туманной —
И здесь, и в царстве мысли невозбранной.

Кто же ты, Поэт? Каков
Лик твой за завесой слов?
Музы нам ответ дают:
Он как равный с королями,
Для него и темный люд,
И сидельцы нищих ямин —
Собеседники. Собой
С мудрецом и с обезьяной
Он останется. Любой
Птице — кондору и врану —
Внемлет, как и рыку льва,
Трубному призыву тигра,
Где сквозящие едва
Смысла и инстинкта игры
Для него ясны, как речь...