Книжно-Газетный Киоск


ПО ДОВЛАТОВСКИМ МЕСТАМ В НЬЮ-ЙОРКЕ

Творчество Сергея Довлатова я (как и многие другие) полюбил давно и сразу. Помню, жил тогда в далеком замечательном городе Рассказово в Тамбовской губернии. Учил, как мог, детишек уму-разуму в сельской школе. А вечерами — знали бы мои бедные ученики! — слушал вражеское радио «Свобода». Довлатова слушал. Он читал свои потрясающе смешные этюды из цикла «Ремесло».
Когда писателя не стало — как-то стало тяжелее жить. Все его книги уже прочитаны. А новых никто за него не напишет. Мне кажется, все русские писатели ставили и ставят перед собой одну неправильную, странную задачу — напугать читателя, показать, какой страшный мир его окружает. А Довлатов — наоборот. Довлатов, да еще — не смейтесь! — Александр Сергеевич. Во всяком случае, именно эти два литератора меня спасают, вселяют в меня заряд оптимизма!
В начале девяностых я неоднократно бывал в Нью-Йорке, жил там довольно долго.
Русский Нью-Йорк пропитан прозой Сергея Донатовича.
Мне повезло. Я встретил массу людей, которые знали Довлатова, дружили с ним.
В 1992 году по довлатовским местам я гулял в сопровождении Григория Поляка (он не так давно тоже, увы, скончался). Несколько слов о нем. Григорий был человек бесконечно добрый и симпатичный. Подвижник культуры. За двадцать лет эмиграции издал в своем издательстве «Серебряный век» книги Ремизова и Вагинова, Булгакова и Аксенова, Платонова и Олейникова, Венедикта Ерофеева и Хармса и, конечно, Довлатова, своего друга... То, что меня сопровождал Григорий, было вдвойне приятно, ибо Поляк — прототип многих героев писателя.
Район, где жил Сергей, называется Квинс, местечко — Форест Хилз. Дома — по нью-йоркским масштабам — небольшие. Вокруг много русских, бывших советских евреев. Русская речь слышна повсюду. Много синагог. Изумительны русские магазины. В один из них (который посещал в свое время и Довлатов) мы зашли. Все говорили по-русски. Но с колоритным одесским акцентом. Григория все знали.
Тут же подскочил продавец:
— Гриша, что возьмешь?
Поляк набрал всякой всячины. И колбасы, и сыров, и русского черного хлеба.
Даже русской пищи в Америке с избытком. Как говорится, «Вы хотите курочек? Их есть у меня!»
— В этот магазин, — рассказывал Григорий. — мы с Сережей заходили очень часто. Он у него неоднократно описан. Правда, однажды мы решили похудеть и стали ходить только в американские супермаркеты, потому что в наших магазинах пища очень жирная, типично русская, основательная.
Давно Вы познакомились с Довлатовым?
— Мы познакомились с Сережей на пятый день его приезда в Нью-Йорк. И с тех пор практически не расставались. Виделись ежедневно, общались постоянно. Мы ведь не только жили по соседству. Мы целый период в жизни работали под одной крышей. Сережа в газете «Новый американец», я — в издательстве «Серебряный век».
Мы подошли к невысокому блочному дому, открыли дверь. Гриша показал мне список жильцов. Я прочитал надпись: Довлатова. Раньше здесь значилось: Довлатов.
Мы продолжили прогулку. Григорий рассказал, каким человеком был Сергей.
— Сережа отличался многими замечательными качествами. Очень редкими по нашим временам. Например, я уверен: в мире не найдется ни одного человека, который бы сказал, что Довлатов остался ему должен. Долги отдавал всегда. Ему, знаю, не отдавали. О его широте ходят легенды. Но он был даже шире... Я знаю массу людей из России, одаренных Сережей. Он им дарил МЕШКИ с вещами, устраивал вечера, словом, помогал как мог.
В этом, по-моему, вообще отличительная черта русских писателей — больших писателей! — поддержал я тему. — Например, Федор Михайлович Достоевский, не взяв с собой червонца — того, золотого, — не выходил на улицу. Он всем всегда хотел что-то подарить, как-то облегчить жизнь тех, кого встречал на пути. И Довлатов — такой. А ведь сам жил, насколько мне известно, вовсе не богато.
— Да. Хотя в последнее время его материальное положение улучшилось, он вел много передач на радио, издавались его книги на английском, он получал большие авансы, выходили его многочисленные публикации в крупнейшем литературном журнале Америки «Нью-Йоркер».
Григорий, Вы один из персонажей книг Довлатова. Как так получилось?
—   Весь наш район состоит из таких персонажей. Вон неподалеку стоит дядя Миша (Григорий показал мне невысокого, худощавого человека. — Е.С.). Он столяр и тоже герой Довлатова. Дядя Миша до сих пор не может осознать, что его бывший сосед — известный писатель. Привык, что Сережа — просто свой в доску парень.
Вы часто гуляли вместе?
— Каждый вечер. Если не были в разъездах. Он на мне «обкатывал» многие свои произведения. Он всегда мне что-то в своей шутливой манере рассказывал. Как потом выяснялось, это были куски его новых рассказов.
Я слышал, что Довлатов очень любил собак. Правда?
— Да, правда. Сначала у него был фокстерьер Глаша, потом такса Яшка. Яшка жив и сейчас, ему много лет. Пес забавный. С ним всегда приключались какие-то неожиданные случаи. Расскажу об одном. К Сереже постоянно наведывалась разная писательская публика из Москвы и Ленинграда, пятнадцать-двадцать человек размещалось в его отнюдь не роскошной кухне. Хлебосольный хозяин всех угощал. А Яшка ко всем ласкался. И незаметно грыз штаны гостей. Так один маститый литературный критик, ныне главный редактор популярного московского журнала, однажды присел в джинсах, а вышел в шортах. Очень обижался.
Расскажите о семье Довлатова.
— У Довлатова остались мама Нора Сергеевна (она умерла в 1999 году. — Е.С.), вдова Лена, дочь Катя, сын Коля. Он родился уже в Америке. Мы постоянно перезваниваемся с Норой Сергеевной. По нескольку раз на дню. С собакой гуляет Лена. Иногда мы это делаем вместе. У меня есть ощущение, что Сергей по-прежнему присутствует в моей жизни. Просто уехал в далекую командировку...



* * *

В 1993 году я познакомился с Норой Сергеевной Довлатовой и Леной, вдовой писателя. У нас установились хорошие, добрые отношения. Лена даже подарила мне компьютер Сергея Донатовича, какие-то другие вещи.
Однажды на кухне Довлатовых (очень хлебосольной, очень русской) мы разговорились с Леной. Я рискнул спросить ее:
— Вы не жалеете о том, что уехали?
Лена ответила, что нет, не жалеет. По ее словам, в Америке ее семья начала вторую жизнь, приобрела большой новый опыт.
На мой субъективный взгляд, этот опыт оказался весьма нелегким.
Постоянной работы у Лены тогда, по-моему, не было. Она зарабатывала на жизнь тем, что набирала тексты на своем компьютере «Макинтош» для русского издательства «Ардис».



* * *

Лена мне много рассказывала про Сергея Донатовича. В том числе немало забавного.
Я очень смеялся, узнав, что Довлатов свою таксу Яшку любовно называл Яковом Моисеевичем.
Настоящий Яков Моисеевич (главный редактор «Нового русского слова» Андрей Седых) об этом знал, но ничуть не обижался. Однако рекламу газеты «Новый американец» (которую редактировал Довлатов) печатать в своей газете отказывался категорически.
А сейчас я вынужден сказать о том, о чем говорить не очень принято.
Когда писатель умирает — его, как правило, начинают идеализировать, наводить на него хрестоматийный лоск.
Талантливейший Довлатов был земным человеком — любителем жизни во всех ее проявлениях. И меры — по словам многих его друзей — ни в чем не знал. Работал — так работал на износ, пил — так пил основательно. По-русски. Хотя русской крови, любопытно заметить, в нем не было ни грамма. Отец у него еврей, а мама — армянка.



* * *

В 1993 году на Брайтоне мой тогдашний приятель, поэт и издатель Константин Кузьминский показал мне дом, где встретил свои последние часы Сергей Довлатов. В этом доме, якобы, жила подруга Сергея Донатовича.
Легенда такова: Довлатов находился в очередном запое. Потом у него случился сердечный приступ. Скорую помощь он вызвать не захотел. Во-первых, он не имел элементарной медицинской страховки, а во-вторых, он не хотел предстать перед врачами в непрезентабельном виде. Он был аристократом до мозга костей.



* * *

В 1994 году я собирался возвращаться в Москву. Позвонила Нора Сергеевна:
— Женя, Вы уезжаете в Россию, возьмите польские тортики для Кати (Катя, дочь Сергея и Лены Довлатовых, тогда жила в Москве. — Е.С.). Она их так любит!
Я взмолился:
— Нора Сергеевна, ну, какие тортики! Что их в Москве, что ли, нет? Да и чемоданы уже все набиты.
Так и не взял я тортики для Кати. И... до сих пор стыдно.

1992-2007
Нью-Йорк — Москва