Книжно-Газетный Киоск


Анастасия Афанасьева

Поэтесса, переводчица, критик. Родилась в 1982 году, живет в Харькове.
Публиковалась в журналах «Новый мир», «Воздух», «Вавилон», «Урал», «Новое литературное обозрение», «Союз писателей», «ШО» и др.
Автор книг стихов «Бедные белые люди» (2005), «Голоса говорят» (2007), «Белые стены» (2010), «Солдат белый, солдат черный» (2010). Выпустила сборник переводов стихов Олега Коцарева (совместно с Д. Кузьминым) «Стечение обстоятельств под Яготиным» (М., 2009).
Лауреат «Русской премии», премии «ЛитератуРРентген», премии журнала «РЕЦ». Шорт-листы премий «Дебют», «Содружество дебютов», конкурса «Молодіжного міського роману» издательства «Фолио».
Выпускающий редактор сайта «Литературная карта России». Стихи переведены на английский, итальянский, украинский и белорусский языки.



МОЛЧАНИЕ
 
 
Я ТРОГАЮ КОЖУ МИРА

Как странно: я трогаю кожу мира.
Едва-едва, легким дыханием, кончиком пальца.
Кожура: теплая, проницаемая.
Между и между. Я трогаю кожу мира.

Сквозь нее проходят странные путники,
Тихие птицы. Там, под кожей, — огонь.
Вот кто танцует в огне — кто проникнуть туда посмел!
Сколько цветов кругом, невероятного пульса.

Как странно все вращается в танце.
Как странно быть маленьким человеком.
Как странно трогать кожуру кончиком пальца.
Еще страннее трогать ее словами.

Переходить оттуда туда.
Танцевать словами.

Ты, часть отгрызенная от целого,
Ты, тоскующее, зовущее,
Ты, пустоту знающее — ту, огромную,
Ты — тоска по той пустоте,
Ты у нее под кожей.



С неба падают цветы, сияющие гвоздики,
Это, должно быть, свадьба в соседнем доме
Или же кто-то умер.
Кто-то чувствует что-то большое:
Радость ли, горе.

Кто-то помнит что-то большое. Он устремлен.
Кто-то бежит вверх по лестнице.
Распахивает окно.
Ах!
За ним ничего нет.

Как странно: я трогаю кожу мира.
Сила, приди к нам, песня большая, приди к нам.
Горы, придите, придите, моря, снизойдите, боги.
Это стучатся люди.


А что еще может быть поводом, если не люди.



МОЛЧАНИЕ
 
1.

В самом что ни на есть зеленом
Видится мне ящерка
Бег ее — немыслимый, кочевой

Я смотрю на клен и становлюсь кленом;
Я смотрю на себя и становлюсь собой

Какие странные проходят существа мимо!
С круглыми головами, на двух ногах
Эй, говорю, люди, шестикрылые серафимы
Отпускаются и летят, как мысль: на словах

Ходят двуногие и поют о том, что ничего своего,
Только голый мир, огненный логос
И песня взмывает тем выше, чем хоровой
Смиреннее звучит голос



2.

Что это у него?
То ли ключ, то ли ключ
Он оставляет следы позади себя
Прозрачные
Невесомые
Тут же исчезающие

Как исчезают эти следы?
Так, будто в воздухе мерцают частицы,
Которые видно,
Если смотреть вне фокуса

Так, будто частицы эти
Ожили и увеличились
Вспорхнули
И вспыхнули

Исчезающе



3.

Идут они вдвоем
Издалека — будто шляпа одна на двоих
И походка едина
Легка

Вот как идут они
Неотличимые
Неразделимые
Глубоко сердечные
Нежные

И куда так указывает его рука,
На что так указывает его рука,
Если впереди — ничего, кроме песка
И непреодолимая река?

И как она согласно кивает ему,
Какому жесту она так согласно кивает?

Как они понимают,
Откуда знают?

Невозможно единые
В своем смирении

Всевозможно живые
В своем стремлении

Как он указывает,
Как она видит?

Тихие-тихие
Как дети или старики

Смотри, смотри! (Взмывает рука)
Порхает воздух над берегом реки



4.

Открой! Нужно дверь распахнуть,
Будто окно: сильно и — сильно

Чтобы воздух ворвался,
Но не один:
Со всеми запахами улицы,
Квартир, свалок, текущей осени,
Предстоящей водной зимы,
Будущей весны,
Зенитного лета

Распахни мне дверь так,
Как стреляют из дуэльного пистолета:

Благородно,
С чувством,
С расстановкой,
Наповал



5.

Я хочу того, чего не могу хотеть
Я вижу то, чего не могу видеть
Я слышу то, чего не могу слышать
Я трогаю то, чего не могу трогать

Могу — выдумка, не более
Странная граница, без которой никуда
Невозможно

Так и хочется расчертить:
Палочка, черточка, нолик
За бордюром мама не разрешает гулять,
Во дворе только

А свобода есть
Она там
Где молчащая основа слова
Вздувается пузырями, холмами, домами, людьми
Она там
Где черта начинается и сжимается в точку
Она там
Где доверие раскрывается внутригрудным цветком

Свобода есть человек
А человек — есть



6.

Стараясь ящерицу ухватить за хвост,
Я упал с высоты своего роста
В осеннюю траву. Рот мой землей набит,
Разбита губа

Отчего я так счастлив, Господи,
Будто Майлза Дэвиса звучит труба?

Отчего, валяясь на тихой земле,
Никого и ничего не поняв,
Я ловлю ртом порхающие искорки,
Весь день своим существом обняв?

Отчего у меня из глаз вылетают ракеты зрения,
А в уши встроены пленочки слуха?

Отчего я лежу на земле, будто в воде и воздухе вместе,
Отчего мой вопрос — то же, что и ответ?
Господи, сколько мне лет?
Почему я — и зрелость, и детство?

Почему моя радость больше меня?
Почему она произошла от огня?

Господи, посмотри на меня:
Видишь?

Меня нет,
Ибо есть только то, что больше меня



7.

Ящерка бежит по траве,
По берегу, по горе, по реке,
По воздуху, по облаку и по слову,
По маленькой запятой.

Ящерка становится солнцем —  
И светит собой

Ящерка, солнышко,
Я — не такой,
Но все же — такой.

Жаркое, желтое,
Упади в мою голову,
Ибо я — твой.

Я слышу:
Майлс Дэвис размахивает небесной трубой

Разламывается воздух
Распахивается — и

Свобода!

Красное дерево в поле
Желтые городские клены
Круглые коричневые каштаны
Молчанием говорят со мной

И я отвечаю — вместе с хором,
Который все поет:

«…»

Поем в молчании
Громко молчим

Молчим



ПОЛДЕНЬ

Шелестом полнится воздух
И видно над нами
Как пролетают толстые белые хлопья
Кто называет
Их облаками?
Еще не поздно увидеть

Я открываю книгу на случайной странице
Буквы взлетают и машут чертами своими
И пестрым становится воздух

Кто называет
Их просто печатными знаками?
Еще не поздно услышать

Я открываю окно и самое красное дерево
Кивает мне головой и дует в лицо мне
Губы в ответ дуновению раскрываются

Кто называет
Просто каштаном его?
Еще не поздно сказать
А когда придет время
Собирать вещи по крупицам
Разбросанным по всему пространству —

Ни одна из них себя не обнаружит,
Ни одна на зов не ответит,
Ни одна не пошлет попутного ветра

Ибо внутри каждой живет светящийся шар,

Громадная правда,
Жаждущая быть названной,

Не прощающая слепоты
Не прощающая глухоты
Не прощающая немоты

Отвечающая им
Собственным исчезновением
Не поздно еще говорю же
Еще не поздно
В полдень правда прямо стоит как стрелка

Только слышать, и видеть, и говорить