Книжно-Газетный Киоск


Ольга ЕФИМОВА



РОК ЖИВ!
(рассказ)



Ольга Ефимова — поэт, прозаик, литературный критик. Родилась в Москве. Окончила экономический факультет МГПУ по специальности "Менеджмент в сфере образования". С 2014 года посещает поэтический семинар С. С. Арутюнова в Литературном институте им. А. М. Горького. Ранее занималась в литературной студии "Жизальмо" под руководством Т. М. Котенёвой-Громан. Участвовала в фестивале литературных студий Москвы в музее В. В. Маяковского (2014). Публиковалась в альманахах "Пегас", "Золотое сечение", журналах "Дети Ра", "Цветные строчки", "Зинзивер", "Зарубежные записки", в газетах "Литературные известия", "Поэтоград". Живет в Москве.

Мамино пятидесятилетие мы с ней отмечали в Анапе. Мне тогда было двадцать четыре.
Пресловутая белая шляпа, на которую ушло полтонны известняка, ежеутренне провожала нас на пляж и встречала, тоскливо поблескивая каменными полями.
Шляпу изваяли специально под окнами дома отдыха, чтобы гости города-курорта не забывали, где они находятся. Гости дисциплинированно жарились под июльским солнцем на берегу моря, вели себя прилично и не пропускали ни одного приема пищи, предписанного внутренним распорядком.
Как и шляпе, мне было скучно. Идиллический пляжный отдых приелся через три дня.
А на четвертый в спальном корпусе повесили афишу. "Вячеслав Бутусов. Золотые хиты группы “Наутилус Помпилиус”". Мы с мамой переглянулись. Восьмидесятые! Таинственный юноша с гитарой. Худой и непременно одетый в черное. Густые насупленные брови, глубокая вертикальная морщина на лбу. И тексты — сочные, тяжелые, острые.
Стихи, от которых хочется закурить. Песни, ставшие хитами в советское время и актуальные по сей день. Сама видела и слышала, как в метро два школьника горланили: "Ален Делон, Ален Делон не пьет одеколон…"
Конечно, идем!
В назначенный день летний театр был переполнен. Странное сочетание: зал на открытом воздухе, южный ветер, розовый закат — и напряженное ожидание скованных одной музыкой. Люди сидели, как наэлектризованные. Вот-вот бикфордов шнур догорит…
На сцену вышел Вячеслав Бутусов. Резкий, отстраненный, будто застегнутый на все пуговицы. Простой и скромный. Те же черные брови, четкий контур губ. Сзади примостились ударник и басист. Первый аккорд — и словно на машине времени мы перенеслись в предкапиталистические восьмидесятые, когда "Наутилус Помпилиус" был для моих родителей главной советской рок-группой, а мы с друзьями мечтали поскорее стать взрослыми и увидеть их хотя бы одним глазком.
И вот он стоит на сцене, как утес под градом волн. Тяжело и нервно выводит голосом балладу о бриллиантовых дорогах. А я и все те, последние, у кого еще есть черно-белые фотографии своего детства, так же бурно приветствуют кумира, как наши родители четверть века назад.
На этот раз солист принципиально не общался со слушателями. Он просто пел нон-стопом свои песни. И мы прощались с Америкой, отрицая потертые джинсы. Прогуливались по воде, заранее опечаленные судьбой апостола Андрея. Ностальгировали по тем временам, когда виниловые пластинки писались на полуподпольных студиях, а вокалист свердловского коллектива подводил глаза черными тенями…
…Концерт заканчивался. Лидер "Нау" закрепил гитару на стойку и вместе с коллегами удалился за кулисы. Однако публика требовала продолжения. Гул аплодисментов нарастал. Кто-то положил на край сцены увесистый букет красных роз. Из правой кулисы вышел басист, забрал цветы. Но публика по-прежнему не унималась.
Тогда музыканты вернулись на сцену и заиграли на "бис"… постперестроечную нетленку из репертуара группы "Кино". Зрители вскочили со своих мест. Толпа потекла в партер, как лава.
Люди выбирались в проходы, бешено лупили в ладоши. Тут и там раздавалось: "Браво!" Забывшись, я тоже хлопала, пока ладони не покраснели. И вдруг замечаю: соседнее кресло опустело. Лихорадочно ищу глазами маму. Только что была рядом — и вот те раз! Неужели ушла? А ведь такой концерт!.. Вздохнув, я начала бочком пробираться к выходу.
И тут из первых рядов донеслось:
— Слава русскому року! Цой жив!
В танцующем партере, смешавшись с толпой юных рокеров, хорошо поставленным голосом советской учительницы кричала моя мама. От всей души, перекрывая нестройный рев подростковых глоток. На целый тон выше и ярче. Мне показалось, будто невозмутимый лидер "Наутилуса" взглянул на нее со сцены и даже улыбнулся краешком губ.
В первых рядах — секундное замешательство, сменившееся восторженными возгласами: "Наша тетка! Во дает!". Мамочка приплясывала под кавер-версию культовой песни "Группа крови". Под ручку с молодым рокером, с головы до ног изрисованным татуировками. Рядышком бесновался лысый пацанчик в компании бритоголовых друзей. Компания поглядывала на маму и ее кавалера с нарастающим одобрением.
— Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне! — протянул Бутусов. И снова молодой, звонкий голос мамы ответил ему из партера:
— Цой жив! УРА!
Зал взорвался. Топали, хлопали. Молодежь свистела. А мама танцевала в партере под мощные гитарные аккорды. Пацаны почтительно расступились, пропустили ее к сцене, подбадривая и улюлюкая: "Тетя, молодец! Двигай телом!"
Мама подпрыгивала в такт музыке, позабыв про модельные туфельки на тонкой шпильке. Пыталась по-мужски выразить восторг двухпальцевым свистом. Пела во весь голос, срывая связки.
Мама была молода и счастлива…
Когда толпа покидала летний театр, лысый подошел ко мне, похлопал по плечу:
— У тебя вот такая матушка! — и в знак восхищения оттопырил мясистый большой палец правой руки.
Мама вытерла пот со лба:
— Дочь, а пойдем-ка пивка?..
Как сомнамбула, я побрела за ней к ближайшей пиццерии. Мама уселась за свободный столик. Я плюхнулась рядом.
— Мы закрываемся, — произнес молодой официант.
— Мальчик, ты не понял, — пародируя героиню фильма "Брат-2", по слогам протянула мама, — две кружки "Сибирской короны" по ноль-пять!
— Въехал, — подыграл усталый юноша и поплелся за пивом.
"Да уж, рок однозначно жив!" — подумала я, чокаясь с мамой "Короной" в честь ее пятидесятилетия.