Что поделать, — к сокровищам — глух!
и не стоит тому удивляться,
что имею лишь время и дух —
буйный, пламенный, — чтоб не бояться…

Тороплюсь я подметить черты
проявления дольнего рая…
Выйдет солнышко из темноты, —
и тогда моя радость — без края!

Только верой, — душа мне велит, —
каждый день, по утрам, заряжаться…
Жизнь, известно, — опасность таит —
с высоты ее дел — не сорваться…

Душа моя, в невидимом полете, —
с надеждою паришь сегодня здесь.
И дальний свет луны ухмылкой льется,
но ты приносишь солнечную весть,

о том, что с неба, — всякая дорога
идет в наш мир, — а это Божий храм, —
идет с любовью к моему порогу,
чтоб также мог любовь нести я сам.

Выглядываю во двор. Вижу, как время
натягивает мою земную тетиву.
Оно может все!.. Торопится, не дремлет,
но про меня забыло и бросило в траву.

Его никак не остановить, не догнать.
Словом, из прошлого — моя боль возникает…
Но всякий крик в себе, — я привык пресекать, —
и это, — мое достоинство, — закаляет.

И среди ночных часов,
и волнения, и страсти,
у родимых берегов
я плечом касаюсь счастья.

Слышу я твои шаги, —
будь со мною рядом, только…
Чувства к выдумкам глухи:
вместе, — в светлый час, — и в горький!

В части, — самой северной, — залива
ветер приковал к себе внимание,
будто хочет намекнуть, игриво, —
стужи жди! Готовься к ней заранее…

Море горбится. Настала осень, —
рыба стайками на глубину спешит, —
мы еще их встретим у откоса…
Осень мои чувства ворошит…

…Близится зима. Вот-вот застынет
даже звук, — внезапно, на лету.
Но надежда все же — не покинет
Рыбака и бойкую волну.