РОССИЯ В ГЛОБАЛЬНОЙ ПОЛИТИКЕ
Год тому назад в журнале "Россия в глобальной политике" (№ 2 март/апрель 2016 г.) была опубликована статья С. В. Лаврова "Историческая перспектива внешней политики России". Она появилась в момент, когда МИД по поручению Президента РФ приступил к актуализации Концепции внешней политики (утверждена 30.11.2016 г.). Тем более, изложенные в ней взгляды на современную позицию России в мире имели принципиальное значение.
Особенностью статьи стал содержавшийся в ней глубокий экскурс в историю внешней политики. Министр аргументированно возразил тем, кто полагает, что мы чуть ли не обречены быть "догоняющей" страной, вынужденной подстраиваться под придуманные другими правила игры, не располагающей достаточным потенциалом, чтобы в полный голос заявлять о своей роли в мировых делах.
Одним из центральных в статье стал тезис о необходимости глубоко осознавать цельность российской истории. Из нее невозможно вымарать какие-то отдельные периоды, включая революционные события начала XX века. Напротив, они признаются закономерными, не прервавшими исторической преемственности в развитии страны и оказавшими огромное влияние на ход мировой истории. Министром были резко осуждены попытки отождествления СССР с гитлеровской Германией, отображения войны как периода столкновения "двух тоталитаризмов", со всеми вытекающими из подобного посыла следствиями. Констатирована важность синтеза всего массива наработанных нашим народом позитивных традиций и исторического опыта в качестве основы для энергичного продвижения вперед, утверждения по праву принадлежащей нашей стране роли одного из ведущих центров современного мира.
Подчеркнув, что страна вновь оказалась на перекрестке тенденций, определяющих вектор будущего мирового развития, Министр далее сформулировал видение стратегической перспективы, противоречий, мешающих решению накопившихся проблем.
В частности, он подчеркнул, что укоренившийся на Западе миф о "победе в холодной войне" оснований под собой не имеет. Разумеется, события, связанные с распадом СССР, привели к коренному изменению картины мировой политики.
Выход из холодной войны и связанного с ней непримиримого идеологического противостояния открывал уникальные возможности для переустройства европейской архитектуры на принципах неделимой, равной безопасности и широкого сотрудничества. "Появлялся реальный шанс на решительное преодоление раскола Европы и реализацию мечты об общем европейском доме… Наша страна была полностью открыта для такого варианта и выступала с многочисленными предложениями и инициативами на этот счет. Совершенно логичным было бы создание новых основ европейской безопасности через усиление военно-политического компонента ОБСЕ… Западные партнеры, к сожалению, пошли по другому пути, выбрали вариант расширения НАТО на Восток, приближения к российским границам контролируемого ими геополитического пространства. Именно в этом заключается корень тех системных проблем, от которых сегодня страдают отношения России с США и Европейским союзом".
В статье содержался призыв к западным партнерам должным образом учитывать изменившийся общемировой контекст. А именно тот факт, что глобализация предопределила теснейшую взаимозависимость различных государств. Из чего вытекает необходимость принимать в расчет мощные процессы в Азиатско-Тихоокеанском регионе, на Ближнем и Среднем Востоке, в Африке, в Латинской Америке. Контрпродуктивными были названы попытки США и ведомого ими западного альянса, несмотря на это, любыми средствами сохранить доминирующие позиции.
В качестве надежного решения проблем было предложено налаживание честного сотрудничества ведущих государств и их объединений в общих интересах. Такое взаимодействие должно учитывать "многоцветие современного мира, его культурно-цивилизационное многообразие, отражать интересы основных компонентов международного сообщества. Требуется объединение усилий против не надуманных, а совершенно реальных вызовов, среди которых главным является сегодня террористическая агрессия".
Такие наши подходы, — констатировал в заключение С. В. Лавров, — "разделяет сегодня большинство государств мира, включая китайских партнеров, другие страны БРИКС, ШОС, наших друзей в ЕАЭС, ОДКБ, СНГ. Другими словами, можно сказать, что Россия борется не против кого-то, а за решение всех вопросов на равноправной, взаимоуважительной основе, что только и может быть надежным фундаментом долгосрочного оздоровления международных отношений".
Особенностью статьи стал содержавшийся в ней глубокий экскурс в историю внешней политики. Министр аргументированно возразил тем, кто полагает, что мы чуть ли не обречены быть "догоняющей" страной, вынужденной подстраиваться под придуманные другими правила игры, не располагающей достаточным потенциалом, чтобы в полный голос заявлять о своей роли в мировых делах.
Одним из центральных в статье стал тезис о необходимости глубоко осознавать цельность российской истории. Из нее невозможно вымарать какие-то отдельные периоды, включая революционные события начала XX века. Напротив, они признаются закономерными, не прервавшими исторической преемственности в развитии страны и оказавшими огромное влияние на ход мировой истории. Министром были резко осуждены попытки отождествления СССР с гитлеровской Германией, отображения войны как периода столкновения "двух тоталитаризмов", со всеми вытекающими из подобного посыла следствиями. Констатирована важность синтеза всего массива наработанных нашим народом позитивных традиций и исторического опыта в качестве основы для энергичного продвижения вперед, утверждения по праву принадлежащей нашей стране роли одного из ведущих центров современного мира.
Подчеркнув, что страна вновь оказалась на перекрестке тенденций, определяющих вектор будущего мирового развития, Министр далее сформулировал видение стратегической перспективы, противоречий, мешающих решению накопившихся проблем.
В частности, он подчеркнул, что укоренившийся на Западе миф о "победе в холодной войне" оснований под собой не имеет. Разумеется, события, связанные с распадом СССР, привели к коренному изменению картины мировой политики.
Выход из холодной войны и связанного с ней непримиримого идеологического противостояния открывал уникальные возможности для переустройства европейской архитектуры на принципах неделимой, равной безопасности и широкого сотрудничества. "Появлялся реальный шанс на решительное преодоление раскола Европы и реализацию мечты об общем европейском доме… Наша страна была полностью открыта для такого варианта и выступала с многочисленными предложениями и инициативами на этот счет. Совершенно логичным было бы создание новых основ европейской безопасности через усиление военно-политического компонента ОБСЕ… Западные партнеры, к сожалению, пошли по другому пути, выбрали вариант расширения НАТО на Восток, приближения к российским границам контролируемого ими геополитического пространства. Именно в этом заключается корень тех системных проблем, от которых сегодня страдают отношения России с США и Европейским союзом".
В статье содержался призыв к западным партнерам должным образом учитывать изменившийся общемировой контекст. А именно тот факт, что глобализация предопределила теснейшую взаимозависимость различных государств. Из чего вытекает необходимость принимать в расчет мощные процессы в Азиатско-Тихоокеанском регионе, на Ближнем и Среднем Востоке, в Африке, в Латинской Америке. Контрпродуктивными были названы попытки США и ведомого ими западного альянса, несмотря на это, любыми средствами сохранить доминирующие позиции.
В качестве надежного решения проблем было предложено налаживание честного сотрудничества ведущих государств и их объединений в общих интересах. Такое взаимодействие должно учитывать "многоцветие современного мира, его культурно-цивилизационное многообразие, отражать интересы основных компонентов международного сообщества. Требуется объединение усилий против не надуманных, а совершенно реальных вызовов, среди которых главным является сегодня террористическая агрессия".
Такие наши подходы, — констатировал в заключение С. В. Лавров, — "разделяет сегодня большинство государств мира, включая китайских партнеров, другие страны БРИКС, ШОС, наших друзей в ЕАЭС, ОДКБ, СНГ. Другими словами, можно сказать, что Россия борется не против кого-то, а за решение всех вопросов на равноправной, взаимоуважительной основе, что только и может быть надежным фундаментом долгосрочного оздоровления международных отношений".
* * *
Статья Министра вызвала заинтересованный отклик в российском и международном политологическом сообществе. В основном обозреватели сходились во мнении, что С. В. Лавровым дан отчетливый сигнал: "Россия сосредоточилась", определяет решительное отстаивание национальных интересов как стратегическую линию, формирует под этим знаком круг близких ей влиятельных стран-партнеров, взаимодействует с представителями политических элит Запада. Ставкой по-прежнему является выбор между накоплением противоречий либо перестройкой международного сообщества для созидательных целей, отражения глобальных угроз. Без участия России решение этих проблем, сохранение стабильности в мире невозможно.
Кто-то, по традиции, предпочел притвориться "плохослышащим", разглядеть в статье не более чем "очередной пропагандистский сигнал".
Во всех критических дискуссионных откликах выделялось два мотива. Во‑первых, неприятие тезиса С. В. Лаврова о необходимости исходить из непрерывности российской истории. Во‑вторых, рассуждения о том, что, мол, не нам с нашим скромным экономическим потенциалом претендовать на роль фактора, влияющего на мировое развитие.
В таком контексте представила интерес и опубликованная в январском номере "Международной жизни" за этот год статья члена Совета Федерации Федерального Собрания России, доктора исторических наук В. П. Лукина "Внешнеполитический курс постсоветской России: в поисках идентичности".
Им предпринята попытка взглянуть на проблемы как бы изнутри. Сходу заявлено, что "постимперская и постсоветская Россия только начинает самоопределяться", ее внешняя политика продвигается вперед зигзагами, а баланс долгосрочных интересов объективно не складывается из-за острой расстыковки наших интересов с интересами других важных мировых действующих сил.
Нерешенной смысловой проблемой автор видит самоопределение России по отношению к предшественнику — СССР. При этом его беспокоит "экзальтация советской матрицы" из-за чего Россия, фактически, берет на себя ответственность "за темные деяния советских времен" "в попытке подольстить устремлениям части нашего интеллектуально и психологически наиболее инертного общественного мнения".
Свои опасения В. П. Лукин аргументирует тем, что "идентификация по матрице "Россия — прямое и непосредственное продолжение СССР" толкает политическую элиту на стратегическую установку, основанную на обретении вновь (когда-нибудь и как-нибудь) географических параметров, совместимых со сталинским (послевоенным) СССР".
Основываясь на таком предположении, он далее строит рассуждения об историческом развитии России, задействуя категории пространства и времени. Узловое противоречие ему видится в том, что по мере расширения громадного географического пространства России не было наверстано опоздание с его освоением.
Выдвигая эти взгляды, В. П. Лукин отдает себе отчет в том, что они нуждаются в дискуссии, чтобы обобщить полученные ответы в нечто похожее на итоговый результат. Его заботит вопрос о том, "как сочетать огромные просторы страны, ее этнические, а также региональные особенности, наличное население, его численность, с оптимальной управляемостью при гарантиях целостности и единства". С этой точки зрения он полагает, что "поиски национальной идентичности в качестве одной из важнейших опор и основ российской внешней политики продолжаются. Эти поиски обречены быть сложными и длительными".
Противоречивость таких рассуждений заметна в том, что в них акцентируются одни стороны реальности (географические размеры страны), но умаляются такие факторы, как уникальность геополитического положения России, многовековые исторические традиции ее участия в европейских делах, уровень образования, культуры и самосознания народа. Логически они и приводят автора к констатации "базового и непрерывного" отставания России от "не нашего" мира.
В любом случае откровенно высказанная автором озабоченность проблемами поиска идентичности внешнеполитического курса России, выдвигаемые им аргументы представляют интерес. Хотелось бы надеяться, что анализ статьи получит освещение на страницах журнала "Международная жизнь", продолжится на форумах с участием опытных и молодых дипломатов.
Кто-то, по традиции, предпочел притвориться "плохослышащим", разглядеть в статье не более чем "очередной пропагандистский сигнал".
Во всех критических дискуссионных откликах выделялось два мотива. Во‑первых, неприятие тезиса С. В. Лаврова о необходимости исходить из непрерывности российской истории. Во‑вторых, рассуждения о том, что, мол, не нам с нашим скромным экономическим потенциалом претендовать на роль фактора, влияющего на мировое развитие.
В таком контексте представила интерес и опубликованная в январском номере "Международной жизни" за этот год статья члена Совета Федерации Федерального Собрания России, доктора исторических наук В. П. Лукина "Внешнеполитический курс постсоветской России: в поисках идентичности".
Им предпринята попытка взглянуть на проблемы как бы изнутри. Сходу заявлено, что "постимперская и постсоветская Россия только начинает самоопределяться", ее внешняя политика продвигается вперед зигзагами, а баланс долгосрочных интересов объективно не складывается из-за острой расстыковки наших интересов с интересами других важных мировых действующих сил.
Нерешенной смысловой проблемой автор видит самоопределение России по отношению к предшественнику — СССР. При этом его беспокоит "экзальтация советской матрицы" из-за чего Россия, фактически, берет на себя ответственность "за темные деяния советских времен" "в попытке подольстить устремлениям части нашего интеллектуально и психологически наиболее инертного общественного мнения".
Свои опасения В. П. Лукин аргументирует тем, что "идентификация по матрице "Россия — прямое и непосредственное продолжение СССР" толкает политическую элиту на стратегическую установку, основанную на обретении вновь (когда-нибудь и как-нибудь) географических параметров, совместимых со сталинским (послевоенным) СССР".
Основываясь на таком предположении, он далее строит рассуждения об историческом развитии России, задействуя категории пространства и времени. Узловое противоречие ему видится в том, что по мере расширения громадного географического пространства России не было наверстано опоздание с его освоением.
Выдвигая эти взгляды, В. П. Лукин отдает себе отчет в том, что они нуждаются в дискуссии, чтобы обобщить полученные ответы в нечто похожее на итоговый результат. Его заботит вопрос о том, "как сочетать огромные просторы страны, ее этнические, а также региональные особенности, наличное население, его численность, с оптимальной управляемостью при гарантиях целостности и единства". С этой точки зрения он полагает, что "поиски национальной идентичности в качестве одной из важнейших опор и основ российской внешней политики продолжаются. Эти поиски обречены быть сложными и длительными".
Противоречивость таких рассуждений заметна в том, что в них акцентируются одни стороны реальности (географические размеры страны), но умаляются такие факторы, как уникальность геополитического положения России, многовековые исторические традиции ее участия в европейских делах, уровень образования, культуры и самосознания народа. Логически они и приводят автора к констатации "базового и непрерывного" отставания России от "не нашего" мира.
В любом случае откровенно высказанная автором озабоченность проблемами поиска идентичности внешнеполитического курса России, выдвигаемые им аргументы представляют интерес. Хотелось бы надеяться, что анализ статьи получит освещение на страницах журнала "Международная жизнь", продолжится на форумах с участием опытных и молодых дипломатов.
