Геннадий АЙГИ
ОСЕННЯЯ ПРОГУЛКА ДОЧЕРИ
вдруг — ветер странный
будто
наискось
грудной прореял — гул беды:
освободив легко… —
— вот так бы — отмеченным стать! и пребыванье в мире
преобразившись — продолжать:
в никчемном виде стойко-призрачном
обличья-сажи тех кто был рассеян-втоптан
в оврагах
над оврагами:
в блистаньи золотого дня… —
и снова тот же гул — но в превращеньи новом
далеким мелосом горит
одним-единственно-глубоким:
«не прижималась бы ты девочка
к рукам моим на улице губами» —
а сам я в эхе отчужденном
забыл как началось! — и скудной влагой сумерек
как будто жижею размазываюсь
из пепла и золы униженной любви —
(ладонью вздрагивая — «человек»):
и вечер ширясь теплится — и круг в руке горит
следа пылающего детского! —
что — жизнь-окраина во всем? не менее
тускл — пустотою — где-то — мир:
и мне — как вытесненно-чуждому
давно достаточно себя
чтоб быть пустынностью едино-мертвой —
и очагом запрятанно-последним
внутри я рушусь сажей-затиханьем! —
и все же — в этом задыхаясь! — вдруг:
всплываю раной-взглядом за дитя
будто
наискось
грудной прореял — гул беды:
освободив легко… —
— вот так бы — отмеченным стать! и пребыванье в мире
преобразившись — продолжать:
в никчемном виде стойко-призрачном
обличья-сажи тех кто был рассеян-втоптан
в оврагах
над оврагами:
в блистаньи золотого дня… —
и снова тот же гул — но в превращеньи новом
далеким мелосом горит
одним-единственно-глубоким:
«не прижималась бы ты девочка
к рукам моим на улице губами» —
а сам я в эхе отчужденном
забыл как началось! — и скудной влагой сумерек
как будто жижею размазываюсь
из пепла и золы униженной любви —
(ладонью вздрагивая — «человек»):
и вечер ширясь теплится — и круг в руке горит
следа пылающего детского! —
что — жизнь-окраина во всем? не менее
тускл — пустотою — где-то — мир:
и мне — как вытесненно-чуждому
давно достаточно себя
чтоб быть пустынностью едино-мертвой —
и очагом запрятанно-последним
внутри я рушусь сажей-затиханьем! —
и все же — в этом задыхаясь! — вдруг:
всплываю раной-взглядом за дитя
1987
ДОМ В ПОЛЕ
все очень просто: мышь — дрожанье мусора
и ветер за углом
а там — дождливая в ночи дорога
и рядом — в огороде — стол
заброшенный: и разговор — весь наискось и набок
слипаясь и шурша
родных (как старая фуфайка) листьев
и родина-туман — все более все ближе
с душою-взглядом — давней очень давней
(как это выговорить) мамы… —
— тут колокол Тироля распевает
всего себя: река-а: вся отверзтая
как кровь чистейшая…………... —
запрятавшаяся ласточка и мышь
взывают к сердцу: закрываешь двери
и с сумраком души
на ощупь в доме… — так закончен мир:
закрывшийся — с давно забытым шепотом
и ветер за углом
а там — дождливая в ночи дорога
и рядом — в огороде — стол
заброшенный: и разговор — весь наискось и набок
слипаясь и шурша
родных (как старая фуфайка) листьев
и родина-туман — все более все ближе
с душою-взглядом — давней очень давней
(как это выговорить) мамы… —
— тут колокол Тироля распевает
всего себя: река-а: вся отверзтая
как кровь чистейшая…………... —
запрятавшаяся ласточка и мышь
взывают к сердцу: закрываешь двери
и с сумраком души
на ощупь в доме… — так закончен мир:
закрывшийся — с давно забытым шепотом
1991
БЕЗ НАЗВАНИЯ
Иву Боннфуа
река — уже иная — окружает
в нас превращая многое
в свои иные волны
и холодна
прозрачна и едина
и поздно говорить: «мы там»
она одна одна
Нет-Чистота
в нас превращая многое
в свои иные волны
и холодна
прозрачна и едина
и поздно говорить: «мы там»
она одна одна
Нет-Чистота
30 января 1965
СПОКОЙНО: ДОРОГОЕ НЕМНОГОЕ
(НАДПИСЬ НА КНИГЕ)
(НАДПИСЬ НА КНИГЕ)
Пьеру-Жану Жуву
есть пробужденья зимний час
есть тот и этот друг — как будто свет
дневной
в верленовом «la neige incertaine»
есть нищенство — тепло страдания:
и есть — «Sueur de sang» —
и все легко — как редкий снег — впопад:
меж мыслью и другой:
соседствует
и со-ставляется:
напоминанием достаточным —
о свете что во тьме
есть тот и этот друг — как будто свет
дневной
в верленовом «la neige incertaine»
есть нищенство — тепло страдания:
и есть — «Sueur de sang» —
и все легко — как редкий снег — впопад:
меж мыслью и другой:
соседствует
и со-ставляется:
напоминанием достаточным —
о свете что во тьме
1968
ХУАНУ МИРО: ПУЗЫРИ ГЛАСНЫХ
и вот за Желтым нарисованным
я сплю и «спите ноги — говорю — и спите
руки»
и гласные И раз и Е и О и снова И
летят сияя в центрах пузырей
из золотой слюны — из шепчущего рта! —
летят сквозь Желтое и дыры оставляют
и холодно и просыпаюсь
я сплю и «спите ноги — говорю — и спите
руки»
и гласные И раз и Е и О и снова И
летят сияя в центрах пузырей
из золотой слюны — из шепчущего рта! —
летят сквозь Желтое и дыры оставляют
и холодно и просыпаюсь
24 января 1969
ПОЛЕ: В РАЗГАРЕ ЗИМЫ
Рене Шару
бого-костер! — это чистое поле
все пропуская насквозь (и столбы верстовые и ветер
и точки далекие мельниц: все более — будто из
этого мира — как наяву — удаляющиеся: и все это —
искры — не рвущие пламя костра не-вселенского)
есть — без следов от чего бы то ни было
не по-вселенски сияющий
бого-костер
все пропуская насквозь (и столбы верстовые и ветер
и точки далекие мельниц: все более — будто из
этого мира — как наяву — удаляющиеся: и все это —
искры — не рвущие пламя костра не-вселенского)
есть — без следов от чего бы то ни было
не по-вселенски сияющий
бого-костер
1970
И: ВЕРБА ЦВЕТЕТ
Антуану Витезу
даже летящая мама-синица — как дерево! —
мы — отклонение: ветр! (сочинителей видно
такое Начало) —
(с неким быть может летучим теплом)... —
все — в паутине: из нитей последних
Зимы-Отклоненья! —
а эти комочки... — о Матери-Древе —
шепот шелко´вый
мы — отклонение: ветр! (сочинителей видно
такое Начало) —
(с неким быть может летучим теплом)... —
все — в паутине: из нитей последних
Зимы-Отклоненья! —
а эти комочки... — о Матери-Древе —
шепот шелко´вый
9 марта 1979
БЕЗ НАЗВАНИЯ
о счастье — блаженство —
о — Бог мой! —
жизнь-и смерть — в
колеблющейся — мокрой —
листве — …
— …в середине мая… — …
о — Бог мой! —
жизнь-и смерть — в
колеблющейся — мокрой —
листве — …
— …в середине мая… — …
29 мая 2001
НЕЖНОСТЬ ИМЯ ТВОЕ
Н. Ч.
а достаточно Солнца
и ясности Осени
это — дарится просто… и так же — проста благодарность…
и в свечении Дня — словно вечного в этом спокойствии света
. — . — . — . — . желание Ясности Смертной
затенило бы ясность дневную… —
лишь одно — в озарении радостно — мне позволяется:
(в безмятежности светлой — как будто неровности: в сеяньи
света!) —
лишь молчаньем смягченным (как ветром иль светом
природным)
невольно без боли оплакивается —
что от сна ко другому (вариант: а ныне от сна ко другому)
столь явно столь памятно тает
. — . — . — . — . дорогое душевное облако
необязанной миру ничем — и ничего не воспринявшей
. — . — . — . — . светившей — свободной — безвозрастной
нетронутой Нежности —
(видно) той чье свечение больше чем смысл
называемой жизнью
и ясности Осени
это — дарится просто… и так же — проста благодарность…
и в свечении Дня — словно вечного в этом спокойствии света
. — . — . — . — . желание Ясности Смертной
затенило бы ясность дневную… —
лишь одно — в озарении радостно — мне позволяется:
(в безмятежности светлой — как будто неровности: в сеяньи
света!) —
лишь молчаньем смягченным (как ветром иль светом
природным)
невольно без боли оплакивается —
что от сна ко другому (вариант: а ныне от сна ко другому)
столь явно столь памятно тает
. — . — . — . — . дорогое душевное облако
необязанной миру ничем — и ничего не воспринявшей
. — . — . — . — . светившей — свободной — безвозрастной
нетронутой Нежности —
(видно) той чье свечение больше чем смысл
называемой жизнью