Книжно-Газетный Киоск


ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ФУНКЦИЯ ЯЗЫКА И ДУХОВНАЯ СЕМАНТИКА СЛОВА

С.В. Кезина (г. Пенза, Россия)

Автор статьи рассуждает об экологических возможностях языка, которые проявляются в тщательном хранении этнокультурной информации, а также в духовном воздействии на тех, кто с нею соприкасается.

Ключевые слова: этнокультурная информация, русский язык, языковая личность, духовная среда

Экологический подход к изучению языка предполагает, что в обеспечении его экологичности участвуют как носители языка, так и сам язык. Говоря об экологических возможностях языка, мы говорим о его экологической функции, которая проявляется не только в тщательном хранении этнокультурной информации, передаче её потомкам но и, что особенно важно, в духовном воздействии на тех, кто с этой информацией соприкасается.
В этой функции сосредоточена вся ценность «великого русского слова» - фольклорного, диалектного, художественного - слова, несущего через века высокую культуру духа, выраженную в лучших качествах русского человека.
Многовековому сохранению этнокультурной информации в «экологически чистой среде» способствует системность языка и его самоорганизующийся характер [Берталанфи 1969; Блауберг 1997], проявляющиеся, в частности, в строгой организации его лексико-семантического пространства и чёткой регуляции процессов в конкретных лексико-семантических группах.
Отметим, что этнокультурная информация русского языка хранится в разных источниках: фольклоре, говорах, памятниках письменности. Такая дистрибуция лексико-семантической системы языка сохраняет как исторические «вехи» слова, так и его семантический и духовный потенциал. Разноисточниковость языковых фактов является своего рода способом их хранения.
Устное народное творчество и говоры русского языка отличает значительный пласт устойчивых выражений - ценнейших «слитков» мысли, духа и опыта многих поколений. Письменная фиксация этнокультурной информации обеспечивает ей длительное существование.
Русская классика является поистине энциклопедией русской жизни и образцом русского литературного слова. На сегодняшний день русская классическая литература оказалась фактически единственным «экологически чистым» источником знаний по истории Отечества. Разные источники информации об истории русского языка, истории Отечества и истории русского характера - важнейшее условие обеспечения чистоты, истинности этой информации.
Лексико-семантическая система языка состоит из подсистем, каждая из которых, как и система в целом, открыта и закрыта одновременно. Степень замкнутости и проницаемости языковых систем регулирует сам язык. Примером может служить специальная лексика русского языка.
Русская лексика живописи, например, восходящая к греко-римской культуре, впитала значительное количество заимствований из греческого, латинского, немецкого, итальянского и французского языков.
Большинство заимствований из французского и итальянского языков. Это связано с «передвижением культуры»: иконописание пришло к нам из Византии, что определило приток греческих и латинских слов, затем русская культура испытала влияние западного изобразительного искусства с центрами в Италии, Франции, Германии, к которым позже присоединились другие страны. Интересно проследить, как параллельно с западноевропейской лексикой искусства развивается исконно русская лексика и занимает в терминологии живописцев довольно прочное положение. Подавляющее большинство русских слов в терминосистеме обслуживает сферу иконописания.
В русской иконописной лексике развиты все базовые тематические группы, репрезентирующие её связь с общественной практикой. Благодаря этой лексике мы узнаём о традициях русского иконного письма, в том числе связанных с коллективным написанием иконы. Например: личевщик писал лицо, доличный - одежду в иконе, знаменщик делал абрис, контур. Икона называлась по-русски бог или лик, иконописец - божник, богомаз. Слово художник образовано от художьныи, одно из значений которого «богобоязненный».
Историческая семантика показывает, что в русском иконописце сливались воедино мастерство и совесть, поэтому иконы писали «одинаково, что за большие деньги, что за малые, как того честь возвышенного дела требует» [Лесков 1989: 428]. Лексика иконописания - замкнутая система, благодаря чему хранит знание о русской иконописной культуре и о духе русского художника-иконописца.
Отметим, что терминосистема регулирует процесс заимствований, отбирая слова по какому-то вероятностному принципу: русское слово батожек «палочка для поддержки руки художника во время написания картины» вытеснено немецким муштабель, русское бог «икона» вытеснено греческим икона, отживка - немецким блик и т.д.
Заимствованными остаются термины, не имеющие русских эквивалентов. Как правило, это слова, обозначающие художественные, в том числе живописные, направления, течения, школы, виды живописи и образованные от них наименования художников: анимализм, абстракционизм, кубизм, урбанизм, анималист, абстракционист, кубист, урбанист и другие.
Нельзя сказать, что язык наш не пытался создать эквиваленты заимствованным словам. Пытался, конечно. Например, изображение животных называлось у нас зверописью, художник, который писал животных, - зверописцем. Однако язык «выбирает» слова анимализм и анималист как оптимальные.
Итак, наличие замкнутых систем (подсистем) в русском языке, устойчивое положение в них исконно русской лексики, регулируемая проницаемость заимствований в эти системы являются очевидным проявлением экологической функции языка.
Говоря о системности языка как способе сохранения слова и его семантики, нельзя не выделить такую систему, как устойчивый словарный фонд русского языка, который связывает прошлое и настоящее, передаёт культурные традиции русского народа и исторические черты русского языка. Устойчивость базисной лексики русского языка обеспечивается самим языком, благодаря чему утверждается его имманентный, а значит, независимый характер.
На примере лексики цвета русского языка покажем тенденцию к стабилизации её состава. Сравнение лексики цвета, относящейся к разным временным пластам (XI-XIV и XV-XVII вв.), показало, что на фоне общего значительного роста цветолексем (102 и 284), сопровождающегося активными словообразовательными процессами в русском языке, чётко выражена тенденция к стабилизации русского колоративного словаря.
Из 386 цветолексем, развитых в истории русского языка в исследуемый период, только 38 оказались ядерными в семантическом поле цвета. Отметим, что среди них всего 5 слов, заимствованных или образованных по русской словообразовательной модели от заимствований: бурый, каурый, карий, лазоревый, алый. Все они с давних времён обслуживают русский язык. В отборе 38 цветолексем из огромного ряда созданных языком и заимствованных им также проявляется экологическая функция языка.
Языковые факты свидетельствуют о том, что на самом фундаментальном уровне заложена способность к самосохранению языка, выражающаяся в его самоорганизации: в распределении по разным источникам фрагментов лексикосемантической системы, в устойчивости основного словарного фонда, в замкнутости лексико-семантической системы языка и её подсистем, в регуляции степени их проницаемости, в непрерывной генерации лексических единиц и их обновлении.
Однако в современном мире для экологии языка, а значит, для экологии общества, в котором он функционирует, недостаточно усилий только со стороны языка как самоорганизующейся системы. Золотой фонд русской культуры, представленный устным народным творчеством и классической литературой, являвшимися на протяжении веков базой нравственного воспитания новых поколений, в настоящее время не выполняет своей конститутивной функции.
Снижение интереса к чтению именно классической литературы, незнание истинной истории России, так необходимой для осмысленного чтения, нерегулируемые и нередко навязываемые потоки информации, не способствующей формированию нравственных качеств подрастающего поколения, резкое падение нравов - всё это ведёт к искажению и разрушению исторической памяти, снижению патриотического настроя в обществе, а значит, к снижению уровня общей и языковой культуры.
Государство предпринимает серьёзные шаги по преодолению кризиса духовной культуры. Значимость происходящих событий, которые определят будущее России, требует от каждого из нас личного вклада.
В трудные времена русский человек всегда обращался памятью к прошлому. Наши бабушки учили нас не ругаться «чёрным словом», словно предупреждали о какой-то беде. Это знание шло из глубины веков и передавалось из поколения в поколение. И только в наше время наука объяснила суть «чёрного слова». Информация, которую несут слово и мысль, воздействует на человека положительно или отрицательно.
Исследования Мирового института тонкой энергии в Цюрихе, проводимые под руководством доктора информационной медицины Масару Эмото (Япония), показали воздействие звуков (слова, музыки) на кристаллы воды, из которой на 70% состоят человек и вся наша Вселенная. Воду, которой говорили «доброе» и «недоброе», замораживали. Кристаллы воды, получившей разное воздействие, оказывались различными: «добро» создавало шестигранный кристалл красивой формы, «зло» - искажённый кристалл.
Красивые кристаллы получались при воздействии на воду слов с глубоким духовным содержанием: «Бог», «извини», «надежда» и других. Искажённые кристаллы были получены под влиянием слов «ненавижу», «Гитлер» и подобных.
Самый красивый кристалл был получен в эксперименте с сочетанием слов «любовь» и «благодарность». Доктор Эмото считает, что «болезнь - это не только личная проблема, но и результат деформации общества в целом» и что «любовь и признательность могут оказывать на мир огромное влияние» [Масару Эмото].
Эти выводы доктора информационной медицины созвучны выводам доктора филологических наук В.И. Шаховского о здоровьеохраняющей функции языка, проявляющейся в защите эмотивной сферы человека [Шаховский 2009].
Слово - прекрасное, благодарное и злое, грубое - всегда достигает своей цели. В результате исправляются искажённые и искажаются правильные потоки энергии, из которых состоят люди и Вселенная. Вот почему на каждом человеке лежит двойная ответственность: за содержание слова, которое произносим, и за мысль, которую выражаем. Экологическая функция языка органично связана с передачей тонкой, духовной, информации. Экологичность/неэкологичность содержания передаваемой информации непосредственно определяет духовное состояние как отдельного человека, так и общества в целом.
Развивая мысль А.А. Штебы об экологичности/неэкологичности общения [Штеба 2014: 18-21], назовём следующие критерии экологичного общения:

а) благородные намерения говорящего;
б) толерантность слушающего;
в) духовный потенциал сказанного обеими сторонами.

Всё сказанное ещё раз убеждает нас в том, что люди с их внутренними мирами и язык с его собственным устройством органично связаны между собой, влияют друг на друга, создавая тем самым ту духовную среду, которая одна только и может обеспечить экологию мысли, языка и общества.



Литература

Берталанфи Л. фон. Общая теория систем - критический обзор // Исследования по общей теории систем. М.: Прогресс, 1969. С. 23-82.
Блауберг И. В. Проблема целостности и системный подход. М.: Эдиториал УРСС, 1997. 448 с.
Лесков Н.С. Запечатлённый ангел // Лесков Н.С. Собр. соч. Тт. I-XII. М.: Изд-во «Правда», 1989. Т. I. С. 397-456.
Масару Эмото. Послания воды. Тайные коды кристаллов льда // http://www.koob.ru/ emoto/the_hidden_messages_in_water.
Шаховский В.И., Солодовникова Н.Г. Экологическая функция языка // Экология русского языка: Мат-лы 2-й Всерос. науч. конф. Пенза: Изд-во ПГПУ им. В.Г. Белинского, 2009. С. 5-16.
Штеба А.А. К проблеме критериев неэкологичного общения // Экология языка: сб. ст. VII Междунар. науч. конф. / под ред. Е.Н. Сердобинцевой. Пенза: Изд-во ПГУ, 2014. С.18-21.