Верлибр
Феликс АНДРЕЕВ
Безусловная слов красота
Острова раздельно
…на краю поля
Острова раздельно
…на краю поля
…и есть что есть снега
Г. Айги. Провинция живых
Г. Айги. Провинция живых
…за ставнями — полосками —
солнечный свет смеется над стайкой пылинок…
под лавкой, на холщовом половике,
тени хлебными крошками играют в крокет…
стол у окна — непокрытый, дощатый.
кринка молока на нем.
рядом ложка из липы… для меда,
два стакана и
…спящая ночь.
Тишина.
…н е о п и с у е м о е ощущение пустоты,
замкнутого угольно-черным нутром пятистенка,
пока не ударишься лицом о что-то прямое и белоснежное…
с черным провалом на лице.
Слышно, как на лавке мурлычет кот;
как послушно поскрипывают половицы
под неслышной походкой домовитого домовенка;
как мерно-мирно-чинно
тикают невидимые ходики,
прибитые невидимым гвоздем
к невидимой стене…
…и только горло печи пышет жаром:
пламя сжимает воздух,
умывается клочьями дыма…
Уношу с собой в вечную ношу:
этакое — никем не изученное —
право видеть Его…
Сквозь опущенные веки
— с фотографической точностью —
чтобы запечатлеть.
З а п е ч а т л е т ь!
И множить!
Множитьим н о ж и т ь...
пока солнечный свет
не устанет прорисовывать
смех бездумных пылинок,
а ложка для меда
отыщется вдруг
в песочнице взрослого сына.
На завалинке,
скрестив ноги,
по снегу скрипучему,
в валенках,
— сухомо-рыхло-сыпучему,
у н о ш у
Твой мотив:
где за вязкостью снов
вольный ветер безмолвных степей,
тяжкий стон скособоченных изб,
клич гортанный сапсана,
пыль дорог
и излучины рек обмелевших.
Охмелевших…
……..стих!
Слух уповает на «потом» —
где разговор.
Свидетельством — зеленым сургучом
мы перешептывали время.
Вино прозрачное цедили
сквозь сито золотых коронок.
Смеялись громко,
пели…
под звон стаканов
шел разговор о запоздалом прошлом.
Мы пели песни о войне
и о стране…
— «муляж-стране» —
и о ее народе:
о справедливостях его глагола «Нет!»
минуты памяти сменялись днями строк,
(но то — потом!)
Шел снег.
Снег падал молча.
За окошком свет утра поднимался.
Снег падал…
на коленях к порогу припадал.
Скосив глаза, стелился умирать…
А в лета дни,
когда острожно
головки флоксов увядают,
и куст голубоглазый
полощет пересохшим ртом
овал жары:
«Любезный друг, как знать!..»
Пусть запоздалым
Твой клич коснется плеч моих …
Уставшею,
ладонь мою, так жаждущей поддержки,
сожмет ладонь Твоя.
И строгий взгляд поникших лепестков,
как снегом по шагрени поля…
…………………………………………..
…………………………………………..
Как не хватает Солнца!..
(Свет завораживает —
цвет отвлекает).
Воображение рисует мне небесный луг…
свободный — неба — луг!
Луг, где плывут беспечно облака.
солнечный свет смеется над стайкой пылинок…
под лавкой, на холщовом половике,
тени хлебными крошками играют в крокет…
стол у окна — непокрытый, дощатый.
кринка молока на нем.
рядом ложка из липы… для меда,
два стакана и
…спящая ночь.
Тишина.
…н е о п и с у е м о е ощущение пустоты,
замкнутого угольно-черным нутром пятистенка,
пока не ударишься лицом о что-то прямое и белоснежное…
с черным провалом на лице.
Слышно, как на лавке мурлычет кот;
как послушно поскрипывают половицы
под неслышной походкой домовитого домовенка;
как мерно-мирно-чинно
тикают невидимые ходики,
прибитые невидимым гвоздем
к невидимой стене…
…и только горло печи пышет жаром:
пламя сжимает воздух,
умывается клочьями дыма…
Уношу с собой в вечную ношу:
этакое — никем не изученное —
право видеть Его…
Сквозь опущенные веки
— с фотографической точностью —
чтобы запечатлеть.
З а п е ч а т л е т ь!
И множить!
Множитьим н о ж и т ь...
пока солнечный свет
не устанет прорисовывать
смех бездумных пылинок,
а ложка для меда
отыщется вдруг
в песочнице взрослого сына.
На завалинке,
скрестив ноги,
по снегу скрипучему,
в валенках,
— сухомо-рыхло-сыпучему,
у н о ш у
Твой мотив:
где за вязкостью снов
вольный ветер безмолвных степей,
тяжкий стон скособоченных изб,
клич гортанный сапсана,
пыль дорог
и излучины рек обмелевших.
Охмелевших…
……..стих!
Слух уповает на «потом» —
где разговор.
Свидетельством — зеленым сургучом
мы перешептывали время.
Вино прозрачное цедили
сквозь сито золотых коронок.
Смеялись громко,
пели…
под звон стаканов
шел разговор о запоздалом прошлом.
Мы пели песни о войне
и о стране…
— «муляж-стране» —
и о ее народе:
о справедливостях его глагола «Нет!»
минуты памяти сменялись днями строк,
(но то — потом!)
Шел снег.
Снег падал молча.
За окошком свет утра поднимался.
Снег падал…
на коленях к порогу припадал.
Скосив глаза, стелился умирать…
А в лета дни,
когда острожно
головки флоксов увядают,
и куст голубоглазый
полощет пересохшим ртом
овал жары:
«Любезный друг, как знать!..»
Пусть запоздалым
Твой клич коснется плеч моих …
Уставшею,
ладонь мою, так жаждущей поддержки,
сожмет ладонь Твоя.
И строгий взгляд поникших лепестков,
как снегом по шагрени поля…
…………………………………………..
…………………………………………..
Как не хватает Солнца!..
(Свет завораживает —
цвет отвлекает).
Воображение рисует мне небесный луг…
свободный — неба — луг!
Луг, где плывут беспечно облака.
…Медленных слов многоточие
Е. Степанову
Глазами уставшими,
следя за строкой убегающей,
впитываем душою чужие слова
словно в ленту магнитную
пишем,
вжимаем,
втаптываем.
Плоскостопием предложений,
духотою безверия,
за тусклым отражением в окне,
медленно читаем,
прочитывая тень вчерашних невзгод
— хмурых бровей отпечаток —
на желтых страницах…
Тень!
…но когда удается поймать
безусловную слов красоту
«красота в глазах тех, кто видит!»,
а «безутешности горя»
становится тесно на кухне рассудка,
разум бравурным маршем,
отчаянно
движется
«…к лучшему»!
многоголосьем разукрашенных губ,
звонким фальцетом по прикосновению
желтого металла к прозрачности льда,
разум
отчаянно
тянется
«…к лучшему!»…так,
что шея становится длиннее…
…длиннее на длину кончика языка.
следя за строкой убегающей,
впитываем душою чужие слова
словно в ленту магнитную
пишем,
вжимаем,
втаптываем.
Плоскостопием предложений,
духотою безверия,
за тусклым отражением в окне,
медленно читаем,
прочитывая тень вчерашних невзгод
— хмурых бровей отпечаток —
на желтых страницах…
Тень!
…но когда удается поймать
безусловную слов красоту
«красота в глазах тех, кто видит!»,
а «безутешности горя»
становится тесно на кухне рассудка,
разум бравурным маршем,
отчаянно
движется
«…к лучшему»!
многоголосьем разукрашенных губ,
звонким фальцетом по прикосновению
желтого металла к прозрачности льда,
разум
отчаянно
тянется
«…к лучшему!»…так,
что шея становится длиннее…
…длиннее на длину кончика языка.
КАК ДАЛЕКО…
(этюд-построение,
с поочередным повторением в каждой строфе)
Молчанием понурого неба
станут мне слезы молчания,
что в дождливое утро прольются
ручьями невидимых слез…
Вдоль затуманенного кружева,
гор сиреневых вдоль…
каплями по шелковистой глади моря,
смешиваясь с солью морскою,
понуро-поникшие встанут,
мокрые
глади
утесов,
колеблясь над тушью покоя,
волнами по Волне,
расплескивая покой…
Над толщей воды — соринкой —-
проплывут по хрусталику бухты «Мы»,
чтобы песней последней,
немым обелиском,
встать у края,
поток мутных вод наблюдая…
Так, прижавшись к глади утесов,
сплетаясь, сливаясь с ними,
обозначив себя лишь елью пушистой,
чубатым сплывом плюща к подбородку,
пенным овалом прибоя
и ветра могучего трубным призывом.
Спускаюсь, чтобы узнать:
«…как далеко?»
За неслышным далекого эха «Далеко»,
приложив лист бумаги к озябшему силуэту,
обведу контурным карандашом, отогрею,
спеленаю…
Выпью Тебя!
с поочередным повторением в каждой строфе)
Молчанием понурого неба
станут мне слезы молчания,
что в дождливое утро прольются
ручьями невидимых слез…
Вдоль затуманенного кружева,
гор сиреневых вдоль…
каплями по шелковистой глади моря,
смешиваясь с солью морскою,
понуро-поникшие встанут,
мокрые
глади
утесов,
колеблясь над тушью покоя,
волнами по Волне,
расплескивая покой…
Над толщей воды — соринкой —-
проплывут по хрусталику бухты «Мы»,
чтобы песней последней,
немым обелиском,
встать у края,
поток мутных вод наблюдая…
Так, прижавшись к глади утесов,
сплетаясь, сливаясь с ними,
обозначив себя лишь елью пушистой,
чубатым сплывом плюща к подбородку,
пенным овалом прибоя
и ветра могучего трубным призывом.
Спускаюсь, чтобы узнать:
«…как далеко?»
За неслышным далекого эха «Далеко»,
приложив лист бумаги к озябшему силуэту,
обведу контурным карандашом, отогрею,
спеленаю…
Выпью Тебя!
* * *
…эта странная решительность лотоса:
стоять по колени в воде
и всем своим видом кричать
о благополучии бытия.
стоять по колени в воде
и всем своим видом кричать
о благополучии бытия.