Книжно-Газетный Киоск


Книжная полка Лилии Газизовой


Кирилл Ковальджи, «Поздние строки»
М.: «Вест-Консалтинг», 2017

Писать о последней книге Поэта и трудно, и очень ответственно. Казалось бы, книга перед тобой, читай и размышляй. Но уже имеешь ввиду уже не только тексты, но и судьбу автора с его духовными поисками, бесконечной открытостью миру и служением людям, которым он бескорыстно и щедро помогал на протяжении своей жизни. Кто-то спросил его о его удивительной терпимости и доброте, он ответил, что так обрадовался в детстве окончанию войны, что до сих пор пребывает в этом состоянии. Мне также посчастливилось общаться с Кириллом Владимировичем более двадцати лет. И каждая встреча с ним приносила не только радость, но и заряжала на что-то доброе, отчего и жить становилось капельку легче.
«Кирилл Ковальджи — русский поэт, прозаик, литературный критик и переводчик. Главный редактор журнала «Кольцо А». Заслуженный работник культуры Российской Федерации». Такую информацию выдает Википедия. Но стихи о поэте, конечно, говорят значительно больше.
«Поздние строки» — название уже предполагает четкое осознание автором конечности жизни. Это не избранное. Как написано в аннотации, «в данном сборнике — новые и ранее не публиковавшиеся стихотворения поэта 2014 — 2016 гг.» Сам автор уже предполагал, что это последняя его книга. Об этом рассказал и его сын на вечере Поэта, который прошел в Центральном Доме литераторов в начале апреля 2017-го года.
Сборник состоит из восьми разделов. И названия их больше подошли бы молодому автору, нежели известному поэту, в них остро ощущается энергия, любопытство к жизни: «На взлетной полосе», «Светлое имя», «Со стороны поэзии», «Семь часов на восток», «Солнце на коне», «Относительность», «Круговорот», «Между львами».
Всегда обращаю внимание на первое стихотворение сборника, на мой взгляд, оно важнее, чем последнее. Оно словно ключ к следующим стихотворениям.

Из календаря, как из вагона,
Выскользнуть в пространство на ходу.
Жив, здоров и цел — определенно
Окрылено ни в каком году
В вечном добром мире без предела
Оказаться для счастливых встреч,
Ласково извлечь себя из тела,
А точнее — плотью пренебречь…

В книге нет подведения жизненных итогов, зато в каждой строчке пульсирует любовь к жизни. Хотя в «Сонете стариковском» он и заявляет: «Я только тело предоставлю смерти».
В разделе «Со стороны поэзии» автор пытается постичь природу поэзии и бессмертия.

Непонятно:
Слуцкий и —
Затворничество.
Равнодушье к собственным стихам?
Автор отделил себя от творчества.
Он болел. Но это здесь.
А там?
Больно в жизни
с правдами-неправдами,
объяснители не объяснят…
Все мне кажется,
в заоблачности авторы
за судьбой стихов своих следят.

Кто из поэтов не пытался заглянуть в будущее, определить свое место в истории. В «Сонете с Поэтами» автор пишет о том, как «Почетно превращаясь в экспонаты, / Поэты отправляются в музей…». Точно и остроумно отмечает: «Дисплей карманный — общий и ничей, / Иллюзия бессмертия в эфире…». А в стихотворении «Ворчание» признается, что любит «стихи, но не самих поэтов…» Все знают, что Кирилл Ковальджи очень бережно относился к поэтам, опекал, помогал, следил за их ростом. Так что эти строки были написаны, вероятно, не в лучшие минуты, которые испытывают даже самые светлые люди.
Когда за тобой такая большая жизнь, неизбежно возвращаешься в прошлое. Кирилл Ковальджи многие годы жил в Кишинёве. Он находит самые теплые и нежные слова, чтобы признаться в любви молдавским дорогам:

Старым и бессильным
старым и седым
по дорогам пыльным
по моим родным
по родным молдавским
мне брести во сне,
где навстречу ласковое
солнце на коне…

Кто-то сказал: вначале поэт пишет просто и плохо, потом — сложно и плохо, затем — сложно и хорошо, а под конец — просто и хорошо. Кирилл Ковальджи всегда писал просто и хорошо. Потому среди его читателей — и простые люди, и академики. Он прямо и глядя в глаза читателю, говорит, точнее, увы, говорил, о том, что его волнует. И все же он будет продолжать разговаривать с нами со страниц своих книг.
«Поздние строки» Кирилла Ковальджи стали его последними строками.



Андрей Ширяев, «Случайный ангел»
М.: «Издательство Евгения Степанова», 2016

Здесь и сейчас происходит действие стихов Андрея Ширяева. Да и действие ли? Автор при тебе проживает день, и ты вовлекаешься в него. При этом тебя не замечают, твое присутствие — из порядка снисходительно разрешенных, не более. При тебе автор испытывает боль и хочет ее унять, разоблачить и выявить ее истоки.
Знание биографии автора, конечно, влияет на восприятие его стихотворений. Андрей Ширяев родился в Казахстане, жил Свердловске и Москве, перебрался в Эквадор, где добровольно ушел из жизни 18 октября 2013 года. При жизни состоялось несколько публикаций в серьезных журналах. Учился в Уральском университете и Московском Литературном институте им. А. М. Горького в семинаре Юрия Левитанского, который покинул после смерти мастера. И все. Но это внешняя канва его жизни.
Общеизвестно, у поэта должна быть судьба. Какая судьба у Андрея Ширяева? Самое заметное в его жизни — это добровольный уход. По этой причине интерес к его стихам заметно повысился. Безусловно, налицо поэтический талант автора. Тем не менее, мало кто из его читателей знает перипетии его жизни. Личность поэта раскрывается в стихах. Но и здесь нас ожидает если не разочарование, то удивление.
У лирического героя Андрея Ширяева нет истории. Он появляется ниоткуда и уходит в никуда.

Так и ныне: Восток,
Уцепившись, как дедка за репку,
За тугой поясок,
У дороги ощиплет сурепку
И засыплет глаза
Слепотою своей комариной.
Не вернуться назад,
Не насытиться кровью и глиной.

Не пустыня — мешок,
Под завязку набитый жарою
И песком. И песок
Осыпается рыбьей икрою
Мимо высохших рук.
Ты примкнешь к шелестящему хору,
И мохнатый паук
Ускользнет в раскаленную нору.

И, последний свисток
Посылая в пылающий воздух,
Уплывай на Восток
И гляди на голодные звезды;
Узнавая в витках
Паутины свои палестины,
Наблюдай, как в часах
Через пальцы стекает пустыня.

Автор говорит много о мире и о себе, при этом не сообщает ничего конкретного. Он сосредоточен на сиюминутном. Это для него важнее всего.
Последняя часть книги включает в себя короткие стихи. В которых автор точно и емко подмечает нюансы человеческих отношений.

Молодые теперь стали старше меня.
Норовят поучать, как ребенка в коляске…
Мне не надо ума. Мне не надо огня.
Мне, как старой собаке, достаточно ласки.

Автор этих строк не был старым человеком. В обычном понимании. Но, читая книгу, проникаешься ощущением, что ее написал человек, проживший очень большую жизнь. Испытавший, прочувствовавший то, что некоторые не испытают и за девяносто лет. Это говорит о том, что духовная и душевная жизнь поэта измеряется другими характеристиками. Да и измеряется ли…
В конце книги даны отзывы известных поэтов людей, которые знали его при жизни. Очень точно и ярко обрисовал стихию Ширяева поэт и художник Михаил Юдовский:
«…стихи глубинны, космичны и безупречно музыкальны. Читая их, видишь изгибы Млечного Пути, который он любил фотографировать, окруженный вершинами Анд, и одновременно слышишь, как трещит сучок у тебя под ногами, а где-то вдалеке играет пианист в полупустом кафе на берегу океана».
Составитель книги Наталья Крофтс сумела собрать хорошую книгу. Понятно, что хорошие стихи не могут дать плохой книги. Тем не менее, здесь явственен замысел. Я вижу лирического героя, который слишком много знает про жизнь. Его одиночество глубинно и непоправимо.
Не хочу повторять банальное — поэт предчувствует свой конец. А кто из смертных не задумывается о конечности жизни? Нет таких. Поэт обостренней и тоньше воспринимает жизнь и мир вокруг себя. Свой уход он воспринимает не только как индивидуальную катастрофу, а как часть великого замысла.

Войне конец. В плывущем створе
Ворот горят остатки дня.
Ты нарисуешь круг, но море
Из круга заберет меня.

Поэт Андрей Ширяев, проживший недолгую жизнь, оставил после себя прекрасные стихи и тайну, которую мы будем разгадывать еще очень долго.