Книжно-Газетный Киоск


Вербер, Яков. — Писатель. Родился в 1859 году в Галиции, в Бродах; умер там же в 1890 году. Публиковал свои статьи и рассказы в различных журналах, в том числе и в еврейском еженедельнике «Haibri», который издавал его отец. В 1876 году, после смерти отца, Яков взял выпуск этого журнала в свои руки. Он оставался редактором «Haibri» до конца своих дней. Тяжело заболев и узнав, что надежды на излечение нет, он ё и поместил в своём еженедельнике некролог — рассказал читателям о собственной кончине — и через три дня после выхода этого траурного номера умер.



*

Советская держава, в течение семидесяти лет объединявшая с помощью идеологической пропаганды и силой оружия столь разные народы, явно стала трещать по швам. Лишь теперь, когда наметился её распад, Скрижаль осознал, что родился и живёт в империи, которая подчинила себе разные, большие и малые, народы. Тоталитарное государство всячески стремилось подавить национальное самосознание граждан и тем самым неизбежно приближало свою кончину. Идеологи и вожди Советского Союза провозгласили высокие принципы равенства и братства между людьми только на словах. На самом же деле они пытались переплавить многие самобытные, со своими традициями и верованиями, нации в единое, говорящее на одном языке и верящее в коммунизм сообщество атеистов. Этому обществу придумано было название «советский народ».
Неминуемый развал этой очередной, с огромным трудом и с колоссальными человеческими жертвами возведённой Вавилонской башни был уже очевиден. В кавказских республиках и Прибалтике то и дело происходили массовые выступления безоружных людей, которые открыто заговорили о своей свободе. Войска жестоко подавляли эти демонстрации: солдаты применяли против манифестантов оружие — и лилась кровь. Такие расправы армейских частей над мирными гражданами лишь усиливали возмущение местного населения. Советские республики активизировали борьбу за независимость от Москвы, за отделение от Союза.
Освободительное движение стало раскачивать возведённую на крови, увешанную коммунистическими лозунгами башню, архитекторы которой обещали миру, что она достигнет небес.



*

Пылесос, отработавший больше двадцати лет безукоризненно и ещё пару лет — с перебоями, отказался служить окончательно. Разборка на части с последующей сборкой уже не помогала. Поскольку новых аппаратов в продаже не было, Скрижаль решил отдать в починку старый. Он раздумывал, в какое из ближайших ремонтных предприятий позвонить, но после первого же разговора в очередной раз понял, насколько наивен. Оказывается, в Туле с её полумиллионным населением существовала лишь одна единственная мастерская, где ремонтировали пылесосы. Скрижаль набрал номер. На другом конце провода ответил равнодушный женский голос.
— Что с пылесосом? — безучастно спросила дама.
— Не работает, — отозвался Скрижаль.
Выяснив, очевидно, всё, что ей полагалось по должности, дама назвала другой номер, по которому следует звонить, и повесила трубку. Скрижаль даже не успел сказать ей «спасибо». Женский голос, ответивший по второму номеру, уже выражал вполне определённые эмоции. «Ну чего ты звонишь?!» — ясно слышалось ему. На вопрос, можно ли принести в починку неработающий агрегат, женщина отреагировала точно так же, как минутой раньше её сослуживица:
— Что с пылесосом?
В мастерской, казалось, не хотели никого видеть. Похоже, там ремонтировали пылесосы на расстоянии — по телефону. Скрижаль опять взглянул на мотор, который безжизненно лежал у его ног, и на полый, стоящий торчком цилиндрический корпус пылесоса.
— Наверное, что-то с двигателем, — предположил он, забыв, кто здесь клиент, а кто мастер.
— Новых двигателей у нас нет, — прозвучало в трубке, и Скрижаль сразу вспомнил, кто есть кто. В тоне, которым была отчеканена фраза, и в той паузе, которая последовала за ней, сквозило нетерпение: «Ну теперь-то наконец всё?!».
— Там, возможно, что-нибудь несложное... — попытался как-то задержать внимание женщины Скрижаль.
— Двигатели не ремонтируем, — отрезала она, однако трубку положила не сразу, так что он успел всё же вставить своё «спасибо».
Познания Скрижаля в области техники были крайне скудны. И возможно, его не удивила бы очередная гримаса государственной сферы обслуживания, если бы он не видел собственными глазами, что пылесос состоит из шнура, выключателя, корпуса и двигателя. Корпус, если не бить по нему кувалдой, ремонта вряд ли когда-либо мог потребовать. О двигателях на том конце провода и слышать ничего не хотели. Отсюда однозначно следовало, что единственная в городе мастерская по ремонту пылесосов в лучшем случае ремонтирует лишь выключатели и шнуры.