Скоро на ветвях
Станут набухать почки
Рядом с асфальтовым телом дороги
Оживут, вздрогнут деревья
В бесконечный
Крученый блюз
Снова нырнет Gary Moore


Ты же уйдешь
Еще дальше
За пределы
Весеннего дня
Спустишься с неба
Не по-детски
Поздороваешься с Марией

Ну а они
Пробегут мимо
Твоих дверей

Проползут
Пролетят
Промчатся
Прокатятся
Что–то пропоют
Проскрипят
Промычат
Пробормочут

Все равно
Никогда
Ничего
Не поймут

Женщина переходила улицу
По снегу
По лужам
По воздуху
По тропинке спящей
Чужой души

Ничего не увидел
Не заметил
Не понял
Не преобразовал дневной звон
Звонкой, горячей, гулкой
Перкуссией сна
Зато растворился в дрожащем небе
Коснулся хрупких плечей

В отдельном купе самолета
Женщина переходила улицу
Переносилась
Перепрыгивала
Перелетала
Зажигала тростинку будней

Вглядывалась в спелую темноту
Закрывала знакомые книги
Забывала
Молчала
Убегала
Взлетала
Прислушивалась
К заоблачной тишине
Понимала

Что не сможет забыть
Запах далекого города

Женщина перелетала планету
Под небом незнакомой судьбы
Все труднее становилось
Быть кем-то и с кем-то
Но это скоро пройдет
Камо Together

Неизбежность наступления
Нового дня
Уравновешивалась
Горячим
Жадным
Терпким дуновением ночи

Было — не было
Смотри назад
Улетай вперед
Поворачивай
Застывай, замирай
Приближайся к далекому
Предпочитай его ближнему
Во время острого крика
Навсегда погашенного огня...

Перелетала планету

Почти весна
Почти гроза
Перерождение снегирей
Круговерчение снежных гор

Она проверяла почту
Так всегда поступала
В середине каждого дня
А потом — исчезала
Все равно исчезала она
Умирая
Теряя
Снимая
Рождаясь и улетая
Закрывая
Преодолевая

Осколки солнца упали
На рыхлую плоть земли
Осталось немного музыки
Чтобы чище звучала

Над пустотой
Над пьяной водой
Над белой иглой
Ради себя самой

Темные лики апреля
Разложили душный пасьянс
Ни черта не изменится
Другие пришли времена
Приползли
Прикатились
Залезли на стену
Грязный весенний снег
Hевозможно врубиться
Покуда он не закончится
Недолго осталось…

Этот хренов блюз

Когда-нибудь
В другом краю дождя
Ощутил то, чего не смог
Узнать прежде. Вокруг
Было то же самое
Что будет всегда


Пустые лица
Мертвые глаза
Самозабвенное болото попсы
Это двадцать первый век, моя милая
Седьмой день
Шестой час

Десятый год
Magical на исходе ночи
Вечера или дня
Верлибры
Канделябры
Литавры

На Васильевском снова холодно
Дома гораздо теплее
По пути из Пушкина
Если пройдешь
Через два двора
Выйдешь на центральный проспект

Потом налево
Направо, прямо
Как получится
Неожиданный взрыв в метро
Парадокс холодного душа
Между капризами

Некогда стремной Гарни
Монологом взорвавшейся лампочки
Если бы были тапочки
Просто он слишком немолод
Чтобы быть своим
Анемия души
В другом краю дождя

Работал редактором в подземном издательстве
Служил вторником у четверга
Был десятой крысой
Внутри второго парламента

Летучим снегом
Фонтаном в пустыне
Дворником неба
Аквалангистом березовой рощи

Стеной выгнутого потолка
Севером Запада
Медлительным ускорением трех
Будущим прошлого
Не жил на Востоке
Реально не ведал кармы
Несколько раз кончил без спермы

Задремал в метро
Сном без сна
Утюгом на траве
Когда безмятежно
Забыл протереть
Сломанные очки

Не достал подходящей смолы
Вычеркнул лишние точки
Из изодранного мертвым ветром
Пустого блокнота

Это и есть любовь одуванчика
Внутрибедренно нежная
Слишком воздушно хрупкая
Чтобы долго быть