Книжно-Газетный Киоск


Атеизм. — Безбожие. Это мировоззрение не признаёт существование ни сверхъестественных сил, ни потусторонней реальности, а также отрицает бессмертие души.
Атеизм утверждает вечность и несотворённость вселенной, рассматривает природу как развивающуюся по её собственным законам, провозглашает независимость и автономность человека. В основе абсолютно всего атеизм усматривает материю и только материю.



*

История атеизма, как следовало из энциклопедических справочников и той литературы, которую Скрижаль привёз с собой, выглядела довольно скудной. В ущерб изучению английского языка он стал посещать Русский отдел Центральной библиотеки Нью-Йорка. Однако и здесь нашёл не так уж много.
Из прочитанного он вынес то, что атеистические взгляды были присущи части человечества испокон веков. Самым ранним литературным памятником, в котором отрицается существование загробного мира, оказалось древнеегипетское сочинение «Песня арфиста»; оно датируется XXII-XXI столетиями античной эры, и Скрижаль прочёл эту песню. А самый свежий пример воинствующего безбожия ему довелось видеть своими глазами: в стране, где он родился и жил, атеизм являлся официальной государственной доктриной.
Наиболее развитые и последовательные атеистические воззрения Скрижаль обнаружил среди богатейшего духовного наследия Индии.



*

Древнебуддийские труды и древние эпические сочинения индийских авторов упоминают об атеистических взглядах, которые существовали в Индии ещё в середине первого тысячелетия античной эры. Носителей этих убеждений называли локаятами — от санскритского слова «локаята», «обсуждать», или же чарваками — возможно, по имени одного из приверженцев этого мировоззрения.
Согласно локаятам, человек есть не что иное, как совокупность физических элементов, которые составляют его организм. После смерти все эти элементы возвращаются к своим стихиям, — уходят в землю, в воду, в огонь и в воздух. По учению локаятов, эти четыре стихии вечны; реальны только они, а также их всевозможные сочетания. Всего же остального — того, что человек не в состоянии воспринять органами чувств, — просто не существует.
Чувственное восприятие является единственным данным человеку способом познания, полагали локаяты. Доводами разума руководствоваться никак нельзя, потому что сделанные выводы могут оказаться ложными. Сознание и мысли порождены теми же четырьмя стихиями и распадаются вместе с человеческим телом. То же самое происходит и с душой: нет никаких оснований считать её чем-то особенным, отличным от организма; никто ведь ещё не видел душу пребывающей отдельно от тела, говорили эти индийские материалисты. Тем более нелепо верить в какое-то вознаграждение за благочестивую жизнь, потому что никакого другого мира не существует, учили они. И грешник, и праведник одинаково — навсегда и безвозвратно — погибают.
Бога нет, утверждали локаяты, иначе он непременно явил бы себя. Религия же служит просто пристанищем для заблудших, недалёких людей, на которых наживаются мошенники. Природа взирает на добро и зло одинаково безразлично. А значит, добродетель, этические нормы — просто выдумка, иллюзия; реально только наслаждение, и от жизни нужно брать всё возможное. С точки зрения локаятов, следовать любым своим желаниям — даже самым эгоистичным и низменным — ничуть не зазорно, поскольку они даны человеку природой.



*

Атеистические взгляды в Древнем мире, как выяснил Скрижаль, были известны и на Западе, у эллинов. Впрочем, греки считали атеистом не того, кто отрицал существование высших сил, — таких мыслителей он среди них не обнаружил, — а того, кто не придерживался общепринятых религиозных убеждений. В этом смысле безбожником в глазах современников был грек Ксенофан, который родился около 570 года античной эры в Ионии. Он заявил, что всех богов придумали люди, придумали по своему образу и подобию, и к тому же приписали богам все свои пороки. На самом же деле, утверждал Ксенофан, есть только один, единый бог, который неотделим от природы. Богохульником слыл и другой греческий философ — Анаксагор. Места для греческих богов в его воззрениях тоже не нашлось. Он полагал, что во вселенной существуют два начала: мировой разум — движущая сила всего происходящего — и материя, которой принадлежит только пассивная роль. Таким образом, и Анаксагор не был атеистом. Согласно его видению мира, абсолютным началом, богом, является разум.
Когда Скрижаль познакомился с основами учения Левкиппа и Демокрита, он понял, что взгляды материалистов и атеистов следует разграничивать.
Левкипп и Демокрит были первыми истинными материалистами в Западном мире. Они жили в V веке античной эры. По убеждению этих философов, мироздание состоит из пустоты и атомов — вечно движущихся, невидимых и бесконечных по числу частиц; кроме пустоты и атомов ничего другого не существует. Из сочетания атомов образуются все простые и сложные тела, все небесные светила и все миры. Причиной возникновения окружающей людей действительности был разгулявшийся во вселенной вихрь. В этом вихре часть материи, то есть атомов, осела, сплотилась; так получилась Земля. Другие же микрочастицы, унесённые вверх, образовали воздух и небо.
Левкипп и Демокрит утверждали, что все события во вселенной происходят в силу закономерности, но сути этой закономерности они не касались. Между тем основатели атомистики нисколько не отрицали существование богов. Они считали, что и боги, и души людей состоят из атомов. Боги, по учению Левкиппа и Демокрита, существуют в течение очень длительного времени, но и они смертны, как всё материальное.
В суждениях материалистов, которые жили позднее, чьи взгляды Скрижаль узнал, каких-то новых гипотез о природе главных мировых сил он не увидел. Атеисты же таких гипотез и вовсе не выдвинули. Скрижаль прочёл сотни справедливых высказываний о наивных верованиях простаков и о пороках священнослужителей. Все атеисты сходились на том, что религия порождает жестокость, преступления и обманывает людей, а значит, для блага, для счастья человека необходимо освободиться от её уз. Из самых воинственных заявлений атеистов Скрижалю запомнилась фраза русского революционера XIX века Михаила Бакунина. Обыграв слова Вольтера о том, что если бы Бога не было, его следовало бы выдумать, Бакунин сказал: «Если бы Бог действительно существовал, его следовало бы уничтожить».
Высказывания людей, которые отрицали существование высших сил, отличались полемическим запалом, трезвостью мысли и остроумием. Однако Скрижаль обнаружил, что противники веры ограничивались только критикой религиозных взглядов и обличением пороков священнослужителей. От обсуждения вопросов, касающихся природы человеческой души, разума, зарождения жизни во вселенной, атеисты уходили.



*

Английский язык в группе Скрижаля преподавала учительница по имени Лана, молодая симпатичная особа с пышными русыми волосами. На первое занятие она пришла в изрядно рваных носках. Мало ли что, подумал тогда Скрижаль; может быть, спросонья просто не заметила, что надевает. Но и на все последующие свои уроки Лана ни разу не явилась одетой опрятно. Её рваные носки чередовались с носками разного цвета; разошедшуюся по шву блузку заменяла на следующий день крайне застиранная футболка, которую дополняли не выдержавшие натяжения в бёдрах и кое-как схваченные белыми нитками брюки. Когда Лана появилась наконец в целых брюках, они были надеты наизнанку. Помимо распоротых блузок и застиранных футболок, в её гардероб входили расползающиеся по швам комбинезоны. На фоне вполне прилично одетых эмигрантов учительница английского языка выглядела единственной безработной.



*

Скрижаль соглашался со многими обвинениями, которые атеисты всех времён выдвигали против богопочитания. Атеисты видели в религии безжалостную машину, жестоко карающую инакомыслящих. Скрижаль уже успел бегло познакомиться с историей массовых вероисповеданий и немало знал о преступлениях служителей культа. Однако ему было хорошо известно и о чудовищных злодеяниях атеистов, которые в XX веке управляли чуть ли не половиной человечества и уничтожили миллионы ни в чём не повинных людей.
Скрижаль хотел знать об истинном положении вещей в мире. На чьей стороне он найдёт убедительные ответы на главные вопросы, которые его интересовали, значения не имело. В позиции же атеистического мировоззрения он прежде всего отметил увиденные слабости.
Достижения научной мысли опровергли утверждения материалистов, которые признавали реальностью лишь то, что воспринимают органы чувств. Оказалось, в природе существуют явления, не доступные восприятию человека; к ним, в частности, относятся звуки слишком низкой или слишком высокой для слуха частоты и радиоактивное излучение. Более того, самые значительные успехи человечества на пути познания мира были достигнуты не посредством чувств, а благодаря способностям разума. О прозорливости человеческой мысли свидетельствовало подтверждение догадок тех же древнегреческих мыслителей: Анаксагора — о природе лунных затмений, Левкиппа и Демокрита — о том, что материя состоит из мельчайших элементарных частиц, Эпикура — о сути процесса распространения звука и запаха. Самые замечательные прозрения Нового времени, от гипотезы Коперника до теории Эйнштейна, явились результатом интенсивной работы разума. Несмотря на очевидность столь удивительных способностей человеческого ума, атеисты почему-то не решались подвергнуть анализу природу самой человеческой мысли; они будто осознавали, что твёрдая материалистическая почва где-то здесь уходит у них из-под ног. Поверхностная точка зрения атеистов на разум и душу как на материальные явления никак не объясняла того, что представляют собой эти, безусловно высшие в человеке, начала.
Теоретики атеизма не касались самых важных для Скрижаля тем. Что заставляет людей следовать вполне определённым нравственным законам? Если эти нормы поведения надуманны, то почему кодексы всех древних народов земли сошлись на одних и тех же предъявляемых к человеку требованиях? И почему он, Скрижаль, уверен, что его ждёт суд собственной совести, если он переступит некую, казалось бы несуществующую, запретную черту? Почему он отвергает для себя возможность какого-либо подлого поступка ради своей выгоды, даже если о такой низости никто никогда на свете не узнает? А если нравственный закон является одним из законов природы, то почему люди его нарушают?
Скрижаль отдавал себе отчёт в том, что его знания крайне ограничены. Поэтому он допускал, что со временем найдёт книги мудрых материалистов и атеистов с размышлениями на интересующие его темы. Но пока он таких книг не обнаружил.



*

Живя в атеистической стране, общаясь с людьми, которые не придерживались никаких религиозных взглядов, Скрижаль подметил присущую подавляющему большинству атеистов склонность смотреть на верующих людей свысока. В молодости он и сам считал веру в Бога и всё, что с ней связано, странным образом сохранившимся пережитком невежества.
Высокомерие атеистов, которые объясняли религиозные чувства неразвитостью человека, шло, как понимал Скрижаль, от той же недалёкости, что и нападки богословов на свободомыслящих людей. В качестве замечательного образчика такой надменности он выписал и занёс в свою картотеку тираду Лактанция, известного христианского писателя III века. В «Божественных установлениях» Лактанций поднял на смех взгляды Эпикура, который разделял убеждение Демокрита о том, что материя состоит из атомов. «ш.17.22 Почему же мы не чувствуем, не распознаём этих семян? — спрашивает Лактанций про атомы и язвительно продолжает: — Потому что они не имеют, по его словам, ни цвета, ни теплоты, ни запаха, а также лишены вкуса и влажности и так малы, что не могут быть рассечены и разделены. Так его, принявшего ложное утверждение за исходный пункт, неизбежная последовательность рассуждений привела к абсурду. В самом деле, где эти атомы и откуда они?».
Воззрения атеистов, с которыми познакомился Скрижаль, никак не продвинули его в понимании того, существует Бог или нет. Из прочитанного с очевидностью следовало лишь одно: разным людям присуща разная способность в постижении как бесконечно малых, так и бесконечно больших явлений.



*

На уроке английского языка один из эмигрантов спросил у Ланы, правда ли, что она работает ещё в ночном клубе и имеет какое-то отношение к кино. И Лана немного рассказала о себе. Она подтвердила, что помимо преподавания в Наяне, выступает в ночном клубе. Поинтересоваться, чем Лана занимается в том заведении, никто не решился. «Видимо, одеждой она там не сильно обременена», — подумал Скрижаль. Он решил, что нашёл объяснение её пренебрежительному отношению к нарядам, но тут же засомневался в справедливости своей догадки. Лана оказалась вовсе не простушкой. Она пишет киносценарии и снялась в нескольких лентах. Назвав новый поставленный по её сценарию фильм с известным актёром в главной роли, она заметила, что и там сыграла в эпизоде. Сочиняет не только сценарии, но и нечто лирическое, как выразилась она. «Значит, вы ещё и писатель?» — спросила женщина, сидевшая в самом дальнем ряду класса. Лана ответила утвердительно. «Когда же вы всё это успеваете?» — изумилась женщина. Лана пожала плечами и сказала, что спит не более четырёх часов в сутки.



*

Время, в течение которого новые эмигранты изучали в Наяне английский язык, они должны были использовать на поиски работы. Штатные сотрудники Наяны изо дня в день обзванивали большие и малые фирмы в поисках рабочих мест для своих клиентов. Списки вакансий висели здесь на стендах в самых многолюдных местах, и информация ежедневно обновлялась. Каждый эмигрант, который увидел для себя подходящее предложение, мог попытаться поменять занятия английским языком на рабочие будни. Главным образом требовались люди на самый дешёвый и тяжёлый труд, но и такой заполучить было непросто, — на каждое рабочее место находились конкуренты.
За три месяца, прошедших со дня приезда в Нью-Йорк, Скрижаль не сделал ни одной попытки найти работу. Последние несколько лет он нигде не служил, и ему казалось, он совершенно утратил способность бороться за существование. Время от времени, в перерывах между уроками, Скрижаль просматривал перечень вакансий и пытался увидеть себя то сторожем, то продавцом, то швейцаром... Он решил попробовать устроиться охранником — сторожить какой-нибудь небоскрёб, но даже пальцем для этого не пошевелил.



*

При всей своей многовековой истории атеизм не выдвинул ни значительных философских систем, ни гипотез о главных законах мира. Открытия учёных — и не верящих в Бога, и религиозных людей — немало прояснили структуру материи и порядок протекающих в космосе процессов, но эти достижения никак не затрагивали сферу духа. По крайней мере в прочитанных трудах атеистов Скрижаль не нашёл для себя никаких откровений. Лишь теперь он вполне осознал, что самые яркие, самые проницательные человеческие умы были убеждены в существовании Бога и в причастности человеческой души к разумной основе вселенной.
Пока не зная, куда направить дальнейшие поиски, Скрижаль взялся перечитывать свой рукописный архив. Дойдя до закладки с пометкой «Бог» и просмотрев последующие несколько десятков карточек с тем же заглавием, он надолго задумался. В этот вечер он попытался проанализировать свои собственные представления о Боге.



*

Тот факт, что вера в Бога присуща в целом каждому из некогда живших и живущих на Земле народов, не представлялся Скрижалю сильным доводом религиозных натур в их споре с атеистами: большинство, как показывала история землян, чаще всего заблуждалось. Очевидным являлось лишь то, что очень многие люди, независимо от степени образованности и уровня интеллектуального развития, приходили к убеждению о существовании некой высшей силы. Игнорировать этот факт или списывать его за счёт недалёкости верующих было нелепо. Такая самоуверенность могла оказаться столь же курьёзной, сколь смешным выглядит теперь скептицизм того самого христианского писателя, который поднимал на смех материалистов Левкиппа и Демокрита за их учение об атомистической структуре материи.
Пренебрегать мнениями верующих людей, то есть большей части человечества, Скрижаль и не думал. Он и сам склонялся к мысли об одухотворённости, осмысленности мира. В попытках разобраться, чем обосновано такое предположение, он просидел до полуночи и понял, что к выводу о существовании этого интуитивно угадываемого им Нечто ведёт простое логическое рассуждение. Человек, представляющий собой живую, высокоорганизованную систему, является лишь мизерной частичкой вселенной, которая, в свою очередь, — возможно, только фрагмент в величественном строе мироздания. Но если это естественным образом связанное с целым обособление мира наделено жизнью, то значит, и Целое, названное людьми Богом, обладает тем же свойством или по сложности даже превосходит жизнь, то есть по меньшей мере существует.



*

Подобно тому как человек, который видя зелёную ветвь, пробивающуюся из щели высокого забора, понимает, что ветка — всего лишь побег растущего за оградой дерева, так и Скрижаль, обратив некогда взор на себя, пришёл к мысли, что он сообщён с неким универсальным началом. Что это Нечто не просто существует, но одухотворено и разумно или представляет собой некую высшую сущность, порождениями которой душа и разум являются, Скрижалю тоже представлялось уже не догадкой, а логическим выводом. Если разумом и душой наделена некая особь, призванная к жизни в одном из звёздных миров, составляющих Целое, значит, и самому Целому присущи по меньшей мере те же свойства, потому что каждый индивидуум органически связан с природой и теми силами, которые её породили.



*

Скрижаль понял, что ему нужно изучить историю всех известных мировых религий и разобраться во взглядах их основоположников. Прежде чем делать какие-то выводы о существовании Бога и о направленности развития вселенной, он решил сначала овладеть духовным опытом, накопленным в познании мира всем человечеством.
Его опять пугал огромнейший по объёму материал, который предстояло отыскать, прочесть и осмыслить. Он вновь находился в нерешительности, начинать ли этот колоссальный труд, и если начинать, то каким образом. Ему нужно было найти работу, содержать семью... Скрижаль опять сомневался, хватит ли у него времени и сил для таких изысканий. И всё же он знал, что его желание постичь мир сильнее всех сомнений. Просто нужно немного потерпеть, говорил он себе; потерпеть, пока наладится быт, но при этом, по мере возможностей, не останавливаться в духовном росте.



*

На вопрос, что вы делаете по вечерам, Скрижаль мог бы ответить: «Вечерами я читаю “Нью-Йорк Таймс”». Прозвучало бы неплохо, подумал он, если не уточнять, что изо дня в день кряхтит над первой страницей номера за седьмое июля, подолгу разбирая со словарём каждое предложение. Если бы он читал газету такими же темпами и дальше, то года через три, пожалуй, узнал бы все новости того июльского дня.



*

Время содержания семьи Скрижаля за счёт Наяны близилось к концу, и ему нужно было на что-то решаться. После многих часов, проведённых в Центральной библиотеке Нью-Йорка, его намерение относительно поисков работы изменилось. Он обратил внимание на молодых ребят, которые периодически появлялись в читальном зале с тележками. Парни собирали оставленные читателями на столах книги, складывали их в тележки, катили к стеллажам и расставляли по полкам. Когда Скрижаль освоился с мыслью о необходимости зарабатывать деньги, он выбрал для себя именно этот род занятий. Не ахти какая служба, думал он, но зато среди книг.
Понимая, что при отборе кандидатов на вакантное место предпочтение отдают опытному человеку, Скрижаль составил резюме соответствующим образом: согласно вехам этой измышленной рабочей биографии он почти всю жизнь служил в библиотеке. Проблема состояла в том, что сочинённую легенду нужно было при встрече с работодателем проговаривать. Причём трудности с английским языком отступали на второй план. Главное препятствие для себя он видел в том, что предстояло лгать, врать напропалую, да ещё и улыбаться, как требовал здешний этикет. Ложь была не из самых наглых: он действительно провёл в библиотеке не один год. Но когда Скрижаль спросил себя, по какую сторону нравственной черты находится это лукавое сочинительство, он не стал себя обманывать: ложь есть ложь.