Удивляясь склонности людей к мифологизации реальных событий, Скрижаль видел, что тенденция масс представлять непорочным и обожествлять своего кумира была и остаётся особенностью человеческого сознания. Он не мог так просто отмахнуться от многочисленных уже известных ему случаев обожествления исторических личностей и приписать эти факты невысокому уровню развития древних народов. Вера миллионов и миллионов людей на протяжении многих веков в сверхъестественные способности религиозных вождей и героев при всей кажущейся субъективности такой убеждённости отражала объективно существующее явление, суть которого ему хотелось понять.

Скрижаль перечитал все занесённые им в картотеку факты обожествления людей. Среди тех, кого издревле почитали равными Богу, в его записях прежде всего значились носители верховной власти. По крайней мере за две с половиной тысячи лет до начала христианской эры таковыми считались цари в Шумере и фараоны в Египте, а после — императоры Римской державы и японские императоры. Спартанцы воздавали божественные почести законодателю Ликургу, который жил в XIX-VIII веках античной эры, а на царей Спарты смотрели как на воплощения богов-близнецов Диоскуров. Обожествлению македонского царя Александра способствовала его несокрушимая военная мощь и сопутствовавшая ему удача.
Гораздо позднее, чем представителям царской власти и героям, божественные почести стали воздавать некоторым духовным вождям и мыслителям — и основателям новых религий, и тем, кого подобная участь миновала. Причём суждения самих обожествлённых мудрецов и пророков о Боге или даже полное отсутствие их высказываний о внеземной реальности, как подметил Скрижаль, никакого значения для их возвеличивания не имели. Так случилось и с Лао-цзы, который указал на возможность каждого человека подняться до единства с Богом; та же божественная роль была после смерти отведена и Будде, и Конфуцию, хотя оба они пресекали всякие разговоры о потустороннем мире. Тем естественней произошло обожествление Иисуса, прямо заявившего: «Я и Отец — одно». У алавитов — в шиитской секте, которая по записям Скрижаля насчитывала более миллиона его современников, — за воплощённого Бога почитают Али — двоюродного брата и зятя пророка Мухаммеда. А друзы — приверженцы другого течения шиизма — полагают, что Бог приходил на землю в человеческом облике многократно; и последним его воплощением, по мнению друзов, явился в XI веке египетский халиф по имени Хаким.
Сопоставление фактов обожествления столь разных исторических лиц привело Скрижаля к выводу, что причину интересующего его процесса следует искать не в особых индивидуальных качествах обоготворённых людей, а в психологии обывателей — тех, кем создаётся и поддерживается возвеличивание выдающихся личностей. Ведь куда легче признать божественные достоинства за кем-либо — особенно за ушедшим в мир иной — и понадеяться на его заступничество перед Богом, а ещё лучше возложить на него искупление своих грехов, чем приложить усилия для собственного духовного роста. Но именно раскрытие высших сил в самом себе — становление внутреннего мира, требующее постоянного самоанализа и совершенствования, — виделось Скрижалю естественным, соответствующим человеческой натуре стремлением.

Жизненный путь, ведущий к достижению божественности, развитые личности издревле считали предначертанным свыше. Так, в Индии за тысячу лет до начала христианской эры религия брахманов указывала на стремление к святости как на главную обязанность каждого человека. Требованиям брахманов отвечали, разумеется, немногие. Заурядным людям оказалось куда проще обожествить Будду, стремившегося достичь такой нравственной чистоты.
Та же самая подмена — смещение направленности личных усилий от самосовершенствования на воздаяние божественных почестей другому, неординарному, человеку — произошла и в среде иудеев. Звучащий в Третьей книге Моисея призыв: «Будьте святы» был обращён ко всем сыновьям и дочерям Израиля. Судя по тому, как беспощадно клеймили своих соотечественников еврейские пророки, таких людей, которые избирали путь духовного восхождения, было во времена храмового культа очень мало. После Вавилонского пленения, когда потеря родной земли и невозможность соблюдения жертвенных ритуалов заставили иудеев обратить свои искания в область духа, незаурядные личности появлялись всё чаще и в Иудее, и в Вавилонии. Многие из фарисеев были выходцами из низов общества, но благодаря духовному росту и нравственным качествам они становились общепризнанными авторитетами. Фарисеи призывали земляков любить ближних и совершать добрые дела, учили народ не только на словах, но и личным примером. А когда один из их вождей, Иисус, во всеуслышание заявил: «Я и Отец — одно», — иными словами, заявил о выполненной заповеди Торы, — недалёкие соотечественники стали его преследовать, а затем, после драматической развязки событий, другие, но столь же ограниченные иудеи обожествили его.
Забвение требований, которые Иисус предъявил не к избранным людям, а к каждому человеку, подобным образом произошло и в христианстве. «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный», — сказал Иисус в Нагорной проповеди. И первые иудеи, уверовавшие в его божественную миссию, твёрдо решили следовать этому назиданию. По крайней мере, хорошо известно, что они называли себя не иначе как святыми. Христианами, согласно книге Деяний апостолов, их стали называть чуть позднее. Именно слово «святые» постоянно употребляет апостол Павел, говоря о первых приверженцах Иисуса, — и о тех, кого он сначала преследовал, и о тех, к кому затем обращался в посланиях в качестве наставника. Однако по прошествии нескольких веков эта, ещё молодая, но уже значительно подменившая свои первоначальные идеалы религия учредила культ святых — особо почитаемых церковью личностей. Благочестивая жизнь этих людей приобрела после их смерти ореол чудотворства, и они стали для христиан посредниками между Богом и всеми остальными — грешными — верующими.

В качестве одной из главных причин обожествления незаурядных личностей Скрижаль видел духовную зашоренность людей — леность, нежелание обывателей присмотреться к себе, найти божественное начало в собственной душе. К пониманию непосредственной духовной связи с главной силой, которая движет вселенной, приходили и приходят только отдельные развитые натуры. Но Скрижаль верил, что по мере духовного роста человечества это понимание сообщённости собственной души с высшим началом мира будет присуще всё большему и большему числу людей. И эта тенденция в конце концов существенно сузит круг свято верящих в истинность религиозных догматов и в действенность ритуалов. Осознающий свою прямую связь с Богом уже не нуждается в посредниках. Поэтому необходимость в священнослужителях и в заступничестве со стороны умерших праведников для такого человека вполне естественно отпадает. А культ отдельных личностей — тех людей, которым некогда воздавали божественные почести, — останется, в конце концов, лишь одной из исторических вех на пути духовного становления землян. Вспомнив сказанное Марком Аврелием, что вполне возможно стать богоподобным человеком и при этом быть никому не известным, Скрижаль безусловно согласился с ним. Тому, кто истинно осознал своё единство со всебытиём, не нужны ни слава, ни признание каких-либо его заслуг, как не нужно это Богу.

Как ни далеко отстояла современная Скрижалю действительность от его представлений о будущем жителей Земли, он верил, что именно такое становление сознания разумных существ совпадает с вектором скрытой движущей силы, которая направляет процесс их развития. Достижение высокого внутреннего равновесия, при котором понятия «Эго» и «Бог» становятся по сути тождественными, и есть, как понимал Скрижаль, цель естественного духовного роста человека.