Книжно-Газетный Киоск


Ядерная доктрина США: перезагрузка на подрыв стратегической стабильности

Размытые основания для применения


Ветеран дипломатической службы, ведущий эксперт Центра военно-политических исследований МГИМО МИД России В. Козин продолжает начатую в предыдущем номере серию аналитических комментариев, посвященных политике администрации Д. Трампа в сфере вооружений.

Опубликованная 2 февраля новая ядерная доктрина США делает акцент на одномоментном решении двух ключевых задач: ориентирует на глубокую модернизацию стратегического и тактического ядерного потенциала Соединенных Штатов в долговременной перспективе и в то же самое время понижает порог применения ядерного оружия американским военно-политическим руководством, которое считает возможным его использование в ограниченных ядерных ударах с подрывом ядерных боезарядов малой мощности. К ним, например, относится перспективная ядерная авиабомба «В‑61–12» с боезарядами в 50, 10, 1,5 и 0,3 килотонны. Кроме того, в ближайшие два года запланировано оснащение ядерными боезарядами пониженной мощности БРПЛ «Трайдент‑2 (D‑5)», а впоследствии и новой ядерной крылатой ракеты морского базирования — пока без раскрытия минимальных пределов мощности их боезарядов.
Заявления американских военных о том, что применение ядерных боезарядов малой мощности, якобы, несет в себе некий «гуманитарный аспект» не отменяет представлений, что пониженные «пороговые условия» использования ядерных потенциалов могут привести к возникновению ракетно-ядерной войны даже в ходе небольших вооруженных конфликтов.
В доктрине зафиксировано, что Соединенные Штаты готовы рассматривать возможность использования ядерного оружия «в чрезвычайных обстоятельствах» с целью защиты жизненно важных национальных интересов страны.
Военно-политическую сердцевину новой ядерной установки составляет возможность инициативного применения ядерного оружия в первом ударе практически против любого государства мира, в том числе против тех, которые применят против США силы общего назначения, задействованные в любом, даже в небольшом масштабе и с минимальными последствиями. В списке оснований для применения ядерных средств также значится нападение с использованием обычных вооружений против ядерных сил, объектов управления ими и средств предупреждения о ракетном нападении США и их союзников. Это подтвердил на брифинге, посвященном публикации новой ядерной доктрины, заместитель министра обороны П. Шэнахан.
Во вступительной части к «Обзору ядерной политики», подписанной шефом Пентагона Дж. Мэттисом, появилась и формулировка, которая позволяет американскому президенту использовать ядерное оружие в случае «скоротечного изменения геополитической обстановки» и даже технологических «неожиданностей».
Размытость некоторых положений, подразумевающих явную свободу действий в использовании ракетно-ядерного оружия, говорит о безответственном подходе американской администрации к его применению — практически в любое время и в любом месте земного шара.
Все эти постулаты свидетельствуют о расширении круга обстоятельств и причин, которые могут вызвать приказ президента США о применении ядерного оружия в первом ударе. В данном контексте надо напомнить, что в прошлом году американский Конгресс впервые за последние сорок с лишним лет обратил внимание на реальную возможность президента страны отдать единоличный и окончательный приказ о применении ядерного оружия против любого государства мира без санкции на то со стороны высшего законодательного органа и без объявления войны такому государству. Д. Трамп, до сих пор угрожающий применить ядерное оружие против Северной Кореи, проигнорировал это решение Конгресса, который считает, что подобный приказ может быть доведен главой государства до ракетно-ядерных сил страны в пределах 3–5 минут.
Ядерная стратегия Трампа подтверждает стратегию «расширенного ядерного сдерживания», которая предусматривает раскрытие американского «ядерного зонтика» над 32 государствами мира: 28 союзниками США по НАТО, а также над Японией, Южной Кореей, Австралией и Израилем. Пентагон также сохранит двусторонние «соглашения о совместных ядерных миссиях» («соглашения о разделении ядерной ответственности») с большой группой своих неядерных союзников по трансатлантическому альянсу, которые предусматривают проведение учений по доставке ядерного оружия и проведение учебных ядерных бомбометаний с использованием авиации неядерных государств и их участие в планировании применения американского ядерного оружия.
Таким образом, ядерная доктрина от 2 февраля сохраняет в целом установку на «безусловное наступательное ядерное сдерживание», которое ранее провозглашалось предыдущими американскими президентами, но подводит под нее не только глубокую модернизацию всего ракетно-ядерного арсенала страны, но и законодательно закрепляет курс на создание принципиально новой стратегической ядерной триады, которая в самые ближайшие годы начнет заменять действующую стратегическую ядерную триаду как в плане принятия на вооружение новых типов носителей стратегических наступательных ядерных вооружений и тактического ядерного оружия с новыми тактико-техническими характеристиками, так и в виде новых образцов взаимозаменяемых ядерных боезарядов большой и малой мощности.
Параллельно с этим будет происходить модернизация всей системы контроля, связи и управления ракетно-ядерными вооружениями США.
В принятом документе указывается, что Соединенные Штаты должны обладать современным, многофункциональным и устойчивым ядерным потенциалом с целью защиты страны, ее союзников и партнеров. Хотя признается, что неядерные вооружения также имеют огромное значение в качестве средства сдерживания, одновременно отмечается, что они не обладают такой сопоставимой силой сдерживания, как ядерные силы.
Как уже неоднократно признавалось в американских военно-политических документах, в ближайшие десять лет Пентагон получит на усиление ракетно-ядерной компоненты до 400 млрд. долларов, а в грядущие 30 лет — 1,2 трлн. долларов. В пояснительной записке исполнительной ветви власти к новой ядерной доктрине признается, что уровень расходов на программу замены и обновление ядерного потенциала страны в последующие годы составит 6,4 процента от ее военного бюджета, что превысит аналогичный нынешний показатель на три-четыре процентных пункта.

Продолжение читайте в следующих выпусках «Нашей Смоленки»