Андрей Коровин в первую очередь лирик. Можно, конечно, выделять в его текстах философствования, отмечать религиозные мотивы или даже угадывать политические нотки, но, мне кажется, это занятие совершенно бесцельное и бессмысленное. Поскольку здесь мы имеем дело с лириком в чистом, незамутненном, диониссийском смысле-виде. Ну, вот как пример:

О чем, скажите мне, это стихотворение? О Родине, о Боге, о галактике, или, быть может, тут зашифрован некий глубинно-философский трактат? Боюсь, что ни то, ни другое, ни пятое, ни десятое. Это не вполне обычная, не каждому понятная, но именно лирика, корни которой нужно искать в личности, в мироощущении, а то и в подсознании автора. Разгадывать ее символику, препарировать каждую строку на предмет смысла и логической завершенности не стоит. Эти тексты следует чувствовать, пропускать через себя, пробовать проникнуться настроениями автора, слушать мелодию строк.

А это о чем? Понятно, что вроде бы о любви. Но в то же время кажется, что и не о любви вовсе, но об отношениях, так и не ставших любовью. Или же о предчувствии таких отношений, когда поэт, забегая вперед, программирует себя на неудачу в делах сердечных, не столько печалясь о конечном результате, сколько упиваясь им. Иными словами, каждый увидит здесь то, что захочет, что ему ближе в данный конкретный момент.

Но сколько бы мы ни ходили вокруг да около, сколько бы ни вращались по своим орбитам, а ответа на затруднительные и спорные вопросы всегда будем искать у главного арбитра и непререкаемого авторитета — у Солнца русской поэзии. Широко известно мнение Пушкина о том, что поэзия должна быть глуповатой. Если проанализировать стихи Коровина последних лет, вошедших в настоящую книгу, то следует признать, что большая их часть именно такова. Глуповатых, разумеется, в хорошем смысле: непосредственных, наивных, как детские рисунки, в которых главное — самовыражение. Автор думает в первую очередь о своих чувствах, мало заботясь о том, правильно ли его поймут и оценят по прочтении. Причем, происходит это у Коровина совершенно органично, в отличие от расплодившихся в последние годы псевдомодернистов, сознательно дебилизирующих свои тексты в расчете на то, что рядовой читатель ничего не поймет, но критиковать не посмеет, а интеллектуал, дабы не выглядеть профаном, начнет искать в хаотичном наборе слов смыслы, которых там нет и в помине.
Трудно сказать почему, но поэзия Коровина всегда ассоциировалась у меня с музыкой. В фантастическом романе Алексея Толстого "Аэлита" есть фрагмент, в котором говорится о поющей книге. Герой романа, оказавшись на Марсе, обнаруживает странную книгу, пробегает глазами по цветным треугольникам, кругам и квадратам и вдруг улавливает мелодию. Вот и я при чтении стихов Коровина нередко испытывал схожие ощущения. Особенно часто мне вспоминалось "Море" Клода Дебюсси. Может быть, потому, что у Коровина так много стихов о Крыме, и ассоциации вполне логичны? Не знаю. Но автор ведь и сам признается, что в его жизни музыка занимает одно из главных мест:

Дудочка по мановению поэта может стать и новым Ковчегом:

По Коровину, поют даже рыбы:

Ну и как завершающий аккорд:

И неслучайно же, что предыдущая книга Коровина называлась "Поющее дерево". Отдельными строками и строфами автор как бы подсказывает нам, по каким критериям нужно судить о его творчестве, на какие моменты обращать внимание. Но при этом, повторюсь, не особенно озабочен тем, как будут восприняты его стихи читателями. Однако и это вполне понятно. Своего читателя Коровин, конечно, имеет. Да и как не иметь его автору вот таких строк:

И что тут еще можно добавить? Да и нужно ли?