В творчестве Людмилы Саницкой, поэта и прозаика, мемуары занимают значительное и почетное место. Сама она определяет жанр своей новой книги как «повесть-дневник», что, вероятно, довольно точно, ибо мгновенные зарисовки, эссе и портреты тактично и ненавязчиво перемежаются в ней фотографиями и стихами автора, которые органично вплетены в ткань прозаического повествования. При этом свою сверхзадачу Саницкая видит в том, чтобы «передать ощущение времени, словно сгустившего здесь энергию творчества и вдохновения». Поэтому, беря в руки «Остров Открытой книги», вглядываясь в здания и лица на фотографиях, вчитываясь в строки автора, исполненные элегических раздумий и ностальгической грусти, следует помнить: перед нами не что иное, как «запечатленное время».

Именно так, по-пушкински, воспринимали свою обитель под названием Дом творчества Переделкино писатели советской эпохи и были весьма признательны за него Господу Богу, коммунистической партии и Максиму Горькому вкупе. Ибо, несмотря на скромность бытовых условий, здесь им было предоставлено все, что необходимо для успешного творческого взлета: покой, общение с неброской подмосковной природой и отсутствие повседневных забот о хлебе насущном, а также тесный круг друзей и единомышленников. Именно поэтому назвать Переделкино «пустынном уголком» было трудно даже в мертвый сезон: и в промозглом ноябре, и в слякотном феврале «кельи» писателей бывали заняты; кто-то торопился вовремя окончить переводы, чтобы оказаться включенным в престижную антологию, кто-то дописывал роман или историческую повесть… Клио, Эвтерпа, Эрато, Полигимния и прочие музы, спутницы бога Аполлона, буквально не покидали эти стены, словно были здесь на круглосуточном дежурстве. А в свободные от работы часы обитатели Дома творчества сходились вместе и беседовали, а подчас и спорили о поэзии и прозе, музыке и философии и других, достаточно высоких материях. Впрочем, противоречия если и возникали, то в конфликты перерастали крайне редко, ведь все насельники, как отмечает автор, «жили своей особенной переделкинской жизнью», были членами единого творческого цеха и находились здесь, «под сенью дружных муз». Все это вкупе — творческий труд, ощущение свободы и возможность воспарить, близость к природе и дружеское общение — и создавало неповторимую и, увы, невосполнимую атмосферу подмосковного Дома творчества, а проще говоря, «переделкинские посиделки».

Именно так восприняла Дом творчества и аллеи переделкинского парка Людмила Саницкая при первом знакомстве с этим уникальным комплексом. К великому сожалению писателей, теперь вишневый сад уже срублен. К слову, изначально он не был единственным, но с падением великой страны и разрушением Литературного фонда постепенно стали отпадать от писательского содружества сначала дома творчества в бывших союзных республиках, а затем и в Комарово, в Малеевке… Переделкинский комплекс продержался несколько дольше остальных, но в 2017 году и этот последний оплот созидательного духа пал — и перешел в собственность чиновников Росимущества. Больше никогда, судя по всему, не появятся под этими сводами поэты и сценаристы, прозаики и литературоведы, переводчики и авторы мемуаров… Писатели, бывшие некогда «инженерами человеческих душ», стали государству не нужны, как, впрочем, и просто инженеры, и занятия литературой из rex populi выродились в дело частное, превратились во что-то вроде хобби. Мы потеряли нашу великую литературу, гордость нации, перестали быть самыми читающими в мире, мы теряем себя, а потому явно неспроста и очень уместно цитирует Людмила Саницкая строки Александра Городницкого:

Канул в прошлое Остров Открытой Книги, и остались бездомными тени великих, незримо витающие в этих переходах и аллеях. Ведь сюда приезжали творить и отдыхать поэты Арсений Тарковский, Николай Заболоцкий, Константин Ваншенкин, здесь любили сидеть на скамейке парка крупные деятели нашего кино Эльдар Рязанов, Юлий Дунский и Владимир Фрид… Да всех и не перечислишь, кому эти стены давали приют и возможность беззаботно отдаваться творчеству, кому дарили тень и отдохновение вековые деревья переделкинского парка…
При всей точности деталей и обстоятельности повествования Людмилу Саницкую трудно назвать беспристрастным летописцем Переделкина. Она воспринимает Время как главного героя своего произведения, но при этом претворяет реальность так, как это свойственно лишь тонкому лирическому дарованию, а потому стихи и проза словно плавно перетекают друг в друга под ее пером. Возможно, именно благодаря этим строкам, пропущенным через сердце, книга воспринимается не только как памятник великой и, увы, уже прошедшей эпохи, но и как реквием, и как тревожный сигнал.