«Жизнь около» — первая книга Варвары Юшмановой, в 2017 году вошедшая в лог-лист премии «Писатель XXI века». Слово «около» — в зависимости от контекста — может быть и наречием, и предлогом, но всякий раз подразумевает обстоятельство места. Тот факт, что автор выбирает зыбкое наречие, которое обозначает признаки действия, но о действиях многозначительно умалчивает, говорит о незавершенности определенной жизненной истории. Читая эти стихи, я чувствую себя втянутой в магическое действие — остановку времени. Возникает таинственное и немного тревожное ощущение стоп-кадра: ситуации, запечатленные автором, замирают, как на большом экране, создавая видимость паузы. Эти кадры, будучи статичными, интригуют читателя: как будут развиваться события, когда снимется психологический барьер, отделяющий читателя от текста, и невидимый зритель нажмет кнопку «play»?
«Возле», «рядом», «поблизости», «неподалеку»… синонимичное им «около» удерживает нас на небольшом расстоянии от воспроизводимых автором ситуаций. Варвара Юшманова отчуждает себя от изображаемого, наблюдая, однако, не соединяясь с ним, чутко исследуя, но не входя в контакт. Это похоже на еще один довольно распространенный кинематографический прием: когда оператор хочет выделить конкретный объект, он делает его в фокусе. Все, что вокруг, наоборот — размывается, тем самым делая упор на изображение в фокусе. Для этого требуется как безупречный вкус и художественное чутье, так и особое мастерство изобразительного развертывания кадров. Внимание к себе у героини обострено. Рассматривая окружающие объекты, она отчетливее осознает свои эмоции, поскольку ядро любого переживания — определение человеком самого себя. Особенно ярко это проявлено в стихотворении, беспокойно озаглавленном «Очень страшная тишина»:

Боязнь тишины представляет собой такое состояние человека, при котором молчание вызывает дискомфорт — от легкого раздражения до панической атаки. Но почему мы ее боимся? Не потому ли, что, погрузившись в безмолвие, мы замечаем, что опустошены? Поэтическая натура Юшмановой до предела усиливает это ощущение. Ее героиня готова отдать все, что угодно, лишь бы не подступала к горлу зловещая тишь. Но все меняется, когда в фокус внимания молодой женщины попадает деревенский пейзаж:

Молчание становится священным. Счастье — категория, скупая на слова. Чем больше о нем талдычишь, тем меньше тебе верят. «Жизнь около» — книга-непривязанность, в которой тезис «каждый хочет быть счастлив» высвечивается подспудно, неброско. Автор словно опасается спугнуть красоту момента, опоясывающей рифмой указывая на объект, находящийся рядом с замершей героиней:

Стихотворение «Призраки прошлого» — отнюдь не пассивная погруженность в свой внутренний мир, но твердая установка: созерцание — не для неофитов, для него требуется огромная внутренняя работа. Она и помогает слышать себя. Оттенки настоящего и отголоски прошлого в лирике Юшмановой — это грани глубокого осознания того, что многое не до конца прочувствовано и безвозвратно потеряно. Вглядываясь в мрачноватую красоту прошлого, героиня переживает необратимость существования:

Реальность прошлого определяется тем, что воспоминания принадлежат ему в большей степени, чем настоящему. И здесь очень важно сфокусироваться в настоящем моменте. Вступивший на путь внимания не останется без вознаграждения, ибо сказано в Библии: «Ухо, внимательное к учению жизни, пребывает между мудрыми» (Прит. 15: 31). Вовлеченность в настоящее, как, например, в стихотворении «В больнице», заставляет героиню глубже погружаться в собственное состояние:

Знаете известную поговорку об одиночестве? В оригинале она звучит так: «Человек всегда один. Он приходит в этот мир один и уходит из него один. Это в течение жизни у него складывается иллюзия, что он не один». Временное, преходящее чувство одиночества, обусловленное обстоятельствами, — явление вполне естественное. Но вот хроническое — всегда является тайным выбором субъекта, и выбор сей обусловлен тысячью причин. Юшманова не называет их по именам, поскольку тени у каждого свои. Чтобы укротить их, каждый из нас сам должен исследовать свою теневую сторону. Автор же, воззвавший: «Призраки прошлого, уходите», расчищает своей героине путь в будущее, перекраивает именно ее человеческое самоощущение — и выводит на тропу глубинных внутренних изменений.
Представление о мире у лирической героини Юшмановой родственны воззрениям экзистенциалистов, утверждавших изменчивость не только индивидуального, но и всякого человеческого бытия. Чувство природы такое же хрупкое, зыбкое (чуть качнешь — картинка рассыплется!), в котором созерцание превалирует над деятельностью, как в стихотворении «Фонтан»:

Осторожная, чуть замедленная лирика Варвары Юшмановой воспринимает одиночество как константу, в котором язык и память сливаются в едином движении и образуют неразрывное сцепление. Слова цементируют ту ускользающую границу духа, в которой героиня непрерывно исчезает и воспроизводит саму себя, в которой прошлое, как Альфа и Омега, подчиняется разуму автора, внутреннему стержню духа. Не стоит пугаться призраков прошлого: не так они страшны, как малюет их память. Придавая прошлому реальность границ настоящего, автор транслирует нам систему собственных взглядов на все, происходящее в жизни. Она призывает нас не сливаться «с веком сим», ибо он непрочен и недолговечен, а человек всегда остается с ним один на один.