Евгений ВОЛКОВ
ЖРЕБИЙ БРОШЕН
ЖРЕБИЙ БРОШЕН
Евгений Волков — поэт. Живет и работает в Минске. Лауреат литературной премии журнала «Смена» за 1990 год, автор двух поэтических книг. В 2018 году публиковался в журнале «Плавучий мост», в альманахах «На середине Мира», «Другие», газете «Поэтоград». Член Союза писателей ХХI века.
* * *
в метрополии смех и затей кутерьма
и весомое облако пыли —
маскируют фасад за которым тюрьма
и тюремные байки и были
в метрополии смех и причуд карусель —
и на страции демонов уйма
и легко на троих огурцом похрустеть
и смотреть на просторы безумно
различая халупы и особняки —
лжи полоски и рожи озимой
в поднебесной где пастыри и босяки
поголовно больны амнезией
где колония в каждой из брошенных душ
существует строптиво и глухо —
на подходе сезон свежевания туш
до потери сознанья и слуха
я в метро словно в поле войду босиком
натыкаясь на взоры палачьи —
метрополия снег с аравийским песком
и соборное облако плача
мне бы лучше с раввином идти нагишом
на затылке лишь кепи оставив —
жребий брошен
вопросов вопрос разрешен
за прогнившими досками ставен
в доску свой деловито вползающий червь
смотровое окошко буравит —
не проси понапрасну
не бойся не верь
нет иных в метрополии правил…
и весомое облако пыли —
маскируют фасад за которым тюрьма
и тюремные байки и были
в метрополии смех и причуд карусель —
и на страции демонов уйма
и легко на троих огурцом похрустеть
и смотреть на просторы безумно
различая халупы и особняки —
лжи полоски и рожи озимой
в поднебесной где пастыри и босяки
поголовно больны амнезией
где колония в каждой из брошенных душ
существует строптиво и глухо —
на подходе сезон свежевания туш
до потери сознанья и слуха
я в метро словно в поле войду босиком
натыкаясь на взоры палачьи —
метрополия снег с аравийским песком
и соборное облако плача
мне бы лучше с раввином идти нагишом
на затылке лишь кепи оставив —
жребий брошен
вопросов вопрос разрешен
за прогнившими досками ставен
в доску свой деловито вползающий червь
смотровое окошко буравит —
не проси понапрасну
не бойся не верь
нет иных в метрополии правил…
ВИНОГРАД
изабель —
черен как вино град
град —
и на воз напрасных усилий
мы у града вина попросили
и жемчужину в триста карат
коротает свой век каратист —
коротит в подвесной черепушке
стоит круглый дурак на опушке
и чугунную песню растит
ты прости просто та просто ту —
просто та потому что бухая
за подвижными рамками рта
черно сливом овал набухает
казимир –
нарисуй козий мир
козий мат
каземат из овала
и живот налитой до отвала
и кошмар в переводе каш мир
и квадратную в небе луну —
черен град потому что престолен
шаганэ я тебя шугану
потому что я с севера что ли….
черен как вино град
град —
и на воз напрасных усилий
мы у града вина попросили
и жемчужину в триста карат
коротает свой век каратист —
коротит в подвесной черепушке
стоит круглый дурак на опушке
и чугунную песню растит
ты прости просто та просто ту —
просто та потому что бухая
за подвижными рамками рта
черно сливом овал набухает
казимир –
нарисуй козий мир
козий мат
каземат из овала
и живот налитой до отвала
и кошмар в переводе каш мир
и квадратную в небе луну —
черен град потому что престолен
шаганэ я тебя шугану
потому что я с севера что ли….
БЛЮДО ЛИЗ
в концлагере снов концентраты судеб —
и истин затерянных меж междометий
где канцероген обозначит удел
березовой сыпью родимых отметин
и половозрелых пилоток ноктюрн –
и вымени сладкое белое бремя
воззри —
вызревает ноябрь от кутюр
покровом листвы маскирующей время
я зык немо ты унизительно прост —
беспочвен и для посвященных невнятен
где я часовой заступивший на пост
и дремлющий в лапах скребучей кровати
итог для невольника чести падеж —
падеж всех винительных местоимений
я знаю где ложь и не знаю где дождь
прольется потоком своих песнопений
тоска и похоже доска два соска —
и клавиш октавы настенных желаний
тщедушною фугой велений стенаний
в надежде урвать свою долю куска
мой друг блюдолиз
за меня бредит блюз
куканом случайностей из раротонга
числом устремившихся судеб к нулю
и конгломератом дней сонных на конго…
и истин затерянных меж междометий
где канцероген обозначит удел
березовой сыпью родимых отметин
и половозрелых пилоток ноктюрн –
и вымени сладкое белое бремя
воззри —
вызревает ноябрь от кутюр
покровом листвы маскирующей время
я зык немо ты унизительно прост —
беспочвен и для посвященных невнятен
где я часовой заступивший на пост
и дремлющий в лапах скребучей кровати
итог для невольника чести падеж —
падеж всех винительных местоимений
я знаю где ложь и не знаю где дождь
прольется потоком своих песнопений
тоска и похоже доска два соска —
и клавиш октавы настенных желаний
тщедушною фугой велений стенаний
в надежде урвать свою долю куска
мой друг блюдолиз
за меня бредит блюз
куканом случайностей из раротонга
числом устремившихся судеб к нулю
и конгломератом дней сонных на конго…