"Так называемая жизнь" составлена из стихотворений двух авторов: Евгении Тен, занявшей четные страницы книги, и Татьяны Гайдай, разместившаейся на нечетных. В теле текста, как сейчас принято говорить, авторство не указано — свериться можно только в содержании. Этот графический прием, или анти-прием, призван, конечно, создать плавную линию повествования, перетекание одной интонации в другую, соединить левое с правым и уравновесить их. Сделать это бесшовно, однако, не удалось. Соседство авторов кажется искусственным, два голоса не сливаются в гармоничный дуэт и звучат самостоятельно даже при объединяющих их сквозных темах.
Проигрывает эта стратегия потому, что тексты Татьяны Гайдай и Евгении Тен находятся на разных уровнях художественной состоятельности: если издать их отдельными книгами, Гайдай потерялась бы, а Тен звенела (если уж думать о показательном парном катании, ее интонационным партнером мог бы быть Виталий Кальпиди). Однако есть в этом дисбалансе и плюс — на незамысловатых текстах Гайдай отдыхаешь от концентрированных текстов Тен: куплет и припев — или противовес, как весьма точно выразился автор предисловия Дмитрий Артис.
Общая точка сборки — авторы эксплуатируют одну и ту же извечную тему "не для меня цветут сады". Впрочем, с совершенно разных сторон: для Евгении Тен это экзистенциальная грусть по поводу своей чужеродности в мире как таковом; для Татьяны Гайдай — печаль по поводу чужеродности в мире некоего лирического объекта, любовного партнера, или же вытесения его из мира собственного: не встраивается, как ни крути.
Что интересно, у Евгении Тен тема инородности порой сужается до темы инородного тела, при этом раскрываясь и вовне, и вглубь (точнее даже было бы сказать: внутрь) и превращаясь таким образом из метафоры в метаболу:

Или:

Когда инородное не приживается, оно уходит:

Логично, что с темой инородности у Евгении Тен связаны близкие мотивы бегства и, как следствие, одиночества:

А это уже настоящая декларация:

Одиночество героини Татьяны Гайдай — совсем другое одиночество. Ее переживания гораздо прямолинейнее и сводятся к потребности "любить и быть любимой" (цитата из предисловия) — нечетные страницы книги посвящены вопросам любовно-личного характера.

Или:

Пазл счастья не складывается ни у героини Гайдай, ни у героини Тен. Их перекличка — это хроника несовершенств, что, собственно, и отражено в названии "Так называемая жизнь". Стихотворения обоих авторов действительно, как ориентирует читателя Дмитрий Артис, суть "части одного пейзажа". Точнее, искусственно составленного натюрморта: неестественность, разнородность, несовершенство как прием, и от этого градус отчаяния только растет.
Обобщая, можно сказать: обе части сборника сводятся к теме разъединенности. У Татьяны Гайдай — с человеком, а у Евгении Тен — с миром; мы видим еще один пример скольжения сквозного сюжета от микрокосма к космосу. Таким образом, проект склеивает интересная концепция, дающая этому литературному партнерству право на существование.