Московский старинный парк «Сокольники» известен в стране не только по песне «Сокольники — Сокольники», но как уникальный, исторический и самый большой парк в столице. Занимаемая площадь с редкими деревьями, кустарниками, озёрами и оврагами занимает 600 гектаров. Название парк получил с давних царских времён, когда царь Алексей (Тишайший) любил ездить с соколами на охоту.
На базе Дома детского творчества парка проходили наши занятия по режиссуре с замечательными московскими педагогами, режиссёрами, народным артистом СССР Б. Г. Голубовским и заслуженным артистом РСФСР Б. А. Львовом-Анохиным (к сожалению, уже ушедшими из жизни).
Заведующей Домом детского творчества Простовой Валентине Васильевне нужен был методист, и староста нашего курса, Володя Ялпачек, посоветовал меня взять. Мне очень повезло, что я пришла сюда работать в 1971 году.
К этому времени я ушла из строительного управления, в связи с рождением ребёнка, и больше туда не возвращалась. Комната в общежитии за мной сохранилась.

Простова В. В. считалась лучшей вожатой города Москвы. Она пришла работать из комсомола и относилась к людям творческой профессии с большим уважением и вниманием. Она сама была яркой личностью: хорошо пела, любила детей, умела, благодаря фантазии, зажечь ребят. У неё были умелые руки, под её руководством, к празднику «Цветов», мы сами делали карнавальные костюмы из сжатой цветной бумаги. Про таких говорят: «заводила», себе не даст покоя и всех подвигнет на интересные дела. Мы жили светлыми мыслями и идеями, которыми жила страна, комсомол и пионерия. Я искренне гордилась своей работой и государством, где дети были «привилегированным классом». Бесплатное образование, отдых за городом или в черте города стоили родителям совсем недорого. В летний период на нашей базе был открыт городской пионерский лагерь «Чайка». Ребята от начальных классов до старших приходили в парк к 10 часам и находились до 17 часов вечера. Они участвовали в спортивных соревнованиях, посещали различные бесплатные кружки, обедали и полдничали за небольшую оплату, посильную для родителей. Театрализованные праздники, которые я ставила с участием детей, запоминались им надолго, так как они были соучастниками театрализованного действия. У меня был девиз: «Развлекая, просвещай». Все праздники: «Здоровья», «Леса и птиц», «Весёлый поезд», «Нептун», «Сказка в лесу», «Ярмарка», «Карнавал животных» и другие, — носили игровой характер. Мы старались профессионально и творчески работать с детьми, развивая их способности.
История парка богата событиями, так, например, в 1922 году здесь впервые загорелся первый пионерский костёр, на который собрались ребята и вожатые с окраин, около 500 человек. Они решали задачи: как жить дальше пионерской (скаутской) организации?



В 1972 году, через 50 лет, в честь того далёкого костра, под руководством Простовой В. В. и райкома комсомола Сокольнического района, мы открыли Костровую площадь в парке и установили мемориал с надписью, что здесь был зажжён первый пионерский костёр в стране. На праздник пригласили бывших пионеров 20–30–40–50-х годов и современных пионеров из двух районов: Сокольнического и Куйбышевского. Торжественным шествием, с красочным оформлением колонн, под оркестр и барабанную дробь шли ребята по главной улице Сокольников в парк. Благодаря этому празднику, который мы задумали с Валентиной Васильевной, я защитила диплом на «отлично» и стала дипломированным режиссёром. Председатель приёмной комиссии, народный артист СССР, режиссёр, профессор И. Г. Шароев сказал мне: «Я бы хотел побывать на Вашем празднике в качестве артиста», — и поставил 5 по режиссуре. Не весь мой диплом был в пятёрках, были и тройки, особенно по марксизму-ленинизму, но самый главный предмет я защитила успешно. Выпускалась я как режиссёр народного театра, а на практике стала режиссёром массовых форм театрального искусства. 15 лет я проводила праздник Первого пионерского костра в Сокольниках под разными лозунгами и маршрутами, которыми жила Пионерия и Комсомол в те годы. Один раз наш творческий коллектив наградили бронзовой медалью ВДНХ за лучшее представление детского праздника. К большому моему сожалению, в перестройку Костровая площадь была забыта, и там устроили прокат детских машин. Капсула, которую мы замуровали в памятнике с обращением к ребятам 2012 года, когда должно отмечаться 100-летие пионерской организации, была вытащена и украдена. Вот так разрушались идеалы, на которых мы воспитывали детей. Жаль, очень жаль. Я пришла показать своим внучкам парк и Костровую площадь, а увидела жестокую действительность, слёзы невольно застилали мне глаза.

В парке я познакомилась с художником Смирновым Александром Ивановичем, он пришёл к нам работать вместе с отцом Иваном Дмитриевичем, который был известен в Москве как замечательный педагог мастерской декоративно-прикладного искусства «Тюбик». С их приходом жизнь в Доме детского творчества ещё более оживилась. Мы с Сашей подружились и вскоре полюбили друг друга. Он замечательно оформлял наши праздники, делал декорации, фантазия у него была богатейшая. Талант ему передался от отца, который окончил художественно-изобразительную студию имени Грекова и имел персональные выставки в Москве. Врождённая скромность, застенчивость мешала Саше поступить в художественный вуз и стать дипломированным художником. Талант ему был дан от Бога, а профессия — от отца. Иван Дмитриевич боготворил сына, который родился у него в позднем возрасте, на 44-м году жизни, а жене Зинаиде Михайловне было 40 лет. Баловали они Сашу с детства и не заметили, как он пристрастился к спиртному. Когда мы познакомились, все надеялись, что я смогу помочь ему избавиться от этого греха. Я тоже очень на себя надеялась и наивно предполагала, что любовь всё победит и мы вместе излечим этот недуг. Мы поженились в 1977 году, получили 3-комнатную квартиру в Ясенево и жили все вместе, с его отцом и моей дочерью. Мама его к тому времени умерла. Более 8 лет мы с Сашей прожили в борьбе за лучшую жизнь. К большому моему сожалению, мои надежды не оправдались. Саша болел типичной русской болезнью. Вылечить его от алкоголизма практически было невозможно. Уж чего только я вместе с Иваном Дмитриевичем не применяла! Все наши усилия были тщетны, ибо лечение и избавление от этой страшной заразы зависит от самого человека. Как-то он мне откровенно признался, что если бы врачи нашли такое лекарство, которое бы убивало тягу к этому страшному яду, то лечение было бы эффективным. А так, если нет силы воли, то считай, что всё пропало. К большому моему сожалению, он ушёл из жизни в 43 года от разрыва сердца, находясь недалеко от магазина, куда пришёл за сигаретами, а может быть, за спиртным. Мы прожили достаточно долго, но детей нам Бог не дал. Врач меня предупредила, что от него нельзя было рожать, так как дети были бы больными. В моей памяти он остался талантливым художником, интеллигентным человеком с открытой доброй русской душой, но со слабой волей. Свою борьбу за него я сравнивала с борьбой Марины Влади за жизнь Высоцкого, ведь она смогла на 11 лет продлить ему жизнь. Я тоже продлевала, сколько могла, но потом не выдержала и ушла с дочерью из 3-комнатной квартиры, на съёмную квартиру. Психологически трудно соглашаться, что болезнь взяла верх, а не наоборот. Лечение было очень не эффективным, только зря мы отдавали деньги врачам, в надежде, что они помогут.
Жизнь продолжалась, и она требовала концентрации всех моих сил для творческой работы. Я хорошо понимала, что Москва слезам не верит, и надо отдавать себя делу, без остатка. Слава Богу, что профессию я свою любила, и она меня выручала и помогала выходить из разных сложных, жизненных ситуаций.
С 1985 года к нам и ко мне лично стали приходить коллеги за обменом опыта, направляли к нам иностранные делегации из Интуриста. Они очень удивлялись нашей системе образования и досуга. До сих пор храню письмо одного американца, который прислал на моё имя благодарность, после посещения пионерского лагеря «Чайка». Он повесил в своём кабинете рисунок одного мальчика, который ему подарил во время встречи в Сокольниках. В письме выражал восхищение методами нашего воспитания.
В парк в те годы приезжали делегации из западных стран: Англии, Америки, Японии, Италии, Германии и Греции. Однажды я встретилась в 1987 году с греческой делегацией из Салоников. Когда они узнали, что я имею греческие корни, одна из женщин-гречанок, сняла со своей руки кольцо и подарила мне, при этом тихо, по-русски сказала: «Мой муж — коммунист». Я больше никогда не встречала её, но подумала, что встреча эта не случайная. Кольцо хранится в нашем доме, и я его передала старшей внучке — Галочке.
Оглядываясь в 70–80-е годы ХХ столетия, я поняла, что мы были счастливыми людьми, ибо сами искренне верили в светлое будущее и детям давали надежду на осуществление задуманных планов. Люди были более романтичными и при устройстве на работу не думали о зарплате, а больше акцент делали на то, чтобы им нравилась работа. Зарплату получали согласно штатному расписанию, в котором учитывалось образование и квалификация. Премию платили разную, в зависимости от того, кто как работал. Была, конечно, уравниловка в зарплате и люди считали несправедливым оплату своего труда. Народ работал много, а получал за свой труд мало. Поощряли морально, присваивая звания «Ударник Коммунистического труда», или по итогам социалистического соревнования и выполнение социалистических обязательств, награждали почётными грамотами, заносили на Доску почёта и реже выдавали денежную премию. Моя фотография тоже висела два раза на Доске почёта в парке. В 1985 году меня представили к званию «заслуженный работник культуры», но документы мои в перестройку потерялись где-то в кабинетах Министерства культуры, тогда я не придала этому значение, а сейчас жалею.
Да, мы обслуживали на самом деле ту идеологию, которой жила страна. Для детей она была хорошей и разумной, но для массы людей — не совсем.
К положительному моменту можно было отнести то, что людей устраивало: бесплатное образование, медицина и получение жилья, почти даром летний отдых детей в городских и загородных лагерях. Была уверенность в завтрашнем дне.
Отрицательным было то, что отсутствовала свобода, надо было придерживаться в идеологии курса партии и комсомола. Существовала в оплате труда уравниловка, высчитывали часть денег с тех, кто подрабатывал по совместительству. Во всём был дефицит: в продуктах, промтоварах, мебели и строительных материалах, но народ не голодал, в каждом доме холодильники были забиты продуктами. Приходилось всегда стоять в очередях за ними, из других городов приезжали в Москву за дефицитными товарами. В то же время существовали специальные магазины для сотрудников аппарата от ЦК КПСС до районных отделов КПСС. Простова В. В. пользовалась услугами магазина, иногда и нам, по блату, перепадало.
Границы были закрыты для поездки в другие страны. Но мои друзья, и я в том числе, предположить не могли, что страна когда-нибудь «рухнет» и мы пойдём другим путём. Путём материального благосостояния и разделения общества на богатых и бедных. Больше всего обидно за то, что всё в стране станет для людей платным, и деньги будут править человеком.