Душа моя, ровесница,
тропинку выбирай,
по узкой черной лестнице —
не попадают в рай.

Душа моя — паломница,
с молитвой на устах,
отшельницею склонится
пусть тень твоя — в скитах.

Душа моя — ответчица,
попутчица в беде,
пусть жизнь моя осветится
тобою на Суде.

Душа моя — кудельница,
я путь твой повторю,
веретено не ленится
плести судьбу мою.

Душа моя — советчица,
свет веры на крылах,
душа моя излечится
молитвой на устах.

Душа моя — скиталица
на всех земных путях,
душа моя останется —
с тобой на небесах...

"Тише", — сказал я душе.
Вняв мне, душа уступила,
Зная молчания силу,
С коей не сладить уже.

Я к тишине этой льну.
Только молчанье очистит.
Тьма наступает на тьму.
Падают листья на листья.

Что без надежды ты ждешь —
Счастья, упрека, совета?
Стрелами тянется дождь.
Ломкими нитями света.

"Тише, — душе я сказал, —
Ритма иного не требуй,
Видишь, как влажно связал
Нитью дождя тебя с небом?"

Пряжа живая летит,
Рвется на капли в мученьях...
Нет нам иного пути,
Кроме пути отреченья.

Край тишины теребя,
Нежную мучая пряжу,
Знаю, душа моя, скажешь —
"Я отреклась от себя".

Душа не счастья ищет, но
того, о чем сказал давно,
когда-то, из великих кто-то —
той музыки, в которой ноты
земные больше не слышны,
того блаженного полета,
где ветр и крылья не нужны,
той точки, где стоят на страже,
три Ангела вкруг светлой чаши,
и их взаимное склоненье
смиряет наших душ волненье.

Мне сегодня приснился сон:
Плыл над нами купол лучистый.
Покаянный ты слушал Канон —
в этот день, в Понедельник Чистый.

Я стояла рядом с тобой,
таял в сумерках Чистый Вечер,
окруженные тихой толпой,
мы внимали молитвенной речи.

И казалось, что стала святой
даже даль, долгим плачем укрыта...
Рядом с нами стоял Святой,
тот, далекий мученик с Крита.

Мы внимали Ему, не дыша...
Плач уплыл сквозь оконные ставни.
И звучало: "Что спишь, душа?
Из неправедных снов — возстани!"

Для кого-то любовь — благодать,
для кого-то — надежда, попытка,
Здесь, на этой земле, испытать
должен каждый — любовную пытку…

Так Ахматова мне рассказала,
в час, когда бродила без сна.
Ей казалось — она исчезала,
ей казалось — осталась одна,

Но душа оставалась светлой,
потому что светла любовь,
ей дано, как птице из пепла,
возрождаться и вновь, и вновь,

Ведь любовь — это как благодать,
и другого здесь нет пути,
даже если — в любви умирать,
надо нам чрез любовь пройти…

Это Анна мне рассказала,
обрывая цветок маргаритку,
В час, когда душа исчезала,
принимая любовную пытку…