Света была дочерью моего преподавателя из МГУ. Умная голубоглазая шатенка из потомственной профессорской семьи, живущей в сталинской высотке на Баррикадной. А я был простой — худой и долговязый! — отличник-аспирант из панельного Выхина, только что разошедшийся с женой.
Отношения со Светой у меня сложились очень быстро. Мы действительно любили друг друга. Часами трепались по телефону, вместе забирали ее дочку из музыкальной школы, страстно целовались в разных московских скверах. Она много раз приглашала меня остаться у них ночевать, но я стеснялся. Что бы я сказал своему профессору?
А потом Света поступила на учебу в Сорбонну и уехала.
Уехала и осталась в Париже.
…Мы не виделись двадцать лет. Встретились возле станции метро Аэропорт, где я к тому времени жил. Пришли ко мне домой. Она рассказывала о себе. Не замужем, развелась, преподает, снимает небольшую квартирку. Дочка упорхнула в Штаты к отцу. Меня — увидев мои апартаменты — Света назвала богачом. «А ты забурел, разжился за годы перестройки, это уже не худенький выхинский мальчик».
Потом она спросила: «Я не помню, а мы с тобой спали или нет? Тогда, в молодости?»
Я почесал в затылке. Я тоже забыл. Ну или почти забыл. Странное дело: то, что в молодости так важно, в зрелости теряет смысл.
…………………………………………………………………………………………………
…………………………………………………………………………………………………
А потом Света опять уехала в Париж.
А я остался.