Замечательное интервью журналиста из Греции Сократа Грамматикопулоса с Х. В. Триандафиловым.

— 5 мая 2007 года исполнилось 70 лет Христофору Триандафилову, кинорежиссёру и оператору-постановщику. Для нас же, он ещё и человек, который активно высказывает своё мнение по вопросам репатриации и на тему жизни греков в бывшем СССР. Некоторые его заявления вызывали брожение в умах, а порой и скандалы. Сегодня мы публикуем интервью с юбиляром. Уверен, что оно способно взорвать некоторых наших читателей.
В московском издательстве «Новая линия» вышел массивный фолиант под названием «Люди нашего тысячелетия». Среди представленных под этим заголовком персон Президент Владимир Путин, Патриарх Алексий II, академик Жорес Алфёров, музыкант Мстислав Ростропович, актёр Сергей Юрский… Бизнесмены, артисты, прославленные имена и громкие фамилии. Имеется среди книг и «греческий сын русского народа» — Христофор Васильевич Триандафилов. Собственно, после того, как в России оценили нашего земляка, добавить что-то трудно. Просто пожелаем юбиляру греческого многолетия и здоровья.

Корр.: — Прожить 70 лет — это много или мало? О чем мечтал юноша Христофор, и что повлияло на выбор профессии?
Х. В. Триандафилов:
Для бабочки — капустницы 70 лет — вечность. А для галапагосской черепахи, которая живёт более 200 лет, начало активной жизни. Когда мне было тридцать лет, я думал — к седьмому десятку буду дряхлым стариком. Недавно один учёный муж, врач по профессии сказал, что мой физический возраст не соответствует — биологическому. Имеется разница в пользу последнего. Так или не нет, покажет время. А пока я завидую долгожительнице черепахе.
В школе я учился неважно. Иногда убегал с уроков в горы и любовался стелющимся туманом в ущелье. Любил географию, историю, математику и физкультуру. Ненавидел литературу и химию. Из всей периодической таблицы Менделеева запомнил только формулу соли. Читать любил, писать — нет.
О чём мечтал? Мечтал иметь свой дом и большую семью — сыновей, дочерей. О профессии я тоже думал. Кем я только не хотел стать: военным лётчиком, машинистом паровоза, геологом, авиаконструктором, а мой дед Филипп хотел, чтобы я стал учителем — я не плохо, знал алгебру. Но учитель математики, после того как я решал задачу у доски, каждый раз приговаривал: «Садись, пять, но ты все равно станешь художником». Стать художником я не мечтал и об этой профессии ничего не знал. А с кинематографом, можно сказать, успел познакомиться.
Недалеко от нашего дома располагалась воинская часть. Каждое воскресенье на плацу солдаты растягивали простыню и в наступившей темноте, тарахтящий проектор показывал кино.
Мы, мальчишки из ближайших домов, тайком лазили через каменную ограду и тихо, иногда ползком, приближались к «кинотеатру» под открытым небом. Солдаты нас не прогоняли, а дежурный делал вид, что нас не замечает. На завораживающей простыне чёрно — белые люди говорили, пели, шутили, смеялись, воевали и стреляли. Когда крейсер «Варяг» начал тонуть, я заплакал. Возможно, именно тогда родилось неосознанное желание познать, как создаются кинофильмы.
Была ещё одна встреча с кинематографом — в раннем детстве. Вот как я её запомнил. Тифлис. Мне четыре года. Я сижу на плече отца. Папа, мама и весёлая компания из друзей после просмотра фильма «Пепо», по тёмной улице Авлабара, возвращаются домой. Вдруг я кричу: «Пожар, пожар!». Отец снимает меня с плеча и, держа на руках, спрашивает: «Где пожар, сынок?». Здесь пожар!» — отвечаю я, и бью ладонью себя в грудь. Из всего фильма «Пепо» моя детская память запомнила только эту фразу. Почему? Не знаю. Возможно, это связано со страшным словом «пожар». В детстве я боялся огня и темноты. Смеясь и хохоча, друзья отца не раз спрашивали меня: — «Ну-ка, покажи, где пожар?». Я как попугай повторял «Здесь пожар!» — бил себя в грудь.
В 1946 году на летние каникулы родители отправили меня к деду. 6 августа я видел страшный сон — похороны моего отца, а 8 августа всё происходило в реальности — точно, как я видел во сне. В возрасте 34 лет ушёл из жизни сильный, красивый, умный, самый дорогой для меня человек — мой отец. Я не мог этому поверить. Я безумно тосковал по отцу. Тоска была столь сильна, что я тайком от матери, сестрёнки и брата, доставал из шифоньера шапку отца и нюхал… Много раз в сумерках я бегал на кладбище и наблюдал за могилой отца. Я ждал, мне казалось, он должен появиться живым, на белом коне…
С тех пор прошло не одно десятилетие, но до сих пор потеря отца отдаётся болью в сердце. В последующие годы, когда мне доводилось подниматься на сцену и видеть аплодирующий зал, я вспоминал отца и мысленно обращался к нему: «Отец, я не уронил твою честь, не опозорил твоё имя».
Быть может душевная травма, полученная в детстве, побудила меня в зрелом возрасте сочинить сказку «Сынок, спаси отца». Это сказка о том, каких сыновей должна воспитать семья. В 2005 году мне удалось выпустить эту сказку отдельной книжкой. (прим. автора — в 2009 году сказка вышла под названием «Тигрёнок»)
Мать вырастила нас, троих детей, одна. На её долю выпало нелёгкое испытание — в 29 лет потерять мужа. Только повзрослев, я смог оценить ту жертву, которую принесла мать ради своих детей. Уйдя на пенсию, мама приехала ко мне и жила у меня. Долго болела и скончалась дома в Москве, похоронена рядом с моим отцом. После смерти матери я завершил работу над книгой «Греки России — уезжать или оставаться?». Свой труд я посвятил памяти отца и матери.

Корр.: — Какие вершины вам за эти годы покорились, а какие — нет?
Х. В. Триандафилов:
Прежде всего, мне посчастливилось получить высшее образование у лучших профессоров Советской киношколы и стать кинематографистом. Будучи студентом института Кинематографии (ВГИКа) у меня возникали трудности только материальные. Мать помочь мне не могла. Ей надо было одеть и прокормить моих брата и сестру. От родственников помощи я тоже не получал. Положение многих было плачевное — жили от аванса до зарплаты. Но я нашёл выход из положения — в свободное от занятий время ходил на московскую товарную станцию и разгружал вагоны. Кстати, занятие не для слабосильных. Но поскольку для меня физический труд был делом обычным, то я работал и за это получал 7 руб. 50 коп. в день. А летом во время каникул ездил в пионерлагерь работать инструктором физкультуры. На заработанные деньги купил пальто. Зимой в сильные морозы в куртке ходить было холодновато.
В 1971 году решил перейти в режиссуру. Подготовил необходимые документы для поступления на Высшие режиссёрские курсы при Госкино СССР. Всё шло нормально. Но на последнем этапе нашёлся один мерзопакостный чиновник, который перекрыл мне кислород, и я не стал режиссёром комедийных фильмов. Очень об этом сожалею. Чем я ему не понравился, не знаю. Видимо он сомневался в моей лояльности к общественному строю. К счастью или несчастью, но я не был членом КПСС.
Потом, в 1985 году, я всё — таки поступил и окончил курсы видеорежиссёров, но время было упущено — порох отсырел, а запал покрылся ржавчиной.

Корр.: — Слава к Вам пришла во времена СССР, сейчас в моде тоска по тем временам. Вам не хотелось бы вернуться в прошлое?
Х. В. Триандафилов:
— Никакой особой славой во времена Советского Союза я не пользовался. Просто, я был одним из немногих операторов — постановщиков высшей категории Центральной киностудии детских и юношеских фильмов им. М. Горького. А началась моя трудовая деятельность на этой студии в 1964 году с должности ассистента оператора.
Первую свою полнометражную картину «Всадник над городом» в качестве оператора — постановщика начал снимать в 1966 году в Риге. Тогда я ещё не бывал за границей и улочки старой Риги, Домский собор, звуки органа в соборе поразили моё воображение. Но самые яркие впечатления у меня сохранились от экспедиции на Байкал. В последующие годы я бывал во многих экспедициях, но нигде не видел такой дикой, первозданной красоты, которой я любовался и которую снимал на Байкале.. Кстати, песня «Я в весеннем лесу пил берёзовый сок…» родилась на Байкале. Исполняла её под гитару одна наша актриса. Потом эту песню очень удачно использовали в фильме «Ошибка резидента».
Жизнь кинематографиста — это съёмки в павильоне, на натуре и частые командировки. Бывал я и на кинофестивалях. Встречался со зрителями, получал подарки. Помнится, на Всесоюзном кинофестивале в Ашхабаде фильм «Недопёсок Наполеон третий» получил премию. Два комсомольца вынесли на сцену туркменский ковёр. Режиссёр — постановщик картины Эдуард Бочаров (ныне покойный) и я, оператор — постановщик, под аплодисменты зрителей с трудом растянули его на сцене. После этого ковёр убрали, и куда-то он подевался. Видимо, нашёл пристанище на даче какого-нибудь более важного, чем создатели фильма, человека.
Весёлое было время, Я принимал посильное участие в банкетах и застольях. В новой истории России этот период назвали «эпоха застоя». Оценка верная — после банкетов многие устоять на ногах не могли. По — моему, именно тогда началось падение нравов. Мораль опустилась на уровень плинтуса. С падением нравов следовало ожидать приближение дня развала страны. Что, в конечном счёте, и произошло.
Тоска по прошлому у меня не возникает. Возвращаться в те годы, даже мысленно, не всегда приятно. Когда я с расстояния 70 — лет оглядываюсь назад, то становится страшно. Страшно не оттого, что я долго живу, а от количества глупостей, которые я совершил за эти годы. Без ложной скромности скажу — природа наделила меня многими способностями, но ни одну из этих способностей я не довёл до совершенства. И всему виной моя лень, хотя знающие меня люди считают, что я — трудоголик.
Все эти годы я больше всего уделял внимание работе, чем семье, и потому личная жизнь у меня не сложилась — сыновья есть, а семьи нет. Для создания крепкой семьи нужен особый талант и совпадение основополагающих факторов. Как показала жизнь, совпадение факторов было терпимым, но при этом отсутствовал талант строителя семейных отношений. Мешала и гордыня, с которой я боролся и с трудом победил. И ещё одна беда разрушающе действовала на семейную жизнь — слабость к женскому полу. Иммунитет против женских чар у меня вырабатывался в течение многих лет. Женщина — это такой божественный напиток, от которого постоянно находишься в состоянии опьянения. Остановиться и протрезветь чрезвычайно сложно. Мне не всегда удавалось это сделать.

Корр.: — После падения коммунистического режима Вы заявили о себе как «греческий режиссёр». Во-первых, приняли активное участие в становлении греческого национального общественного движения. Во-вторых, все Ваши работы с того момента напрямую связаны с Грецией, греками.
Х. В. Триандафилов:
— Нигде и никогда я не заявлял, что я греческий режиссёр. Чтобы считаться греческим режиссёром, надо знать язык современных эллинов, жить в этой стране и быть членом Союза кинематографистов Греции. А у меня язык русский и всё творчество связано с Россией. Я член Союза кинематографистов России.
Я оказался в водовороте греческого общественного движения, наверное, по Божьей воле. Я снимал и присматривался к соотечественникам, готовился снять фильм о греках Советского Союза.
Но на многократных совещаниях и встречах с соплеменниками я пришёл к грустной мысли — при отсутствии глубоких знаний, люди много говорят. А сделать ничего не могут. Часто использовали трибуну не для конструктивных предложений, а для самоутверждения и саморекламы. Из большого числа греков и гречанок, с которыми мне довелось общаться, сохранились дружеские, творческие и деловые отношения с небольшим числом людей. С ними я сотрудничаю, по сей день.

Корр.: — Как человек, чьи заслуги оценены в специализированном издании «Люди Тысячелетия», вы ощущаете ответственность за судьбы соотечественников? И каковы Ваши взгляды на современную ситуацию?
Х. В. Триандафилов:
— Ответственность за судьбу соотечественников должны нести, прежде всего, руководители государства, религиозные деятели и избранные руководители обществ. А я — свободный художник, в широком смысле этого слова. У меня свои сложившиеся взгляды. Предельно откровенно и честно я их выражаю в статьях, книгах, фильмах и на творческих встречах. Кто-то со мной соглашается, а кто-то нет, и это нормально. Каждый должен отвечать за себя, особенно когда выбирает депутата в парламент или руководителя обществ. Суть демократии я понимаю так: победившее большинство должно проявить заботу и уважительно относиться к проигравшему меньшинству.

Корр.: — Ваше знакомство с читателями «Афинского Курьера», состоялось с нашумевшей и памятной до сих пор статьи «Понтийцам место в Турции». Претерпели ли изменения Ваши взгляды? Тем более, что теперь некоторые понтийцы действительно подумывают о покупке недвижимости на Понте — то есть в Турции.
Х. В. Триандафилов:
— О своих взглядах я уже говорил. С возрастом человек становится консервативен. Я не исключение, и потому скажу прямо — у всех греков одна прародина — Греция, и один язык — греческий. Понт никогда не был Родиной греков. Родину не покидают и не разбегаются по всему миру. Родину защищают, а если надо, то за Родину погибают, как это делали греки, защищая Родину от итальянских фашистов. Некоторые мои соплеменники не догадываются, что давно стали пешками в руках политических авантюристов. Прости, Сократ, но обсуждать тему Понта мне уже неинтересно. Человек живёт там, где ему комфортно. А комфортно тогда, когда знаешь язык и можешь общаться с окружающими людьми. Грек, владеющий турецким языком, чувствует себя в Турции комфортно. И, слава Богу! Если турецкие законы позволяют, то надо там покупать участки, строить дома и жить себе в удовольствие. Я вспомнил короткую притчу. Один голодный человек шёл по улице и унюхал запах жареного мяса. Он направился к дому, откуда шёл запах. Человек подумал, что люди, кушающие шашлык, дадут ему кусочек. Бедняга вошёл во двор и увидел — кузнец на крупе ослов калёным железом прожигал метки. Запах исходил сильный, а шашлыка не было.

Корр.: — Расскажите о Ваших последних проектах? О творческих планах?
Х. В. Триандафилов:
— Закончить фильм «Первый мэр Москвы», дописать комедии «Свояки» и, если найду спонсора, снять фильм о Наваринском сражении. В этом году исполняется 180 лет этой судьбоносной для Греции морской битвы.

P. S. от автора книги
К счастью Христофору Васильевичу удалось выпустить фильм в 2007 году о первом мэре Москвы «Победы и поражения Гавриила Попова», и закончить комедию «Свояки», и написать сценарий, и провести съёмки в Греции и в России для фильма о Наваринском сражении, но не хватило сил закончить этот фильм. После озвучивания текста на киностудии, возвращаясь домой, скоропостижно скончался… Но я всё-таки надеюсь, что фильм будет закончен и зрители увидят его на экране.