Скоропостижно скончался Христофор Триандафилов. Художник, режиссёр, оператор, писатель. Личность. Уверен, что всему нашему сообществу греков из бывшего СССР будет не хватать этого энергичного оптимиста, способного увлечь своей творческой идеей, бескомпромиссного бойца. Он и «пал в бою». Готовя фильм о Наваринском сражении.
С его работоспособностью, с его крепкой рукой и верным глазом, Триандафилов должен быть востребован, как оператор. Посмотрите снятые им фильмы, начиная с советского периода: «Всадник над городом», «Когда женщина оседлает коня», «Недопёсок Наполеон III», «Подарок чёрного колдуна», «Дерево Джамал» и другие. С точки зрения операторской работы, они безупречны. А на взгляд специалиста можно рассмотреть плюс ко всему некоторые революционные идеи, на самом деле весьма свойственные Триандафилову. Он рассказывал, как в пустыне в страшной жаре и нечеловеческих условиях снимали фильм о газовиках — «Каракумы, 45 в тени». Как взрывались трубы и хлестали огнём. Любой, даже не халтурщик, а просто нормальный оператор, плюнул бы и отделался простым, на скорую руку слепленным сюжетом, оставив самое главное, но и опасное, за кадром. Нет, не таков наш Триандафилов. Он умудрился при жаре в 45 градусов, которая от пламени превратила окружающее пространство в ад, снять уникальные, никем неповторимые кадры.
Такой оператор должен был быть востребован. Но непримиримый характер и стойкое нежелание работать с невежами, предполагаю, вряд ли нравились нуворишам — заказчикам.
Триандафилов был бескомпромиссен. Особенно в общественных делах, в политике. В Греческое Движение его привёл Янис Кесисов. Триандафилов сразу взорвал наших тихих и робких советских эллинов.
До этого он сумел не стать коммунистом. Чем очень гордился. Отсутствием партбилета объясняется тот момент, что имя столь замечательного оператора мы не часто можем найти среди титров. А ведь о масштабе этого человека говорит факт его дружбы с Василием Шукшиным. Да ещё какой — вплоть до драки. Ещё одно подтверждение бескомпромиссности.
Я познакомился с Христофором Васильевичем уже в Греции. Он пришёл в гости к коллективу газеты «Афины Плюс». Сиял артистическим шармом, как всегда, много шутил, остро давая оценки нашему, отдающему советчиной репатриантскому общественному движению. Глупцов он называл их именем. Глаз художника позволял давать точные художественные оценки наиболее известным понтийским деятелям. Кстати, само определение «понтийский» вызывало у Триандафилова отторжение. Сколько шума вызвало опубликованное в «Афинском курьере» интервью под заголовком «Понтийцам место в Турции». А ведь, по сути, помимо желания спровоцировать и вызвать ажиотаж, он был не так далёк от истины. Через десять лет, после того самого скандального интервью, мы, на страницах «Афинского курьера», всерьёз будем обсуждать возможности переезда на исторический Понт. То есть — в Турцию.
Впрочем, логика Триандафилова была в другом. Он призывал быстрее включиться в адаптацию. Причём не отказаться от корней, которые считал именно греческими, а не понтийскими, а отбросить ту роль ущербных попрошаек, которую с удовольствием играли, как многие председатели понтийских обществ, так и их паства.
Говорят, что «танго — танец для двоих». Христофор полагал, что за совращение репатриантов и превращение их в послушную избирательную массу, разделённую на понтийские общества, ответственны обе стороны.
Не только не стоит выставлять переселенцев в роли жертв, что многим было выгодно, но наоборот пора давно брать инициативу в свои руки.
Слова у Триандафилова не расходились с делом. Понятно, что большую часть года, живя в Москве или отсутствуя на съёмках, он не мог заниматься политической, общественной деятельностью в Греции. Но его умение поставить себя не в страдательный, а повелительный залог, проявлялась, когда речь заходила о совместных кино–проектах. В то время, как мы жаловались, что греческое государство нас презирает и унижает, Христофор решительно врывался в кабинеты и добивался своего — разрешения на съёмки в запретных местах, помощь от вооружённых сил Греции в организации и технической поддержке. И это при крайнем поверхностном знании греческого языка, что часто служит нам оправданием нашей беспомощности и камнем преткновения.
Скажу больше. На местном уровне, Христофор, будучи хоть и греком, но диаспоры, был куда более творчески открыт и инициативен в плане воспроизведения на кино-экране греческой истории, чем местные мастера. Ну, кто из них забирался в самые недоступные горные деревушки — родовые сёла вождей восстания 1821 года и беседовал с потомками бойцов за независимость?
Смею утверждать это, ибо пересмотрел благодаря доступности цифрового архива Гостелерадио, большую часть из греческой документалистики.
Христофор Триандафилов был греком, который в своих поступках, даже в ошибках, старался держаться высокого уровня великих античных эллинов. Это подкупало, но и вызывало резкое неприятие, множа врагов. Однако и они, как и друзья, соглашались с тем, что Триандафилов — особая, выделяющаяся личность.
А потому много прощали. Кто-то безуспешно пытался заигрывать. Иные понапрасну старались деньгами заручиться приятельством с Христофором…
Тех же, кого он к себе допускал, к мнению кого он прислушивался, гордились доброй и по-особенному тёплой, кавказской дружбой.
——-
В наших сердцах навсегда останется его шикарная артистическая улыбка. Приятный тембр голоса, которым он, всегда с тонким чувством юмора, мог говорить самые жесткие вещи. Историческим достоянием являются его фильмы, документальная важность которых с каждым десятилетием будет только возрастать.
Более того, прогнозирую, что теперь из авторских архивов нам откроются новые грани таланта Христофора Триандафилова.
Вечная память.