Юлиан ФРУМКИН-РЫБАКОВ
СОБСЕДНИК И ПОПУТЧИК
СОБСЕДНИК И ПОПУТЧИК
Юлиан Фрумкин-Рыбаков — поэт, эссеист. Родился в 1942 году в городе Краснокамске. Окончил Северо-Западный Политехнический институт, по образованию инженер-металлург. Занимался в ЛИТО "Нарвская застава". В 1994 году создал издательство "Водолей". Основатель литературного клуба "Невостребованная Россия" (1997). Автор 6 книг стихов и книги прозы "Летят перелетные птицы". Стихи и проза печатались в журналах "Звезда", "Нева", "Дети Ра", "Зинзивер", "Слово/Word" (Нью-Йорк), "Футурум АРТ", "Зарубежные записки", "Словолов", "Реальность и субъект", "Острова/Islands" (Нью-Йорк), в различных антологиях и сборниках и других изданиях. Лауреат премий журналов "Зинзивер", "Футурум АРТ", "Зарубежные записки". Член Союза писателей ХХI века. Живет в Колпино.
* * *
К 60-летию поэта Валерия Прокошина
Ни болью не сломан, ни смертью не скошен,
Идет по России Валерий Прокошин,
А следом за ним из больничного сада
Идет Шнейдерман, Миша Крепс, Юрий Влодов.
Идут по России, по отчему краю
Хвостенко, Ткаченко, Попов, Лёша Даен.
Живут, невредимы, любимы и целы:
Маршак, Пастернак, Заболоцкий и Белла,
Анищенко Миша, Марина и Анна.
Гуляют по улице О. Мандельштама
Самойлов Давид и Булат Окуджава…
Россия, поэзии нашей Держава,
Какие стихи, а поэты какие!
Сними перед ними ушанку, Россия…
Ни болью не сломан, ни смертью не скошен,
Идет по России Валерий Прокошин,
А следом за ним из больничного сада
Идет Шнейдерман, Миша Крепс, Юрий Влодов.
Идут по России, по отчему краю
Хвостенко, Ткаченко, Попов, Лёша Даен.
Живут, невредимы, любимы и целы:
Маршак, Пастернак, Заболоцкий и Белла,
Анищенко Миша, Марина и Анна.
Гуляют по улице О. Мандельштама
Самойлов Давид и Булат Окуджава…
Россия, поэзии нашей Держава,
Какие стихи, а поэты какие!
Сними перед ними ушанку, Россия…
ПИТЕРСКИМ ПОЭТАМ
…я не хуже и не лучше,
я такой же, как они —
собеседник и попутчик
в ночи белые и дни
тем, кто в Нью Санкт-Петербурге,
где иных и многих нет,
ходит, в старенькой тужурке,
греясь дымом сигарет:
"Стюардессы", "Шипки", "Ту".
кто "Гамзу" пьет на мосту,
кто с гранитной пустотою
говорит начистоту.
время будущим чревато,
а воздушные пути,
над Сенной и над Сенатом,
ждут нас, Господи прости…
Ибо мы, как к высшей мере,
к жизни приговорены
и таскаем здесь, в карьере,
чувство долга и вины…
я такой же, как они —
собеседник и попутчик
в ночи белые и дни
тем, кто в Нью Санкт-Петербурге,
где иных и многих нет,
ходит, в старенькой тужурке,
греясь дымом сигарет:
"Стюардессы", "Шипки", "Ту".
кто "Гамзу" пьет на мосту,
кто с гранитной пустотою
говорит начистоту.
время будущим чревато,
а воздушные пути,
над Сенной и над Сенатом,
ждут нас, Господи прости…
Ибо мы, как к высшей мере,
к жизни приговорены
и таскаем здесь, в карьере,
чувство долга и вины…
* * *
Наш сын уснул. И ты, моя дотрога…
Александр Кабанов
с. к.
Александр Кабанов
с. к.
что мне сказать моя дотрога
про лунный лик про черный пах
распаханной земли которой так не много
в святой земле с всевышним на паях
что мне сказать моя дотрога
мы скоро двадцать лет с тобой
идем неведомой дорогой
по выжженной стерне рябой
нет нас не выгнали из рая
мы с роду не были в раю
но от любви своей сгорая
горели на его краю…
господь гонимых не покинул
когда ж и этот гул затих
то из меня он душу вынул
и поделил на нас — двоих…
про лунный лик про черный пах
распаханной земли которой так не много
в святой земле с всевышним на паях
что мне сказать моя дотрога
мы скоро двадцать лет с тобой
идем неведомой дорогой
по выжженной стерне рябой
нет нас не выгнали из рая
мы с роду не были в раю
но от любви своей сгорая
горели на его краю…
господь гонимых не покинул
когда ж и этот гул затих
то из меня он душу вынул
и поделил на нас — двоих…
НА СЕНОВАЛЕ
сухим настоем трав дыша,
мы не полет шмеля услышали, но мухи,
а, между, тем бессонная душа
двойчатки рифм насвистывала в ухи…
невинная привычка рифмовать
"глаза – гроза" зарницами была чревата,
и тучи начинали наползать
на дыры сеновала, что заплаты…
беспечная привычка рифмовать
"любовь и кровь" — в деревне обернулась
междоусобицей, к нам в дом забрался тать
и посейчас сидит унылый и сутулый,
нелепая привычка, бормотать
поди древней искусства фуги,
в нас рифма начинает западать,
вербуя в соглядатаи и в слуги.
как полевая мышь шурша
и видя неба твердь в дырявой крыше,
томится и волнуется душа,
от близости того, что есть в ней свыше.
мы не полет шмеля услышали, но мухи,
а, между, тем бессонная душа
двойчатки рифм насвистывала в ухи…
невинная привычка рифмовать
"глаза – гроза" зарницами была чревата,
и тучи начинали наползать
на дыры сеновала, что заплаты…
беспечная привычка рифмовать
"любовь и кровь" — в деревне обернулась
междоусобицей, к нам в дом забрался тать
и посейчас сидит унылый и сутулый,
нелепая привычка, бормотать
поди древней искусства фуги,
в нас рифма начинает западать,
вербуя в соглядатаи и в слуги.
как полевая мышь шурша
и видя неба твердь в дырявой крыше,
томится и волнуется душа,
от близости того, что есть в ней свыше.
УШЕДШИМ
Русь, куда ж несешься ты?
Н. В. Г.
александру мореву, олегу охапкину,
ольге бешенковской, косте петухову
васе филиппову сергею скверскому
Н. В. Г.
александру мореву, олегу охапкину,
ольге бешенковской, косте петухову
васе филиппову сергею скверскому
…всероссийского розлива
петербургская зима
гонит тройку в хвост и в гриву
в наше горе от ума
сквозь проспекты и заструги
сквозь жюльены и жулье
подтяни-ка мне подпругу
солнце красное мое
тише едешь dolce будешь
ты спускаешься в метро
то ли спишь там то ли бредишь
дорогой мой конь в пальто
опустив обол в прореху
я в ботинках скороход
за кордон пришел уехать
в твой подземный переход…
дорогие эвридики
может в этот скудный час
на земле пустой и дикой
только пряжка вспомнит нас…
петербургская зима
гонит тройку в хвост и в гриву
в наше горе от ума
сквозь проспекты и заструги
сквозь жюльены и жулье
подтяни-ка мне подпругу
солнце красное мое
тише едешь dolce будешь
ты спускаешься в метро
то ли спишь там то ли бредишь
дорогой мой конь в пальто
опустив обол в прореху
я в ботинках скороход
за кордон пришел уехать
в твой подземный переход…
дорогие эвридики
может в этот скудный час
на земле пустой и дикой
только пряжка вспомнит нас…
* * *
я вам покажу, где раки зимуют…
(выражение угрозы со времен крепостного права)
(выражение угрозы со времен крепостного права)
…в стране же, где зимуют раки,
смерть страждет ЖИЗНИ, хоть убей…
она несет, в июне, паки
сухую сперму тополей.
жизнь, в сущности, у нас простая,
ни совести в ней, ни стыда,
в ней, вечной, без конца,
без края стоит любовная страда…
смерть страждет ЖИЗНИ, хоть убей…
она несет, в июне, паки
сухую сперму тополей.
жизнь, в сущности, у нас простая,
ни совести в ней, ни стыда,
в ней, вечной, без конца,
без края стоит любовная страда…