Иванову тридцать пять лет. Иванов двенадцать лет провел вдалеке от отчего дома. Учился, работал. Иванов жил в общагах, коммуналках, малогабаритных квартирах, у женщин. Устал. От неустроенности, неприкаянности. От всего. Вернулся к родителям. Поселился в комнате с младшим братом.
Мама Иванова стала проявлять заботу.
— Сынок, давай я тебе трусы постираю. Сынок, давай я тебя постригу...
Иванов понял, что у него больше нет ничего своего — даже трусов. No privacy.
Впрочем, у Иванова оставался компьютер. Однако он однажды сломался. Иванов вызвал мастера, чтобы тот починил компьютер.
Мастер пришел. И очень не понравился родителям.
— Сынок, пусть он больше не приходит! — сказала потом Иванову мама. — Мы привыкли жить одни. К нам никто не ходит.
— Но ведь он был только в моей комнате, никому не мешал. — попытался возразить Иванов.
— Нет, — подключился к беседе папа Иванова, — он еще был в туалете. И теперь в туалет не возможно войти — пахнет куревом. Этот твой друг, видимо, настолько много курит, что просто пропах табаком.
Иванов ушел в свою комнату. Лег на диван. И заплакал. Ему было жалко самого себя.