Книжно-Газетный Киоск


Ольга Любимова
"Призрачный мир"



М.: "Вест-Консалтинг", 2019

Новая книга Ольги Любимовой наполнена впечатлениями и наблюдениями о Земле обетованной. О причинах переезда она высказывается просто: "Ну, да, уехала на старости лет поглядеть, как тут живут люди". И описывает жизнь, как в рассказах, так и в очерках. Ей в равной степени удаются произведения художественного и публицистического стиля, плавно перетекающие одно в другое. Вместе с автором мы последовательно проходим все этапы социально-психологической адаптации человека на чужбине: от первоначального очарования, через тернии приспособления к новым условиям до ощущения себя "своей", интеграции, когда героиня полностью вливается в культуру Израиля.
"Призрачным" мы называем предмет, который не видим отчетливо, либо, во втором значении этого прилагательного — вещь воображаемую, мнимую, нереальную. Для героини Ольги Любимовой Иерусалим более чем реален, но видит она его не только как вновь прибывшая, утомленная бытовыми проблемами. Творческая натура берет верх, когда героиня смотрит на святой город: "Волшебство этого города еще и в том, что с окраинных холмов видны его дали". Очерк "Призрачный мир", давший название сборнику, наполнен цитатами из Ветхого Завета. Исследователь­ское, публицистическое начало этого произведения можно рассматривать как элемент структуры художественного образа, позволяющий взглянуть на Иерусалим глазами эмигрантки.
Проза Ольги Любимовой — это синтез публицистики и беллетристики. Фотографии Старого города, иерусалимского Храма, улицы по дороге к Гробу Господню дополняют красочное (и вместе с тем скрупулезное) описание исторического материала. Язык автора органически сочетает то, что лежит, на разных полюсах — искусства и науки: географические названия, топонимы, страницы истории еврейского народа и авторское "я", выражающееся через описание пейзажей, интерьеров, а главное — собственную точку зрения рассказчицы: "Не уверена, что это были старые фрески, кто-то сказал, что, может быть, были работы современных художников в стиле ретро… Но какая разница? Все равно жалко картинок, и хотелось бы надеяться, что они все-таки сохранились и куда-нибудь перенесены".
В начале книги мы видим героиню еще в России, затем вместе с ней погружаемся в атмосферу библейской земли, а окунувшись в нее, пройдя "туристическую фазу", смотрим, как Розочка поэтапно преодолевает дальнейшую стадию — укоренения на новом месте. Осматривается, встраивается, вживается в чужую культуру. Ностальгия?.. А как же без нее, родимой. Это подано мельком, очень сдержанно, и тем неожиданней "выстреливает" признание героини в ответ на вполне закономерный вопрос, не скучает ли она по России: "– Там жить нельзя!" — выпалила. — Там нельзя жить человеку… Там жить безнравственно! — помолчав, добавила тихо. — Конечно, по сыну скучаю".
Жизнь на Святой земле Ольга Любимова показывает разнопланово, как, скажем, в прозе из цикла "Мы с Ирой". Описания романтического места (горы Скорпус), тенистого ботанического сада и пустыни Негев противопоставляются условиям существования семьи переселенцев: "Между тем семья жила, мягко говоря, небогато. Ира вовсе и не скрывала этого. Она как-то обмолвилась в своей спокойной, невыразительной интонации, что временами приходилось жить на пятнадцать шекелей в день. Мясо в обед бывает только по выходным. Еще машканту эту проклятую с процентами платить надо тридцать лет без малого!". Красиво‑то красиво, только за любование местными пейзажами дорого приходится платить, причем стоимость выражается не только в денежном эквиваленте. Умирать придется на чужой земле… Автор лишь вводит в текст описание природы (в прошедшем времени), и мы не только чувствуем скорбь, но и сами задумываемся о скоротечности жизни: "Ира умерла в начале мая, когда уже отцвел на пустырях розово‑белой сказкой вестник весны миндаль".
Использование выразительных средств языка проявляется в деталях. Автор скупа на эпитеты, ее героини не жалуются и не ноют, а характер их проявляется опосредованно и в мелочах, по отношению к более слабым: "По радио она как-то услышала, что кошки летом в жару умирают чаще не от недостатка еды, а от жажды. И увидев однажды, как во дворе большой черный кот пытается лапкой достать со дна пустого цветочного горшка, видимо, оставшиеся там капли влаги, выбежала на улицу с полной бутылкой. Он долго, очень долго пил из поставленной Розочкой бутылки". Маленький эпизод говорит читателю о многом. Если бы Розочка считала себя жертвой обстоятельств, вряд ли бы радиопередача ее взволновала. Но она помогает тем, кому в полуденный зной гораздо хуже.
Таких находок в книге предостаточно. И авторская позиция недвусмысленно выражается в тонких наблюдениях. Автор ведет речь как бы о себе, но называет героинь разными именами (и Розочка, и Алиса ностальгируют, хотя на новом месте успешно прошли кризис идентичности), повествуя о них в третьем лице: "На черном, мокром асфальте блестела золотом маленькая монетка. Алиса подумала: это — деталь; это — Россия; в Израиле такое вряд ли увидишь вот так сразу, выйдя из здания аэропорта на мокрый асфальт. Евреи не роняют монеток, они не бросаются деньгами". Женщина уже бикультурна: смотрит на разницу национальных характеров — и сравнивает, не без некоторой сентиментальности. Невольно анализирует и читатель. Действительно, в еврейском менталитете заложена склонность все перепроверять, даже тех, кому вроде бы доверяют, а уж отношению к деньгам у них стоит поучиться. Они экономят на праздниках, не дают своим детям денег на карманные расходы, а уж достатком не хвастаются, напротив, им присуще прибедняться. Но нет ли в тамошней рачительности избыточного поклонения материальным благам? А русские известны способностью за одну ночь спустить целое состояние. Что это: щедрость, непривязанность к материальному миру или финансовая неграмотность? В то же время, никакие другие нации не имели в своей истории столь много агрессии по отношению к себе (со стороны нерусских и не евреев). Не больше ли между нашими народами подобия, нежели различий?..
На данном этапе героини Ольги Любимовой отчетливее видят аспекты новой родины. Две культуры обогащают их жизнь и обеспечивают новые возможности. Если говорить шире, писательница подводит нас к тому, что мы и они — дети одного Бога. Несмотря на то, что очерк "Призрачный мир" уводит нас в ветхозаветные времена, в пояснительном слове звучит цитата христианского монаха: "“Есть же святой город Иерусалим, за ним горы каменны велики и высоки, никто не может не прослезиться”", — такими словами передал впечатления свои игумен Даниил в XII веке".
Эта книга для тех, кому интересно, как начиналась история еврейского народа и как себя чувствует на Земле обетованной женщина, уже двадцать лет живущая в святом городе Иерусалиме.

Вера КИУЛИНА