Поэзия Союза писателей ХХI века на карте генеральной
Илья ИМАЗИН
ПОГЛОЩЕННЫЕ МИРЫ
* * *
Леонардо да Винчи, откушав мадеры в кафе "Ротонда",
Возвращался в свою мастерскую, к улыбке Джоконды.
Приводил в движенье различные механизмы,
Беседуя с учениками, разбрасывал афоризмы…
Взбирался на крышу, где стоял летательный аппарат
с привязанным и дрожавшим от страха пилотом,
И кричал: "Васильч, твою мать!
Давай, запускай эту хреновину!"
А когда злополучный "Летун" бесславно рухнул в болото,
Бормотал себе в бороду:
"Предупреждал, что рискованно…".
Возвращался в свою мастерскую, к улыбке Джоконды.
Приводил в движенье различные механизмы,
Беседуя с учениками, разбрасывал афоризмы…
Взбирался на крышу, где стоял летательный аппарат
с привязанным и дрожавшим от страха пилотом,
И кричал: "Васильч, твою мать!
Давай, запускай эту хреновину!"
А когда злополучный "Летун" бесславно рухнул в болото,
Бормотал себе в бороду:
"Предупреждал, что рискованно…".
ОСТАТКИ КРОССВОРДА ЗА УЖИНОМ
— Восемь по вертикали: псевдоним молодого Гоголя.
Четыре буквы — вторая "эл", четвертая "вэ".
— Клюв!
— Точно клюв! Ведь носяра был длинный у Гоголя!
— Алов, умники!
Вечно у вас кавардак в голове!
Не знаете — не обгоняйте на сдутых шинах!
— А "клюв" было бы лучше.
Как будто, в боях петушиных
Изодрав оперенье, он зябнет, босой, полуголый,
Или как Черная Курица в бархатном черном камзоле,
Кандалами гремя, покидает наш сумрачный город…
— Да, Бог с тобою, пиши хоть "хобот"!
Четыре буквы — вторая "эл", четвертая "вэ".
— Клюв!
— Точно клюв! Ведь носяра был длинный у Гоголя!
— Алов, умники!
Вечно у вас кавардак в голове!
Не знаете — не обгоняйте на сдутых шинах!
— А "клюв" было бы лучше.
Как будто, в боях петушиных
Изодрав оперенье, он зябнет, босой, полуголый,
Или как Черная Курица в бархатном черном камзоле,
Кандалами гремя, покидает наш сумрачный город…
— Да, Бог с тобою, пиши хоть "хобот"!
* * *
"Владимир Владимирович, дорогой, я уже!
Еще буквально минуточку подождите в прихожей…"
С утра Маяковский пожаловал, а Имазин лежит в неглиже
С безобразно отечной, небритой и заспанной рожей.
Тут бы приободриться, с поэтом чаи погонять,
Незаметно побриться и выглядеть помоложе,
Упросить его что-то из "Облака" почитать
И сказать, улучив момент:
"Я ведь тоже того… поэт…"
Он нахмурится: "Тоже?!"
А потом "Почитайте!" швырнет в меня, как газету,
И придется из памяти разное доставать
И стоять перед ним неприкаянным, будто раздетым…
Нет уж, пусть остается в прихожей.
Не буду вставать.
Еще буквально минуточку подождите в прихожей…"
С утра Маяковский пожаловал, а Имазин лежит в неглиже
С безобразно отечной, небритой и заспанной рожей.
Тут бы приободриться, с поэтом чаи погонять,
Незаметно побриться и выглядеть помоложе,
Упросить его что-то из "Облака" почитать
И сказать, улучив момент:
"Я ведь тоже того… поэт…"
Он нахмурится: "Тоже?!"
А потом "Почитайте!" швырнет в меня, как газету,
И придется из памяти разное доставать
И стоять перед ним неприкаянным, будто раздетым…
Нет уж, пусть остается в прихожей.
Не буду вставать.
* * *
…выйти из дому в магазин, купить хачапури,
распеленать, откусить осторожно,
обернуться и подмигнуть агентуре
с видом невинным, но, несомненно, нарочно.
Киоск миновать, свернуть на углу у аптеки,
только чудом избежав столкновенья с прохожим,
перейти лужу вброд и улыбнуться калеке,
поздороваться взглядом, решив, что вы в чем-то очень похожи.
распеленать, откусить осторожно,
обернуться и подмигнуть агентуре
с видом невинным, но, несомненно, нарочно.
Киоск миновать, свернуть на углу у аптеки,
только чудом избежав столкновенья с прохожим,
перейти лужу вброд и улыбнуться калеке,
поздороваться взглядом, решив, что вы в чем-то очень похожи.
ЖУКИ В МОЛОКЕ
Когда-то я пытался написать стихотворение
О двух жуках, попавших в крынку с молоком.
Оно, вобрав в себя их тонущие жизни,
Что пребывали полчаса в соударении,
Вдруг принялось горчить. Так начинает бредить
Фигляр, за дело отхвативший молотком
По темечку. Глаза его — молочные шары
На нитках — выскочили из своих орбит
И канули на донышко, как слизни,
А с ними — поглощенные миры:
Один погибнуть медлит,
И всплыть, бедняжка, норовит,
Трепещет, бьется.
Второй уже разбит.
О двух жуках, попавших в крынку с молоком.
Оно, вобрав в себя их тонущие жизни,
Что пребывали полчаса в соударении,
Вдруг принялось горчить. Так начинает бредить
Фигляр, за дело отхвативший молотком
По темечку. Глаза его — молочные шары
На нитках — выскочили из своих орбит
И канули на донышко, как слизни,
А с ними — поглощенные миры:
Один погибнуть медлит,
И всплыть, бедняжка, норовит,
Трепещет, бьется.
Второй уже разбит.
ПАЛЕОНТОЛОГИЯ
…вот ископаемая саламандра, о которой
ученые мужи конца XVII века,
эти светочи Разума в покрытой мраком Европе,
придя к согласию после длительных споров,
писали как об останках древнего человека,
бесславно погибшего в библейском потопе.
ученые мужи конца XVII века,
эти светочи Разума в покрытой мраком Европе,
придя к согласию после длительных споров,
писали как об останках древнего человека,
бесславно погибшего в библейском потопе.
ПАЛ ЕГИПЕТ
Когда скверные зевы свои отворили служанки,
Пал Египет, рассыпалось в прах Великое Царство,
Не в результате внутридинастической перебранки
И не вследствие голода, засухи или коварства
Неприятеля. Все перечисленное случалось
Неоднократно в плачевных масштабах и прежде,
Но никогда еще Слово не предоставлялось —
Ибо это немыслимое святотатство! — невежде.
Никогда еще не восседала кухарка на троне,
Смерд поганый пальцем не тыкал с телеэкрана
При Хеопсе, Рамзесе или, тем более, при Эхнатоне;
Не летали орлы никогда по указке барана…
Пал Египет, рассыпалось в прах Великое Царство,
Не в результате внутридинастической перебранки
И не вследствие голода, засухи или коварства
Неприятеля. Все перечисленное случалось
Неоднократно в плачевных масштабах и прежде,
Но никогда еще Слово не предоставлялось —
Ибо это немыслимое святотатство! — невежде.
Никогда еще не восседала кухарка на троне,
Смерд поганый пальцем не тыкал с телеэкрана
При Хеопсе, Рамзесе или, тем более, при Эхнатоне;
Не летали орлы никогда по указке барана…
ХОД ИСТОРИИ
1.
Слон, ничего не ответив Моське,
Плетется, незнамо куда, еле-еле…
Планета, словно арбуз в авоське,
В сетке меридианов и параллелей.*
Наш бронепоезд отчаянно мчится
В Небо. По дну маневрирует Немо.
А в Капитолии Римская Волчица
Из обвисших сосцов кормит Ромула с Ремом.
Плетется, незнамо куда, еле-еле…
Планета, словно арбуз в авоське,
В сетке меридианов и параллелей.*
Наш бронепоезд отчаянно мчится
В Небо. По дну маневрирует Немо.
А в Капитолии Римская Волчица
Из обвисших сосцов кормит Ромула с Ремом.
* Как подметил такой-то.
2.
Коварство баловниц, не знающих стыда,
Династии крушит, расшатывает троны.
А старческий маразм способен иногда
Попрать людские и небесные законы.
"Любовь придворного продажнее, чем страх", —
Так князя наставлял Макиавелли.
Останется в веках премудрый тот монарх,
Что, устрашая чернь, упрямо рвется к цели.
А на другом конце Конфуций наставлял:
"Во всем придерживайся строго середины,
И помни, сколь твой век пред вечностию мал,
И предков почитай священные седины".
Кого же слушать мне? И море, и Гомер,
И Слон, и Моська — разом все притихли.
Умолкла музыка небесных сфер.
Так в чем же смысл? Выспрашивать у них ли?
Династии крушит, расшатывает троны.
А старческий маразм способен иногда
Попрать людские и небесные законы.
"Любовь придворного продажнее, чем страх", —
Так князя наставлял Макиавелли.
Останется в веках премудрый тот монарх,
Что, устрашая чернь, упрямо рвется к цели.
А на другом конце Конфуций наставлял:
"Во всем придерживайся строго середины,
И помни, сколь твой век пред вечностию мал,
И предков почитай священные седины".
Кого же слушать мне? И море, и Гомер,
И Слон, и Моська — разом все притихли.
Умолкла музыка небесных сфер.
Так в чем же смысл? Выспрашивать у них ли?
Илья Имазин — поэт, переводчик, прозаик, художник. Родился и проживает в Ростове-на-Дону. Изучал филологию, философию и психологию в Ростовском государственном университете, параллельно осваивал различные виды декоративно-прикладного искусства, экспериментировал в области книжной иллюстрации, дизайна, веб-дизайна. Имея художественное образование, на протяжении многих лет разрабатывал эскизы ювелирных украшений, занимался скульптурой малых форм. Несколько лет проработал матросом на сухогрузе. Дебютировал в рамках литературного проекта "Глупый дом", в подготовке которого принимал участие, в частности, разработал дизайн сайта (2004). Публиковался в журналах "Интерпоэзия", "Топос", "Homo Legens", "45-я параллель: классическая и современная русская поэзия", "Folio Verso", "Экзистенция", "Полутона"… Переводил стихи У. Блейка, Э. Дикинсон, Э. Паунда, Т. С. Элиота, Р. Фроста, У. Х. Одена, Р. М. Рильке, Р. Десноса.
