Книжно-Газетный Киоск


"ЧТО ЕСТЬ ПРИДВОРНЫЙ ПАДЕЖ"?
( к 275-летию со дня рождения Дениса Ивановича Фонвизина)


Невозможно полноценно представить развитие российской дипломатии в отрыве ее от национальной литературы и культуры в целом, без их взаимной духовной, энергетической и информационной подпитки.
Особенности дипломатической профессии, предполагающей всесторонность и образованность, широкий кругозор, мужество, компетентность и способность к налаживанию связей с представителями других стран, культур и цивилизаций всегда стимулировали художественное воображение. С дипломатической службой связаны имена таких великих поэтов и писателей, как А. С. Пушкин, А. С. Грибоедов, Ф. И. Тютчев, К. Н. Батюшков, Д. В. Веневитинов, А. К. Толстой, видных историков Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева, В. О. Ключевского, публициста-философа К. Н. Леонтьева, и многих-многих других, менее именитых авторов.
В первые ряды самых достойных представителей русской и мировой литературы, долгие годы трудившихся на полях российской дипломатии, по праву можно поставить великого прозаика-драматурга, переводчика, публициста, общественного деятеля екатерининской эпохи, автора многих литературных и публицистических шедевров, прежде всего, бессмертной комедии "Недоросль" — Дениса Ивановича Фонвизина. Очерк о нем представляет наш внештатный автор, дипломат в отставке В.И.Василенко.

Д. И. Фонвизин (родился в апреле 1745 года) был первенцем в состоятельной дворянской семье, жившей в собственном доме на Рождественском бульваре в Москве.
Род Фонвизиных происходит от рыцаря ордена меченосцев барона Брендта фон Виссина, попавшего в русский плен в годы ливонской войны 1558–1583 годов. Он остался в Московской Руси, поступил на службу к Ивану Грозному и стал зваться Петром Владимировичем. Только в четвертом поколении представители рода фон Виссина перешли из протестантизма в православие. Фамилия нашего героя при его жизни писалась и как "Фон-Визен", и как "Фон-Визин". Лишь в ХIХ веке с легкой руки историка русской литературы, профессора Московского университета Николая Тихомирова и далекой "подачи" Пушкина, фамилия Дениса Ивановича приобрела окончательно русский вид. (В ноябре 1824 года А. С. Пушкин в письме брату Льву относительно издания первой главы "Евгения Онегина" указывает: "Не забудь Фон-Визина написать Фонвизин. Что за нехрист? Он русский, из перерусских русский".)
В 10 лет Денис Фонвизин поступил в гимназию при Московском университете, где освоил латынь и иностранные языки, "а паче всего получил вкус к словесным наукам". Обращает на себя внимание проявившаяся ранняя одаренность будущего писателя. Еще гимназистом он сумел издать в своих переводах или передать для массовой списки произведения известных европейских авторов ("Нравоучительные басни" Людвига Хольдберга, трагедию "Альзира" Вольтера, "Метаморфозы" Овидия, четырехтомный авантюрный роман "Геройская добродетель или жизнь Сифа, царя египетского" аббата Таррасона и др.)
После окончания гимназии Денис Фонвизин учится на философском факультете Московского университета, а в 1760 году его вместе с младшим братом Павлом направляют как лучших студентов в Санкт-Петербург, чтобы представить основателю Московского университета графу Ивану Шувалову. Там начинающий писатель (ему 15 лет) знакомится с Михаилом Ломоносовым и первым руководителем русского театра Александром Сумароковым, впервые смотрит в театре спектакль-пьесу "Генрих и Пернилл" своего любимого датского писателя Хольдберга, поражаясь воздействию театра на самого себя. "Действия, произведенного во мне театром, почти описать невозможно: комедию, виденную мною, довольно глупую, считал я произведением величайшего разума, а актеров — великими людьми, коих знакомство, думал я, составило бы мое благополучие", написал он позже.
В 1762 году Денис Фонвизин поступает на службу переводчиком в Коллегию иностранных дел и даже успевает съездить с дипломатическим поручением в Германию, но через год окончательно переезжает в столицу и назначается "быть для некоторых дел" при кабинет-министре Иване Елагине.
Этот статс-советник дворцовой канцелярии одновременно был и "директором по спектаклям и музыке придворной". Он покровительствовал молодым литераторам, которые, согласно тогдашней моде, практиковались в адаптации французских пьес на русский лад, когда основа сюжета сохранялась, а герои и бытовые реалии заменялись отечественными. Таковой была и первая большая пьеса Фонвизина "Кориона" по драме Жана-Батиста-Луи Грассе "Сидней". Большим успехом пользовался в это время и сделанный Фонвизиным перевод поэмы в прозе на библейский сюжет "Иосиф" Поля Жереми Битобе.
В 1769 году Денис Фонвизин сочиняет свою первую оригинальную пьесу — "Бригадир". Было устроено чтение этой комедии автором в Петергофе в присутствии императрицы, которой эта пьеса, как в последующем и "Недоросль", не понравилась. Но, именно благодаря этому мероприятию, Фонвизин познакомился в тот день с графом Никитой Паниным, воспитателем наследника престола Павла Петровича и одновременно президентом Коллегии иностранных дел Российской империи.
На долгие годы Денис Фонвизин становится личным секретарем и ближайшим доверенным лицом Панина. Ему было поручено осуществлять переписку с российскими дипломатами при европейских дворах. Под влиянием графа и, разделяя его взгляды на развитие государства российского, Фонвизин составил проект государственных реформ. Надо отметить, что Панин был противником фаворитизма, проявлял оппозиционность в отношении императрицы Екатерины II, планировал ограничение самодержавия в России и введение конституции. На основании идей Панина Фонвизин создал одно из лучших произведений русской публицистики — "Рассуждение о непременных государственных законах". Этот трактат был написан для будущего императора Павла Петровича и долго оставался популярным, но под другим названием — "Мысли покойного Дениса Ивановича Фонвизина о необходимой нужде в непременном законоположении для Российской империи".

В 1777–1778 годах Фонвизин живет и путешествует во Франции, куда вынужден был отправиться как по отдельным дипломатическим делам, так и для лечения жены. Позднее, уже после отставки с госслужбы, в связи с опалой и уходом в отставку самого "канцлера" Никиты Панина, писатель-дипломат выезжал на лечение и в целях путешествий в Германию, Швейцарию, Италию. В этих поездках он часто писал официальные и личные письма Никите Панину, дипломату Якову Булгакову, матери, сестре Феодосии Аргамаковой, делясь впечатлениями об увиденном в Европе. Полагаем и тебе, наш читатель, будет интересно ознакомиться хотя бы с несколькими строчками из этой переписки:
"Ни в чем на свете я так не ошибался, как в мыслях моих о Франции. Радуюсь сердечно, что я ее сам видел и что не может уже никто рассказами своими мне импозировать. Мы все, сколько ни есть нас русских, вседневно сходясь, дивимся и хохочем, соображая то, что видим, с тем, о чем мы, развеся уши, слушивали".
"Рады мы, что Италию увидели, но можно искренно признаться, что если б мы дома могли ее так вообразить, как нашли, то, конечно бы, не поехали. Одни художества стоят внимания, прочее все на Европу не походит".
"Правду сказать, надобно быть ангелу, чтоб сносить терпеливо их скотскую грубость. Двадцать русских верст везет восемь часов, всеминутно останавливается, бросает карету и бегает по корчмам пить пиво, курить табак и заедать маслом. Из корчмы не вытащить его до тех пор, пока сам изволит выйти. Вообще сказать, почтовые учреждения его прусского величества гроша не стоят".
Так что, не шибко жаловал и не больно обольщался наш великий предшественник "Европами". Достаточно забавно поупражнялся Денис Фонвизин и с вопросником для своего сочинения "Придворная грамматика", например:
"Вопр. Что есть придворный падеж?
Отв. Придворный падеж есть наклонение сильных к наглости, а бессильных к подлости. Впрочем, большая часть бояр думает, что все находятся перед ними в винительном падеже; снискивают же их расположение и покровительство обыкновенно падежом дательным".
Занимая в течение долгого времени столь значительную дипломатическую и государственную должность (дослужился до статского советника, что соответствовало военному чину бригадира) при президенте Коллегии иностранных дел империи, Денис Фонвизин безусловно был осведомлен обо всех особенностях формирования внешней и внутренней политики государства, положительных и проблемных вопросах самодержавия, хитросплетениях взаимоотношений императорского двора и основного, дворянского сословия, на котором держалась мощь и все благосостояние государства российского.
Видел он и корни проблем развития России, увязывая их прежде всего с произвольной трактовкой частью дворянского сословия государственных законов, и с вопросами просвещения. Он понимал, к каким осложнениям и ошибкам во всех областях государственной и общественной деятельности может привести "недообразованность" людей, претендующих устроиться на государственную службу. Именно этим проблемам посвящено главное, широко известное произведение великого писателя-дипломата Д. И. Фонвизина — комедия "Недоросль". Великий Пушкин глубоко сожалел, что в русской литературе "так мало истинно веселых сочинений" и с любовью отмечал эту особенность дарования Фонвизина, указывая на прямую преемственность драматургии Гоголя и Фонвизина. Интересный факт: во время обучения в Нежинской гимназии Николай Гоголь играл в гимназической постановке "Недоросля" роль дворянки Простаковой.
Высоко оценивал творчество Фонвизина А. И. Герцен, утверждая, что "в произведениях этого писателя впервые выявилось демоническое начало сарказма и негодования, которому суждено было с тех пор пронизать всю русскую литературу, став в ней господствующей тенденцией".
Не обошел Дениса Фонвизина своим вниманием и известный литературный критик В. Белинский: "Вообще для меня Кантемир (кстати, тоже писатель-дипломат, прим. В. Василенко) и Фонвизин, особенно последний, самые интересные писатели первых периодов нашей литературы: они говорят мне не о заоблачных первостепенностях по случаю плошечных иллюминаций, а о живой действительности, исторически существовавшей, о правах общества".
Согласно бытующей легенде, после премьеры "Недоросля" фаворит императрицы Григорий Потёмкин подошел к Фонви­зину и сказал: "Умри теперь Денис, или хоть больше ничего уже не пиши: имя твое бессмертно будет по этой одной пьесе".

Окончание очерка В. И. Василенко читайте в следующем номере "Нашей Смоленки".