Склоняюсь к последнему варианту. Большая часть моей профессиональной жизни приучила к краткости. Для справки: я проработал в МИДе с 1956 по 1992 г. (ушел из Министерства из-за несовместимости с тогдашним министром А. Козыревым и перешел в Совет Безопасности РФ). Более подробно моя профессиональная автобиография изложена в книге "О дипломатических буднях и другие истории", выпущенной издательством МГИМО в 2011 г. (кстати, в Швейцарии я возглавляю общество живущих здесь выпускников нашего института).
Итак, что учило меня краткости?
Во‑первых, написание шифртелеграмм. А мне еще пришлось застать и те времена, когда они отправлялись (из маленьких посольств) обычным телеграфом (а не собственным передатчиком), и каждый знак стоил денег. Кстати говоря, в мидовской переписке долгое время сохранялись (видимо, по инерции) укороченные слова. Например, "телеграфьте", а не "телеграфируйте". Это не от безграмотности, а ради экономии…
Вот, например, как происходила переписка в советском посольстве в Дар-эс-Саламе, где я работал в 1962 г. Шифровальщик переводил слова в колонки цифр и запечатывал их в обычный конверт. Его отвозил на телеграф посольский шофер (он был нанят из местных, звали его Вазири, а мы его звали Васькой). Когда же приходила шифровка из Москвы, ее с телеграфа привозил на велосипеде босоногий курьер, вручал конверт дежурному и, получив от него некоторую мзду, уезжал счастливый. А шифровальщик переводил цифры в слова и вручал послу. Понятно, конечно, что при такой практике не только слова, но даже и буквы стоили денег и их приходилось экономить. Вот так бывало много десятилетий назад…
В своей дальнейшей мидовской практике я имел дело с совершенно иной системой связи. Тут приходилось думать о краткости не ради экономии. Как известно, начальство не любит читать длинные тексты и, если хочешь, чтобы твое произведение было прочтено и дошло до читателя, нужно написать его максимально кратко и по делу. При этом полезно найти интересную "изюминку", за которую мог бы зацепиться глаз читателя.
Наши хорошо известные замечательные дипломаты были виртуозами. Но у некоторых не столь известных послов случались и забавные ляпы. Вот, например, что сообщил однажды один наш посол из небольшой африканской страны: "Встретился с Пре-зидентом Республики. Рассказал ему о миролюбивой политике нашей страны. Подарил книгу "Вопросы ленинизма" и бутылку водки. Пусть читает". А другой посол в только что провозгласившей независимость другой африканской стране докладывал о благополучном прибытии его супруги, которая одновременно была оформлена третьим секретарем: "Прибыла имярек и приступила к выполнению своих обязанностей". Почему я вспомнил об этих случаях, связанных с Африкой? Исключительно потому, что несколько лет работал в африканском отделе и читал телеграммы в основном из подопечных стран.
Еще более краткий жанр — это так называемые "записки в ЦК", т. е. докладные с предложениями в Политбюро. В эпоху позднего Брежнева и его престарелых соратников и преемников (а мне именно тогда приходилось творить эти "записки" и оттачивать "сестру таланта") докладные, изложенные более чем на трех страницах, автоматически не принимались Секретариатом ЦК, какому бы сложному вопросу они ни посвящались. На этот счет существовало специальное указание-циркуляр. Геронтократические лидеры физически не были в состоянии одолеть (в смысле хотя бы прочитать) больший объем. Что же поделаешь, суровая необходимость заставляла излагать суть проблемы очень кратко, причем без ущерба для смысла.
Надеюсь, я еще не потерял приобретенный в МИДе навык. Наверное, поэтому и сейчас, работая над мемуарами, я предпочитаю жанр коротенькой зарисовки-воспоминания, вместо длительного мемуарного фолианта. Вот так.