Нашумевший роман немца Патрика Зюскинда "Парфюмер" навеял мысли о куда менее мрачной, но не менее трогательной истории наших отечественных носов и запахов.
Ну, прежде всего, из далекого детства помнятся самые лучшие на свете духи, потому что ими душилась мама — "Огни Москвы" в строгом синем флаконе, напоминающем фигуру элегантной женщины, и "Красная Москва", в похожей на терем плоской прозрачной бутылочке (прославленного дизайнера Евсеева), соответственно в красной упаковке и потрясающей коробке, где потом можно было хранить фантики. "Красную Москву" выпускала знаменитая советская парфюмерная фабрика "Новая Заря", основанная более 150 лет тому назад легендарным Анри Брокаром — отцом российской парфюмерии, умершим в 1900 году. В 1913 году его последователь Огюст Мишель, по случаю посещения Товарищества "Брокар и Ко" великовельможной Александрой Фёдоров-ной, дальновидно объявил о запуске уникального аромата под названием "Любимый букет императрицы", который и стал в советское время "Красной Москвой". Некоторые считают, что этот пряный, резковатый запах сродни "Шанель № 5". Судить не берусь, но, во всяком случае, это были первые отечественные духи, получившие несколько престижных зарубежных премий, в том числе и во Франции.
В моем далеком детстве, в 1950‑е годы прошлого столетия, в провинциальных советских городках, там и сям, еще можно было встретить казавшиеся невероятно таинственными парфюмерные магазины ТэЖэ (от советского названия Трест "Жиркость") — осколки империи Брокара. Обслуживали там улыбчивые и очаровательные, по мнению подростка, продавщицы, терпеливо занимавшиеся каждым занудным и привередливым клиентом. Пустоватый магазин "Сирень" на Калининском проспекте — Новом Арбате — главная парфюмерная точка Москвы, а, может, и всего Союза в брежневские времена — по антуражу и содержанию не шел ни в какое сравнение с этими казавшимися мне храмами благовоний, хотя вроде бы тоже чем-то торговал…
Папа после бритья мощно разил "Шипром", а меня самого после стрижки "под нуль" в парикмахерской по соседству страшный дядька-брадобрей за дополнительные десять копеек обильно орошал из пульверизатора "Тройным" одеколоном. Тогда я, конечно, еще ничего не ведал о его питейных свойствах, снискавших признание у известной части граждан. Говорят, что соперничать с "Тройным" по вкусу и по цене могли только лосьоны "Огуречный", "Утро" и "Свежесть".
Первая школьная любовь в голубом платье овевала ароматом редких, но доступных в ту пору духов египетского или сирийского производства, названия которых сейчас и не вспомнить. А подруги студенческих лет уже предпочитали польские "Может быть" (Być może)" — само их название таило в себе смутные надежды и поэтому волновало даже больше, чем сам запах. Все девушки тех лет мечтали быть похожими по смелости чувств и красоте на Барбару Брыльску, а Польша считалась в СССР законодательницей моды. Другими по популярности тогда были польские духи в изящном, устремленном ввысь синем флаконе — "Пани Валевска" фирмы "Miraculum". Возможно, они выпускаются и сейчас, но поляки с нами раздружились, и мы как-нибудь обойдемся без польских ароматов. То же самое можно сказать и о продукции латвийской фабрики "Дзинтарс", успешно снабжавшей поколения советских женщин вполне пристойной парфюмерией. Их духи "Кредо", помнится, соперничали со многими другими марками. Ну и куда теперь, спрашивается, пристраивают свою продукцию эти самые латышы, зело разобидевшиеся почему-то именно на русских, а не на Советскую власть?
Долгое время "Новая заря" оставалась флагманом и почти монополистом по производству высококлассных духов в СССР. Но в этом благородном деле от нее совсем не намного отставали фабрики "Свобода" (ее основа была заложена еще до приезда Брокара в Россию, в 1843 году, опять же французским подданным, негоциантом Альфонсом Ралле) или "Рассвет" (основанная тоже французом, Эмилем Бодло в 1892 году). Помимо духов, среди изделий этих фабрик, уже не припомню какой именно, выделялся замечательный мятный зубной порошок — неизменный атрибут утреннего туалета всех советских ребят, особенно в периоды их развеселой жизни в пионерлагерях тех лет или незабываемых поездок на отдых к морю с родителями. Кстати, советская парфюмерная продукция была весьма обильна и не так уже безнадежно плоха, а главное доступна по карману каждому. И надо сказать, что советский народ отнюдь не брезговал отечественной парфюмерией и вовсе не потому, что тогда еще не знал заморских духов. Эти запахи были понятными и родными. Скольким мужчинам вскружил голову тонкий, милый аромат "Серебристого ландыша", упакованного в нежно-салатовую коробочку с белым шелковым нутром, бесконечно женственной "Сказки" в голубом с позолотой ларце или чарующе томного "Вечера", цена которого, если не ошибаюсь, едва превышала тогда 10 р. — сумму, кстати, немалую при тогдашней средней зарплате.
Когда я, неискушенный провинциальный юноша, явился на важное свидание с моей будущей женой, москвичкой Валерией, то, ничтоже сумняшеся, вручил ей скромный букетик ландышей за 15 коп., потому как в смысле запаха и нежности считал их самыми расчудесными цветами в мире. Тогда еще, по простоте душевной, я не догадывался, какие пышные букеты полагается дарить своей избраннице. Слава богу, Лера была чиста душой и восприняла букетик со всей полнотой ответных чувств. Чуть позже я узнал, что в школьные годы, ей, круглой отличнице, комсомолке и красавице, в день рождения ее папа, тонкий эстет, всегда дарил дорогущие духи "Триумф", потому что справедливо считал свою дочку "триумфальной". А своей жене и моей будущей теще Надежде Петровне преподносил монументально-торжественный "Каменный цветок" от "Новой зари", под стать незаурядной личности и общественному статусу партийной и выездной супруги.
Все эти официально и всенародно признанные незатейливые отечественные ароматы, конечно же, контрастировали с прозаическими дуновениями повседневной советской жизни, но разве замечали все это тогда мы — поколение, которому было обещано жить при коммунизме, то есть уже вот-вот. Когда любых духов будет — залейся.
Годы застоя отнюдь не были безнадежными в плане парфюма. Неизвестно какими неведомыми путями в продажу стали попадать первые французские духи, хотя, по слухам, они были все того же польского разлива. Но зато это был уже международный уровень. Самыми первыми прорыв в зону Советов осуществили Ги Лярош со своими головокружительными брендами "J`ai osé" и "Fidji" и Ланком, наповал сразивший женщин СССР и, возможно, остального мира неповторимыми запахами "Climat", а чуть позже "Magie Noire". Ими в нашей стране тогда стали благоухать целые автобусы, вагоны метро, очереди в магазинах и присутственные места. Не уступал им по силе всеобщего восторга и "Opium" Ива Сен-Лорана, от которого, кажется, по-прежнему тащатся толпы стойких поклонниц великого мастера. Примерно в то же время женская половина населения Союза начала сходить с ума от "L`Air du temps" незабвенной Нины Риччи, которая придумала эти ставшие классикой духи аж в 1948 году. Надо сказать, что фирмы Ланком и Нина Риччи удачно воспользовались особой теплотой советско-французских отношений в те приснопамятные годы и заполонили страну развитого социализма своей продукцией, хотя на прилавках она так официально и не появлялась. Но именно ланкомовские духи пропитали всю эпоху застоя, и обладать ими мечтала каждая советская женщина, а большинство и обладало, доставая по блату, из-под полы, по знакомству, через спецмагазины и "Березку" по двойной, тройной, любой цене. Без этих духов жизнь теряла смысл. Для половины счастья было достаточно их хотя бы нюхнуть или одолжить каплю у щедрой подруги. Потом, конечно, ассортимент стал расширяться и не самым худшим образом — другими рекордсменами вскоре стали "White Linen" американки Эсте Лаудер и недосягаемый Кристиан Диор с его тремя хитами — " Miss Dior", "Diorissima" и "Poison". Последний бренд, кстати, пришел на смену "Magie Noire" в смысле тотально-поголовного охвата советских барышень и дам своим, скажем прямо, сногсшибательным амбре.
В семейной жизни автора этих строк импортные духи сыграли не только отводимую им эстетическо-парфюмерную роль. Как известно, самым большим дефицитом в стране Советов было жилье. Уж очень хотелось поскорее покинуть двенадцатиметровую комнату в квартире родителей жены, ожидавшей ребенка, но рассчитывать на даровое получение такового служащему дипломатического ведомства не приходилось. Оставался кооперативный путь, но попасть в не менее дефицитную очередь на приобретение квартиры за свои кровные было тоже делом далеко не простым. В общем, после долгих поисков и попыток будущий отец предстал пред светлы очи одной немолодой служащей районного жилотдела, как раз ведавшей заветной очередью. Внушительная бутылка духов английской фирмы "Yardley" с классическим запахом лаванды, приобрeтенная по случаю в киоске гостиницы "Украина", способствовала ускорению решения моего вопроса.
Иностранные духи, как и все импортное, фирменное, в советскую эпоху тотального и сакраментального отсутствия полезных товаров, как мне кажется, стали, как сейчас сказали бы, признаком эксклюзивности и элитарности. Те из мужчин, кто работал, например, в МИДе на американском направлении, особое пристрастие повально питали к туалетной воде фирмы "Арамис" под вычурным названием "Devin. Country shave", а позднее к слащаво‑завлекательной "Eternity" Калвина Клайна. Со временем популярность "Eternity" так подскочила, что к концу 1980‑х годов ею несло от всех стильных жителей нью-йоркских окраин. Тогда один мой товарищ из принципа стал пользоваться ныне забытой богом, а одно время излюбленной американскими мотоциклистами и битниками туалетной водой под экзотическим названием "Route 66" допотопной фирмы "Коти". Душась ею, мой друг, видимо, представлял, как он мчится по этой самой знаменитой автотрассе, соединившей два края Америки… Кроме того, на прилавки советских магазинов для мужчин в ту незабвенную пору иногда "выбрасывали" диоровский "Фаренгейт" египетского разлива и британский "Олд Спайс" индийского происхождения. Правда, среди дипломатов старшего поколения пальму первенства долгое время и вполне заслуженно удерживала освежающая и даже отрезвляющая туалетная вода от Диора "Eau Sauvage" c ее пронзительным цитрусово‑елочным запахом…
Хотя — поведаю секрет — чтобы выделяться среди коллег, еще один мой друг всегда выбирал не самые ходовые и модные марки мужской туалетной воды, а что-нибудь неприметное или малоизвестное, например, от того же Лагерфельда, Ральфа Лорена, Пако Рабанна или более редких итальянца Смальто и испанца Пуига. Ноздри окружения, особенно дамского, уже привыкшие к повсеместно распространенным одинаковым трендовым запахам, на контрасте сразу же реагировали — о, какой интересный шлейф! Что это? Где брали?
В общем, это были сказочные времена, когда флакон хороших импортных духов не только считался дорогим подарком, но и был настоящим праздником души и тела. Не то что теперь, когда в любом российском магазине типа "Арбат-Престиж" завались любых духов, а покупать и дарить их можно целыми сумками без особого воодушевления. Что поделаешь — "прогресс", духи — уже не загадка и совсем не редкость.

Вот такая ностальгия.