Волна — символ, известный со времен античности. Олицетворяя до нашей эры воду в широком смысле (океан, море), это слово в наше время зачастую служит отображением постоянной изменчивости окружающего мира. Кроме того, стихия воды одновременно и дарует жизнь, и забирает ее. Само по себе слово «вода» — нейтрально, но «волна» — ее составная часть — заряжена энергией движения и не может существовать сама по себе, а только в связи с механическим вмешательством. Если мы выходим на берег водоема и видим волны, а ветра нет — значит, где-то вдалеке прошел шторм. Если где-то убыло, значит, в другом месте прибудет. Никакой статики.
Перед вами сборник стихов Лады Баламут, с первых страниц которого становится ясно, что его название выбрано в строгом соответствии с авторской рефлексией. Заголовок — всегда ориентир для читательского восприятия. Обобщив свой личный и творческий опыт архетипическим символом «волна», автор подготавливает нас к содержанию, полному и приобретений, и потерь. Иногда авторский взгляд охватывает лирических героев со стороны. Например, упаковывает в изящное восьмистишие роковую быстротечность человеческой жизни:

Не станет нас — а миру хоть бы что? С этим трудно примириться. Стихотворение графически выглядит незавершенным, ибо поставить точку означает твердо согласиться со сказанным. Здесь же мы видим размышление осторожное, немного умозрительное, и в его незаконченности пульсирует дыхание жизни.
А вот другое стихотворение, где магический повтор ключевого слова вводит читателя в легкий транс. В своем каждодневном существовании, в рутине суеты, человек нередко не замечает конечности своей жизни. Но, глядя на падающий снег, лирическая героиня Лады Баламут остро осознает, что не вернешь этот миг, ни на секунду не остановишь тихую поступь времени:

У автора стихотворения гораздо меньше возможностей, нежели у прозаика, для раскрытия столь фундаментальной темы, как «время», поскольку сам формат лирического стихотворения предполагает сиюминутность высказывания. Время и пространство — основные категории нашего бытия, они не подвержены каким-либо объективным внешним изменениям. Но при этом само «время» — многозначное понятие. Субъективное же восприятие человека вкупе с невозможностью «все отмотать назад» делают стихотворения о минувшем пронзительными и печальными. Особенно если в условный отрезок времени врывается по-детски маленькая, вполне конкретная и живая «ладошка», пытающаяся остановить мгновение:

Многоточие используется обычно для выражения прерванности речи. Вот и Лада Баламут, употребляя этот знак препинания, будто бы «берет дыхание», создавая эффект усеченной речи. Начиная строфу как бы издалека, обрывает ее, заставляя читателя размышлять над сказанным вместе с ней:

Многоточие приходит на помощь автору и там, где необходим открытый финал, который дает читателю шанс самому додумать концовку, подключив воображение:

Героиня смотрит на бесцветные дома. Это она и не она одновременно. Взгляд уходит за горизонт, и мысли потихоньку разбегаются… Изображенная здесь блеклая, однообразная природа раскрывается автором в минорной тональности. Кажется, сменить обстановку — и тональность изменится. Но море в стихах Лады Баламут выглядит не только теплым и умиротворяющим. Автор показывает побережье в разных его настроениях. И ветреное, тревожное состояние удается ей особенно хорошо — пульсирует короткая и четкая строка с ударением на первом слоге:

В этой книге оттенки эмоций лирической героини представлены вариативно, во всем своем многообразии. И это не может не радовать. Наше сознание полифонично, и через переживание разных состояний мы развиваемся, формируем собственное миропонимание. Замерев под ветром, легче прислушаться к внутреннему голосу, осознать свою непохожесть на других. А вдыхая терпкий запах морской воды, мы можем пробудить в себе нового человека — более свободного и независимого.

«Волна» Лады Баламут напоминает нам: постоянны лишь перемены.