...Впервые за многие годы я оказался тогда вне системы. Я просто ж и л. Я по большому счету никому ничего не был должен. Не должен был, как в студенческие годы, заучивать наизусть огромные тексты на латинском, французском и немецком языках, не должен был сдавать тексты в номер (газетное словосочетаньице!), не должен был обязательно находить рекламу в те журналы, в которых ранее служил рекламным деятелем.

Как-то так я хитроумно поставил себя, что мой шеф в рекламном агентстве не требовал в тот период от меня практически ничего — даже прихода на работу. Есть заказ — хорошо. Нет — и не надо. Наше рекламное агентство вполне благополучно обходилось без меня.
Я вставал в двенадцать дня, ложился в два-три ночи. Спал, читал, ел, ходил по магазинам.
Дочери и родителям я деньги давал. Зарплату мне платили, как ни странно, весьма неплохую.
…Кстати говоря, лет пятнадцать назад, после очередного своего неудачного романа, я очень живо, въяве вдруг увидел такую картину: я живу в двухэтажной каморке, печатаю на машинке, а ко мне после почти десятилетней разлуки приходит моя былая возлюбленная.
— Странно, — думал тогда я, — ведь это нереально. Где же я возьму двухэтажную каморку?
Она откуда-то взялась. Все оказалось почти так, как в моем тогдашнем видении.
…Женщин ко мне приходило не много. Это поначалу я, дорвавшись до так называемой свободы, бросался чуть ли не на всех. И у меня было примерно пять регулярных любовниц. Очень быстро я от подобного тлетворного образа жизни отказался, талантливо сохранив с былыми любовницами чисто дружеские отношения.
Приходила в основном одна. Звали ее романтично — Лолита. Она была балериной. И кроме балета в этой жизни знала очень немного вещей. Ориентировалась в мире, прямо скажем, не лучшим образом. Например, она могла сказать, что президент России — Владимир Жириновский или Михаил Жванецкий. Ей было все равно.
А своим гениальным телом она владела, как, наверное, никто. Вот на его изучение и ушли у меня пронзительные дневные часы и тягучие поздние вечера холостяцкой жизни. Я так полюбил это натренированное, изящное, миниатюрное, виртуозное, как слово какого-нибудь гениального поэта, тело, что понял: тело Лолиты — это и есть ее душа. И душа, и мозг, и сердце…
Днем, после репетиции, она обычно забегала ко мне, и через некоторое время я провожал ее домой — жили мы убийственно по соседству.
Вечером она заходила еще раз.
К ночи я опять провожал ее домой.
Она любила спать (в прямом смысле) одна.
Постепенно Лолита стала единственной моей женщиной. Со всеми другими я даже меньше начал болтать по телефону — а это мое любимое занятие.
А потом она уехала на гастроли в Штаты и не вернулась.
И не вернулась.
И не вернулась.
Я не знал, как на это реагировать. Я ждал от нее известий.
И спустя три месяца она позвонила мне. Она сказала, что вышла замуж.
Я понял, что мне опять надо будет возрождаться из пепла.