В тот год мы всем нашим многонациональным семейством (жена Наташа, наша дочка Настя, ее германско-тамильский муж Кубера, внучка Катинка) зимовали в Болгарии, в любимой, родной и очень удобной для жизни стране. Несколько лет назад я купил двухкомнатную квартиру недалеко от старинного и боголепного Несебра, в Солнечном береге, и привозил туда своих домочадцев не только летом, но и весной, и даже зимой.

Зимой в Солнечном береге мне нравилось как-то особенно — он совершенно отчетливо напоминал доброжелательную Ялту застойной эпохи, которую хорошо показал Сергей Соловьёв в своем легендарном фильме «Асса».
В нашем комплексе «Солнце и сад», в котором летом негде было яблоку упасть, зимой жило всего две семьи — наша и семья Андрея, Светы и их двухлетней дочки Милочки.
Самое удивительное, что управляющая компания, которая обслуживала дом, не бросила нас на произвол судьбы, а вполне сносно следила за тем, чтобы нам и зимой жилось комфортно и радостно. Садовники ухаживали за розами и туями в нашем приквартирном садике, управляющая Татьяна растапливала по первому требованию сауну, которая размещена в подвале.
Наташа и Настя много работали — переводили по заказу русские книги на немецкий язык, а я ничего особенного не делал, ездил в Бургас, смотрел там, прицениваясь, вместе с риэлторами квартиры (это мое любимое занятие — им я занимаюсь даже тогда, когда денег нет вообще), отвечал авторам по электронной почте и составлял номера своих литературных журналов, которые теперь можно выпускать, не выходя из собственного дома. Лишь бы Интернет (вай-фай) работал.
По вечерам Настя показывала всем нам через компьютер советские, российские и заграничные (изредка!) фильмы и мультики. Мы посмотрели: «Тот самый Мюнхгаузен», «Время желаний», «Акваланги на дне», «Джентльмены удачи», «Невероятные приключения итальянцев в России», «Тимур и его команда», «Друг мой Колька», «Убить дракона», «Брильянтовая рука», «Трое из Простоквашино», «Свинка Пепа» и т. д.
Это огромное счастье — близким людям вместе смотреть хорошее кино.
Каждое утро, ровно в девять часов к нам приходила бездомная кошка-крысоловка. Серая, зеленоглазая, с темным обворожительным пятнышком на мордочке. Мы ее кормили. Сначала она приходила одна, а потом стала приглашать на завтрак своего сына, серенького котенка, а потом и мужа, огромного кота-крысолова, и даже белого худющего кота-любовника. При этом кошка держала свое семейство в аскетической строгости, никому из сородичей не разрешала входить в квартиру — если кто-то переступал порог — сурово кусала. И сама тоже не входила в дом. Я радостно кормил кошачье семейство, им, безусловно, это нравилось, и вскоре они вошли во вкус — стали приходить не только на завтрак, но и на обед и на ужин.
Я стал понимать, в чем смысл моей жизни. Раньше я этого толком не знал. Один не самый талантливый стихотворец, которого я, по доброте душевной или по глупости, печатал, всегда мне говорил: «Женя, смысл твоей жизни заключается в том, чтобы мне дали Нобелевскую премию». Так, надо признать, говорили многие авторы. Но я им не верил.
А тут я действительно стал понимать, в чем смысл моей жизни. В том, чтобы накормить кошку и ее семью. Я полюбил эту красивую, умную, интеллигентную болгарскую кошку. И она отвечала мне взаимностью. Встречала меня аж у автобусной остановки, а это примерно метров триста-четыреста от нашего дома, гордо шла со мной, задрав хвост трубой, до самой квартиры, и всегда провожала — когда я уезжал в Бургас, Несебр или Святой Влас.
Иногда кошка, стремясь показать свое особенное расположение ко мне, приносила к порогу дома пойманных мышек, один раз даже притащила огромного баклана… Как только дотащила? Я старался, как мог, объяснить благодарной подруге, что лучше мне таких подарков не делать, но она свое дело знала туго. Она знала наверняка: за добро надо платить добром.
Строгая внучка Катинка меня контролировала: «Покормил кошку? А котенка?»
Я старался оправдать доверие подрастающего поколения. А потом пришла пора уезжать домой. Кошка, точно настоящий экстрасенс, это почувствовала. И вообще перестала отходить от квартиры, сидела на порожке день-два-три.
Я договорился с Андреем, что он будет кормить кошку, носить ей еду к нашей квартире на первом этаже. Выделил ему на это дело средства в левах и евро.
…В день отъезда лил проливной дождь, а мы, закрутившись, позабыли заказать такси. Пошли на автобусную остановку, мы с Настей по очереди несли Катинку, промокшие и замерзшие. Кошка бежала за нами. Я не знал, что делать. Мое сердце обливалось кровью. И оттого, что мучаются мои родные, совершенно не привыкшие к дождям и холодам, и, конечно, оттого, что мучается оставляемая мной на произвол судьбы кошка, а мне, предателю, нечем ей помочь.
Катинка вела себя мужественно, прижималась ко мне (или к Насте) и молчала.
Автобус — нам повезло! — подъехал сразу. И мы запрыгнули в него. А кошка осталась. Я до сих пор помню ее взгляд.