жёлтые жилеты
синие ведерки
cерые зарплаты
чёрный юмор

как все достали
ей-богу

в сквере вечернем
кружится снег

tombe la neige
по «Ретро FM»
поёт молодой Адамо

Стихотворения похожи на выстрелы:
каждому поэту — свой залп:

Бродский — в спину, из-за угла, концы в воду.
Ликвидация инакомыслящих.

Есенин — в упор, по пьяной лавочке.
Дымящийся обрез.

Маяковский — пулемётная очередь.
Шквальный огонь мировой революции.

Цветаева — взрыв в торпедном отсеке.
Самосуд над подводной лодкой.

Ахматова — через подушку, с глушителем.
Участь блудливых мужей и неверных жён.

Лермонтов — рикошет.
Слепой рок, облитый бессильной злостью.

Пушкин — ядерный чемоданчик русской поэзии.

И лишь строка графомана — Царь-пушка,
что никогда не стреляла.

на ночь глядя
мир сжимается в точку:
зимняя дача
ты, краснощёкий,
старательно чистишь дорожку
от калитки до сонного дома
я не вижу тебя из окна
я иду на звук

трещит лопата
жёсткий снег
под валенками твоими
хрустит, словно скомканная бумага:
так сминают испорченный черновик

не умею писать
о политике
ценных бумагах
евро
долларах
фунтах
про это
пускай прочие пишут

я пишу о любви,
потому что
ничего нет ценнее на свете,
чем на небо смотреть,
обнимаясь,
выдыхать белый пар изо рта,
ощущая,
как дрожит чистый воздух,
разбуженный
вольной цитатой:
— мороз и звёзды!..

когда на землю ложится секучий снег,
я думаю: кто сказал,
что белый — это цвет света и чистоты,
а чёрный  — траура и грязи?

по-моему, всё не так

чёрное чрево земли
даёт жизнь всем цветам радуги.
строгие схимники
молят Бога
помиловать
род людской.

а белый что?
дыхание смерти скорой —
снег
холод
больница
морг…
дожить бы до первоцветов!

радостнее всего мне смотреть,
как, уступая дорогу весне,
белое тонет в чёрном

одинокий фонарь
мнит себя Вифлеемской звездой
настоящей звезды не видать:
валит снег,
липкий, как паутина

не пройти, не проехать
снег сбивает с пути,
колет щёки:
ну куда ты, куда ты,
что ж дома тебе не сидится?..

…старая церковь нахохлилась, будто голубка:
кажется, если веки сощурить,
то в пластмассовом хрупком вертепе,
что стынет у входа,
можно
узреть младенца

в ноздри бьёт
хвойный запах:
ёлок пышная зелень
наполнила золото храма
глас колокольный
льётся во мраке морозном

дышит время
томительным бденьем
но волхвы уже близко
спешу отряхнуться,

под своды входя золотые,
зная:
вьюга не вечна…
в нашей богохранимой стране
обязательно
будет весна

звезда падает
загадывать нечего
счастье

акварельное небо
размыто над перекрёстком
бирюзой
неуверенно-блёклой

светофор зарылся в сугроб
эта крепость
рухнет вот-вот

детство вспомнила
встала в лужу
рядом голубь взъерошенный
талую воду пьёт
маленькими глотками

…думаешь, это шуточки —
затаить дыхание,
переходя на «ты»,
как дорогу — на красный свет?