Книжно-Газетный Киоск


ЯН ПРОБШТЕЙН
Поэт, переводчик поэзии, литературовед, канд. фил. наук, доктор литературоведения (Ph. D.), профессор кафедры английского языка и литературы (Touro College, New York). Родился в 1953 году. Составитель, редактор, автор предисловия, комментариев и один из ведущих переводчиков книги «Стихотворения и избранные Cantos» Эзры Паунда (1 т., СПб, Владимир Даль, 2003), «Стихотворения и поэмы» Томаса Стернза Элиота (М., АСТ, 2013), «Полное собрание пьес и стихотворений Т. С. Элиота» (СПб.-Москва: Азбука-Иностранка, 2019), «Испытание знака», Избранные эссе и стихотворения Чарльза Бернстина (М.: Русский Гулливер, 2020). Участвовал в издании «Собрания стихотворений» Дилана Томаса (М.: Рудомино, 2015), автор 12 книг стихов и нескольких книг эссе и литературоведческих исследований на русском и английском языках. Стихи, переводы, эссе и статьи печатались также в журналах «Новое литературное обозрение», «Иностранная литература», «Дети Ра», «Новый мир», «Крещатик», «Новая юность», «Prosodia», «Арион», «Плавучий мост», «Квадрига Аполлона», «Гвидеон», «Поэзия», «Новый Журнал», «Континент», «Стрелец», «Время и Мы», «Семь искусств», в электронных изданиях «Лиterraтура», Textonly, Gefter.ru, Textura.by, «Облака», «Сетевая словесность», в альманахах «Новая кожа», «Зарубежная Россия», «Связь времен» и в других периодических изданиях. Всего около 500 публикаций.



НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ
 
* * *

Так хорошо все начиналось!
Выглянуло солнышко и осветило
все закоулки сознания,
высветив новые перспективы,
открыв новые возможности
(которые отпали) и трудности
(которые остались, но их
необходимо было преодолеть).
Мы перенеслись на край света
на волшебном ковре-самолете
в тридевятое царство
демократии, побитой козырным тузом.
Гром победы раздавайся!
Слоны и ослики, мулы и муллы,
муэдзин поет новую песню
по-китайски, и шофар
скоро возвестит новый год.



* * *

Сосредоточиться на среде обитания,
даже если это четверг или
седьмая пятница на неделе,
в любом случае, неплохо
быть непосредственным человеком,
но жить по средствам,
посредником, но не посредственностью
в вопросах, непосредственно связанных
с нашими занятиями
нечистописания каракулями,
которые катятся каракатицами
от строчки к кочке зрения,
рассеянного во вселенной,
куда мы смотрим рассеянно
близоруко щурясь, но нередко
ощериваясь, отдавая себе бессознательный отчет
в том, что мы все когда-нибудь рассеемся
в необжитых нами пространствах.



* * *

Власть отвратительна, как руки брадобрея.

                                                                    О. М.

Похитители велосипедов —
грустный фильм и старая профессия.
Впрочем, у развозчиков обедов
на велосипедах есть замки.
По Нью-Йорку шествует процессия
тех, кто изнывает от тоски.

Вот идут латентные носители
по Бродвею в масках набекрень.
Нас ошеломляют в сей обители
новостями каждый Божий день.

Открываешь сети социальные —
сразу попадаешь на крючок,
а капканы — с виду виртуальные,
миг один — захлопнется замок.

В наши времена — раздолье хакерам
и авантюристам всех мастей,
брадобреям или парикмахерам
и поныне власть всего милей;
вскоре мы решим всем миром: на х.р нам
массовик, хотя не без затей.

В воздухе и в интернете — вирусы
нетерпимости, патриотизма,
наши плюсы превратились в минусы
(не поможет плазма или клизма), —
жизнь сквозь призму экзистенциализма.



ПРОНИКНОВЕНИЕ

когда обрывки звуков, разговоров
или даже чьи-то стихи
проникают исподволь в сознание
новости, заголовки, уловки
политиков, заготовки
вчерашние, которые могли бы сойти
за новизну для нуворишей,
мельтешенье тусовки,
спевшиеся дуэты
кукушек и петухов,
спившиеся поэты,
воспетые и отпетые,
но вдруг долетит строка —
если не преодоление,
то хотя бы отсрочка забвения.

Где вдохновенье, где, друзья, невроз
Не сразу отличить удастся:
Кому-то — крылья, а кому — навоз
Крылатого Пегаса.



* * *

Полузабытая мелодия
вдруг зазвучала в голове,
но вслед за нею и просодия
напомнила мне прошлый век,

как бы заезженной пластиночкой,
застряв в бороздке, режет слух
одним размером-сонатиночкой
опутывает пленный дух,

а он на волю рвется парусом,
собрав все силы для рывка,
и над землею взмыв Икарусом,
на землю смотрит свысока.

Но скоро кончится прелюдия,
за нею отзвучит и фуга,
и средь густого многолюдия
не отличишь врага от друга.

Окинешь взглядом небо новое,
а жизнь заезжена вразнос,
и вспомнятся слова суровые
о полной гибели всерьез.



* * *

Живу в квартире, как в футляре,
Как человек, а может, скрипка
Гварнери или Страдивари,
От мира скрытый по ошибке.

Живу в квартире, как в подполье,
Как человек, а может, крот.
Но в темноте моей — раздолье,
И нет зияющих высот.