Книжно-Газетный Киоск


БОРИС СЛУЦКИЙ
(1919—1986)

«ЗАПАХ ЛЖИ, ПОЧТИ НЕУСЛЕДИМЫЙ…»; «ВСЮ ЖИЗНЬ ГОТОВИШЬСЯ…»;
«А ЧТО СУЛЯТ НАМ ПЕРЕМЕНЫ?..»; «ХОРОШО БЫ, ЖИВ ПОКА…»;
«ВРАГОМ ЕГО ЯВНЫМ СЧИТАЛИ…»; «ЛЮДИ СМЕТКИ И ЛЮДИ ХВАТКИ…»; «КАК БЫ ЧУВСТВА НИ БЫЛИ ПЫЛКИ…»; «ПОЛОВИНА ЛАВИНЫ…»;
«СИЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРЫ…»

Великому поэту Борису Слуцкому, он, кстати, родом из многострадального донбасского Славянска, в жизни везло не часто, но ему повезло после смерти, потому что его литературным душеприказчиком и публикатором стал замечательный подвижник и литературовед Юрий Болдырев (1934—1993).
А мне повезло, что мы с Юрием Леонардовичем дружили, я о нем уже много раз писал в своих статьях и книгах.
В конце восьмидесятых годов, когда я работал литературным редактором в популярном (тираж пять миллионов!) еженедельнике «Семья», Юрий Леонардович приходил ко мне и моему начальнику поэту Михаилу Поздняеву, теперь тоже участнику нашей антологии, в гости, в редакцию, которая тогда размещалась в самом центре Москвы, на Пушкинской площади, в комбинате «Известия». И мы даже подготовили несколько посмертных публикаций Слуцкого.
Стихи Слуцкого я всю жизнь собираю, выписываю, учу наизусть. Одна из моих любимых песен — «Лошади в океане», написанная на стихи Бориса Абрамовича.
Татьяна Бек мне говорила, что Слуцкий дня нее поэт номер один.
Когда в девяностые Татьяна Александровна приехала в Нью-Йорк и познакомилась с Иосифом Бродским, то их во многом сблизило отношение к Слуцкому, которого нобелевский лауреат тоже очень высоко ценил.



* * *

Запах лжи, почти неуследимый,
сладкой и святой, необходимой,
может быть, спасительной, но лжи,
может быть, пользительной, но лжи,
может быть, и нужной, неизбежной,
может быть, хранящей рубежи
и способствующей росту ржи,
все едино — тошный и кромешный
запах лжи.



* * *

Всю жизнь готовишься.
Мускулы растишь.
Читаешь книги. Выписываешь выписки.
И ожидаешь тот покой и тишь,
Когда повесишь собственную вывеску.
А где-то генов странная игра
Выталкивает в мир счастливца.
И светом смысла, правды и добра
Он сразу озаряет наши лица.



* * *

А что сулят нам перемены?
Они идут, как племена.
Они сулят нам перемеры
параметров. А как война?
Теперь большой войны не будет,
четырехлетней мировой.
Теперь бомбежка не разбудит
и не напомнит: «Ты живой!»



* * *

Хорошо бы, жив пока,
после смерти можно тоже,
чтобы каждая строка
вышла, жизнь мою итожа.
Хорошо бы самому
лично прочитать все это,
ничему и никому
не передоверив это.
Можно передоверять,
лишь бы люди прочитали,
лишь бы все прошло в печать —
мелочи все и детали.



* * *

Врагом его явным считали,
что тайного выше врага.
И с ненавистью читали,
здоровались за три шага.
А он понимал это, видел
и, хоть углубляться не стал,
вовсе не ненавидел,
как, впрочем, и не читал.



* * *

Люди сметки и люди хватки
Победили людей ума —
Положили на обе лопатки,
Наложили сверху дерьма.
Люди сметки, люди смекалки
Точно знают, где что дают,
Фигли-мигли и елки-палки
За хорошее продают.
Люди хватки, люди сноровки
Знают, где что плохо лежит.
Ежедневно дают уроки,
Что нам делать и как нам жить.



* * *

Как бы чувства ни были пылки,
как бы ни были долги пути,
очень тесно стоят могилки,
очень трудно меж них пройти.
Территория мертвого уже,
чем живой рассчитывать мог,
и особенно — если лужи
и тропинка ползет между ног.
К точке сведены все пространства.
Все объемы в яму вошли.
Охлаждаются жаркие страсти
от сырой и холодной земли.



* * *

Половина лавины
прорвалась сквозь огонь,
а еще половина
не ушла от погонь.
Камнепадом забита
и дождем залита,
половина забыта,
непрошедшая, та.
А прошедшая лава
получает сполна.
Ей и счастье и слава,
а другим — ни хрена.

(Стихотворения из книги: Слуцкий Б. А. «Стихи разных лет: Из неизданного». — М.: Советский писатель, 1988 г.)



* * *

Сильные характеры
силу свою проявляют.
Слабые характеры
слабо хвостом виляют.

Сильные характеры
любят жрать отбивные.
Слабые характеры
любят блюда иные:

морковные биточки
доедают до точки,
не затяжное пьянство —
сплошное вегетарианство.

Сильные характеры
хлопают по коленке.
Слабые характеры,
слабые, как калеки,

смирно, без разговоров
выдерживают хлопки,
не проявляют норов,
не выявляют тоски.

(Стихотворение из альманаха «Поэзия», № 48, Москва, «Молодая гвардия», 1987 г.)