Глава 1.
ШАГ РАВЕН СТУПЕНИ
Простая задача
ШАГ РАВЕН СТУПЕНИ
Простая задача
Беру чистый лист бумаги, ставлю на нём две точки и соединяю. Из пункта А в пункт Б шел человек. Ему казалось, что по прямой, по самому быстрому пути. Есть всего два события, приводящие к движению: загадка рождения в первой точке и загадка ухода во второй. Или по-другому можно сказать, что всегда есть вход и выход. Эта линия проходит по ладони руки, как маленькая трещинка и ни у кого нет точно такой же. Путник идёт по нарисованной дороге, которая переходит в пунктир и вдруг под ногами обрыв…
Там через пропасть путь продолжается, но надо перебраться по висячему тонкому мостику. Внизу бурная река, ветер раскачивает канаты, и человек теряет равновесие. Надежду поддерживает только одна мысль, что с ним не может ничего случиться, так как случается с другими и руки все крепче сжимаются. Вверх-вниз, верх — вниз… и вот спасительная твердь. Тебе удалось, ты жив, ты здесь!
Проходит время, и он вспоминает этот участок, как другую реальность. Он пытается забыть страшные картинки и вдруг осознает причину, по которой сам создал эти испытания. Происходит удивительная трансформация подсознания. В грудной клетке как будто открывается маленькое окошко, из которого выходит яркий луч света, и ощущение, что хочется просто так любить весь мир! Просто радоваться каждому наступившему дню, часу, мгновению, тому, что можешь делать самые простые вещи, которые считал бессмысленными и скучными. Оказывается, именно они и дают ощущение присутствия. Оказывается, самое важное событие и условие задачи — это обязательно дойти до пункта Б, не считая жизнь ловушкой, потому что выход всегда открыт.
Там через пропасть путь продолжается, но надо перебраться по висячему тонкому мостику. Внизу бурная река, ветер раскачивает канаты, и человек теряет равновесие. Надежду поддерживает только одна мысль, что с ним не может ничего случиться, так как случается с другими и руки все крепче сжимаются. Вверх-вниз, верх — вниз… и вот спасительная твердь. Тебе удалось, ты жив, ты здесь!
Проходит время, и он вспоминает этот участок, как другую реальность. Он пытается забыть страшные картинки и вдруг осознает причину, по которой сам создал эти испытания. Происходит удивительная трансформация подсознания. В грудной клетке как будто открывается маленькое окошко, из которого выходит яркий луч света, и ощущение, что хочется просто так любить весь мир! Просто радоваться каждому наступившему дню, часу, мгновению, тому, что можешь делать самые простые вещи, которые считал бессмысленными и скучными. Оказывается, именно они и дают ощущение присутствия. Оказывается, самое важное событие и условие задачи — это обязательно дойти до пункта Б, не считая жизнь ловушкой, потому что выход всегда открыт.
сквозняки анфилады
треплют паутину
вчерашних снов
треплют паутину
вчерашних снов
Погоня за горизонтом
Неизвестно уже, где начало,
Как непрочна дорожная гать.
Укачало меня, укачало
По ухабам и кочкам скакать.
Только выйдешь на ровное поле,
Прикоснёшься к свободе небес,
Тут кривая ухмылка неволи
Отменяет назначенный рейс.
И душа затаится на время,
Ей в подмогу — мирские дела,
А потом снова конское стремя,
Снова вскачь, закусив удила.
Чем быстрее за взмахами птицы,
Горизонта ясней полоса,
И не страшно чему-то не сбыться,
Если встречный надул паруса.
И опять, как шальной истребитель
За собой оставляющий след.
Вы бегите, скачите, летите
За чертой ускользающих лет…
Как непрочна дорожная гать.
Укачало меня, укачало
По ухабам и кочкам скакать.
Только выйдешь на ровное поле,
Прикоснёшься к свободе небес,
Тут кривая ухмылка неволи
Отменяет назначенный рейс.
И душа затаится на время,
Ей в подмогу — мирские дела,
А потом снова конское стремя,
Снова вскачь, закусив удила.
Чем быстрее за взмахами птицы,
Горизонта ясней полоса,
И не страшно чему-то не сбыться,
Если встречный надул паруса.
И опять, как шальной истребитель
За собой оставляющий след.
Вы бегите, скачите, летите
За чертой ускользающих лет…
Озарение
Бывает так. Прольется озаренье
Слезой сосны в кусочек янтаря.
И я теперь, совсем уже не я,
И за спиной, как крылья — вдохновенье!
Вся жизнь вокруг становится другая:
Из неземных сплетающихся строк
Сквозь сердце тихо движется поток,
Невидимая музыка живая.
С природой я теперь неразделима
Меняющейся формой бытия.
Я — дерево,
Я — небо,
Я — земля,
Я — птица, пролетающая мимо.
Плоть без границ или пространство света
Летит без притяженья налегке.
А кровь моя — закатом на реке,
А волосы легки, как струи ветра.
К любви и солнцу радостно навстречу,
И каждый новый вдох небытия
Рисует просветленную меня.
И я уже не я, а бесконечность…
Слезой сосны в кусочек янтаря.
И я теперь, совсем уже не я,
И за спиной, как крылья — вдохновенье!
Вся жизнь вокруг становится другая:
Из неземных сплетающихся строк
Сквозь сердце тихо движется поток,
Невидимая музыка живая.
С природой я теперь неразделима
Меняющейся формой бытия.
Я — дерево,
Я — небо,
Я — земля,
Я — птица, пролетающая мимо.
Плоть без границ или пространство света
Летит без притяженья налегке.
А кровь моя — закатом на реке,
А волосы легки, как струи ветра.
К любви и солнцу радостно навстречу,
И каждый новый вдох небытия
Рисует просветленную меня.
И я уже не я, а бесконечность…
Иммигрант
Одно и то же в сказках «Жили-были…»,
И пыль веков слезами аллергии…
А я по жизни вечный иммигрант,
Искатель ускользающей основы,
Трепещется подаренный талант,
Искать давно придуманное слово
В обочинах всегда чужих дорог.
Смешной малыш бросает крошки хлеба.
Есть просто дождь, и этот мальчик-Бог
Для сизарей, спускающихся с неба.
Из пустоты, что собирали впрок,
Не удлинить отпущенный нам срок…
Победы нет в дуальном поединке,
Лишь серый цвет на стоптанных ботинках…
И пыль веков слезами аллергии…
А я по жизни вечный иммигрант,
Искатель ускользающей основы,
Трепещется подаренный талант,
Искать давно придуманное слово
В обочинах всегда чужих дорог.
Смешной малыш бросает крошки хлеба.
Есть просто дождь, и этот мальчик-Бог
Для сизарей, спускающихся с неба.
Из пустоты, что собирали впрок,
Не удлинить отпущенный нам срок…
Победы нет в дуальном поединке,
Лишь серый цвет на стоптанных ботинках…
рождение
жаль не помню совсем…
тот волнующий миг…
первый вдох…яркий свет…
непонятные звуки…
оглушающий мир…
самый первый свой крик…
как приветствие Бога…
и мамины руки…
тот волнующий миг…
первый вдох…яркий свет…
непонятные звуки…
оглушающий мир…
самый первый свой крик…
как приветствие Бога…
и мамины руки…
синий клубок
сколько людей
столько и дорог
наматывают
бесконечность
на синий клубок
планеты
столько и дорог
наматывают
бесконечность
на синий клубок
планеты
сочинение
вечером
пишу сочинение
на тему дня
учитель ночь
проверит и
подчеркнёт
ошибки
пишу сочинение
на тему дня
учитель ночь
проверит и
подчеркнёт
ошибки
Потерянный город
Потерянный город моих ожиданий
Ты снова явился во сне
И после разлуки, далёких скитаний
Сейчас улыбаешься мне.
Прозрачною дымкой в сиреневых грёзах
Плывущий над полем туман,
Смеёшься стихами, волнуешься прозой,
Как незавершённый роман.
Любовь я свою, как монетку искала,
По шумной стране колеся,
Она ж по соседству меня ожидала,
Теперь то я знаю…меня…
А может судьбу не свою проживала
И сколько осталось в заклад?
Но если вернуться обратно, в начало,
Мне выпадет тот же расклад.
Трава луговая и домик у речки,
Горячие сельские дни,
Икона, лампадка, белёная печка
И фото ушедшей родни.
Пусть я городская закована смогом,
Курящими трубами ТЭЦ,
Антенны на башнях транслируют Бога,
Торчат как терновый венец.
Но тщетная скорость на гранях планеты,
За жизнь не достигнуть мечты.
Уходим, надеясь постигнуть секреты
За сферой земной суеты…
Ты снова явился во сне
И после разлуки, далёких скитаний
Сейчас улыбаешься мне.
Прозрачною дымкой в сиреневых грёзах
Плывущий над полем туман,
Смеёшься стихами, волнуешься прозой,
Как незавершённый роман.
Любовь я свою, как монетку искала,
По шумной стране колеся,
Она ж по соседству меня ожидала,
Теперь то я знаю…меня…
А может судьбу не свою проживала
И сколько осталось в заклад?
Но если вернуться обратно, в начало,
Мне выпадет тот же расклад.
Трава луговая и домик у речки,
Горячие сельские дни,
Икона, лампадка, белёная печка
И фото ушедшей родни.
Пусть я городская закована смогом,
Курящими трубами ТЭЦ,
Антенны на башнях транслируют Бога,
Торчат как терновый венец.
Но тщетная скорость на гранях планеты,
За жизнь не достигнуть мечты.
Уходим, надеясь постигнуть секреты
За сферой земной суеты…
серый пепел
не пытайтесь вернуться
в то, что было давно-
в своё детство
пусть оно остаётся
ракушкой на жёлтом песке
криком чайки
и запахом южных цветов
не ищите среди паутины морщин
бесшабашную юность
пусть мечты и надежды её
синим цветом на радужке глаз
заблестят ранним утром
загляните сейчас в зеркала
и почувствуйте зрелую душу
гладким камушком в вашей руке
не бродите, как тень
на развалинах старого дома
это станет привычкой
или тщетной попыткой
оживить серый пепел
что уже возвратился земле
в то, что было давно-
в своё детство
пусть оно остаётся
ракушкой на жёлтом песке
криком чайки
и запахом южных цветов
не ищите среди паутины морщин
бесшабашную юность
пусть мечты и надежды её
синим цветом на радужке глаз
заблестят ранним утром
загляните сейчас в зеркала
и почувствуйте зрелую душу
гладким камушком в вашей руке
не бродите, как тень
на развалинах старого дома
это станет привычкой
или тщетной попыткой
оживить серый пепел
что уже возвратился земле
призма
поэт похож
на стеклянную призму
пропускает через себя свет
и преломляет его
в разные формы стихов
если хочешь понять эти строки
посмотри на мир сквозь поэта
на стеклянную призму
пропускает через себя свет
и преломляет его
в разные формы стихов
если хочешь понять эти строки
посмотри на мир сквозь поэта
желание
загадаю желание
длиною не больше чем жизнь
чтобы встретив его разглядеть
пусть у самой черты горизонта
этот сбывшийся след от мечты
неизбежность прощания
тихую радость и грусть
воплощённого мифа
желания
длиною не больше чем жизнь
чтобы встретив его разглядеть
пусть у самой черты горизонта
этот сбывшийся след от мечты
неизбежность прощания
тихую радость и грусть
воплощённого мифа
желания
дом
такой знакомый старый дом
одним боком ушедший в землю
когда-то под ним бился родник
когда-то в нём жили родные люди
когда-то здесь была малая родина
сейчас только ветер колышет траву
сиплый голос калитки и запах шиповника
цветущего под окнами каждую весну
ещё ласточки под стрешней похожие на нас
они тоже очень быстро покидают гнездо
одним боком ушедший в землю
когда-то под ним бился родник
когда-то в нём жили родные люди
когда-то здесь была малая родина
сейчас только ветер колышет траву
сиплый голос калитки и запах шиповника
цветущего под окнами каждую весну
ещё ласточки под стрешней похожие на нас
они тоже очень быстро покидают гнездо
цветные сны
днём снег чистого листа
переливается мгновеньями радости
расплывается полутонами переживаний
пестрит мелкими мазками суетливости
чтобы в тёмную ночь музеев
рассыпаться осколками
уникальных цветных снов
переливается мгновеньями радости
расплывается полутонами переживаний
пестрит мелкими мазками суетливости
чтобы в тёмную ночь музеев
рассыпаться осколками
уникальных цветных снов
Я сегодня проживу легко
О Всевышний! Дай мне благодать,
Выброси все страхи и унынье,
Чтобы я поверила опять
В силу нас рождающей твердыни.
Пусть, как прежде юная Земля
Нежится с лучами на рассвете,
Чтобы зрели щедрые поля,
Чтобы каждый день рождались дети.
Чтобы это солнце не затмил
Череп с воспалёнными мозгами,
Дай мне Боже творческий посыл,
Выразить любовь свою стихами.
Я сегодня проживу легко,
Мне не жаль душевные затраты,
Вечером с дельфином далеко
Уплыву к вишнёвому закату…
Выброси все страхи и унынье,
Чтобы я поверила опять
В силу нас рождающей твердыни.
Пусть, как прежде юная Земля
Нежится с лучами на рассвете,
Чтобы зрели щедрые поля,
Чтобы каждый день рождались дети.
Чтобы это солнце не затмил
Череп с воспалёнными мозгами,
Дай мне Боже творческий посыл,
Выразить любовь свою стихами.
Я сегодня проживу легко,
Мне не жаль душевные затраты,
Вечером с дельфином далеко
Уплыву к вишнёвому закату…
паук
я паук и за ночь
плету паутину
завтрашнего дня
ловлю случайные
и неизбежные события
они липнут на сеть
так как я сама их притянула
я выпиваю их суть
а сухие оболочки сбрасываю
и потом в шелесте ветра
слышу тихие слова
случайность
неизбежность
неповторимость
плету паутину
завтрашнего дня
ловлю случайные
и неизбежные события
они липнут на сеть
так как я сама их притянула
я выпиваю их суть
а сухие оболочки сбрасываю
и потом в шелесте ветра
слышу тихие слова
случайность
неизбежность
неповторимость
зачем
только сейчас
начала
понимать
зачем я здесь
когда уйду
уйдёт то
что не смогут
повторить
другие
начала
понимать
зачем я здесь
когда уйду
уйдёт то
что не смогут
повторить
другие
Что кануло, тому уже не быть
Что кануло, тому уже не быть,
И мел судьбы не в силах изменить.
Накал вольфрама в полдень жжёт мосты
Меж берегов вчерашних откровений,
Слезами размываются мечты
От «передоза» принятых решений.
И ночь от мыслей стала горяча,
Толстеет слой исписанной тетради.
Под «пластикой» умелого врача
Твой опыт отпечатался во взгляде.
А жизнь всё рвётся на дворцовый бал,
Кружится в отражениях зеркал…
Но выглядит неряшливой растрёпой,
Осколками в трубе «калейдоскопа».
И мел судьбы не в силах изменить.
Накал вольфрама в полдень жжёт мосты
Меж берегов вчерашних откровений,
Слезами размываются мечты
От «передоза» принятых решений.
И ночь от мыслей стала горяча,
Толстеет слой исписанной тетради.
Под «пластикой» умелого врача
Твой опыт отпечатался во взгляде.
А жизнь всё рвётся на дворцовый бал,
Кружится в отражениях зеркал…
Но выглядит неряшливой растрёпой,
Осколками в трубе «калейдоскопа».
осознанность
человек подбрасывает
вверх камни и тут же
забывает о них
когда они падают
ему на голову
он смотрит в небо
за что?
вверх камни и тут же
забывает о них
когда они падают
ему на голову
он смотрит в небо
за что?
дверь
ценить, не оценивая
жить, а не переживать
любить, не требуя сдачи
капля на земле падает вниз
прыжок имеет свою высоту
у каждого есть возможность
открыть невидимую дверь в себя
и осознать бесконечность реального мира
жить, а не переживать
любить, не требуя сдачи
капля на земле падает вниз
прыжок имеет свою высоту
у каждого есть возможность
открыть невидимую дверь в себя
и осознать бесконечность реального мира
Нирвана
Как приятно на мягком диване,
Когда ватная хмарь за окном,
Добровольно в глубокой нирване
Любоваться чистейшим листком.
И потоком бегущие мысли
Проливать на его белизну,
Чтоб не сохли они и не кисли
На промозглом осеннем ветру.
От пьянящей, разгульной свободы
В безразмерной моей голове
Наслаждаться, сливаясь с природой,
Быть как воздух нигде и везде.
Стану рыбой, не пойманной в «сети»
Пусть за рейтинг душа не болит,
Я себе нажимаю «ответить»
И сама нажимаю «delete».
Когда ватная хмарь за окном,
Добровольно в глубокой нирване
Любоваться чистейшим листком.
И потоком бегущие мысли
Проливать на его белизну,
Чтоб не сохли они и не кисли
На промозглом осеннем ветру.
От пьянящей, разгульной свободы
В безразмерной моей голове
Наслаждаться, сливаясь с природой,
Быть как воздух нигде и везде.
Стану рыбой, не пойманной в «сети»
Пусть за рейтинг душа не болит,
Я себе нажимаю «ответить»
И сама нажимаю «delete».
Антоновки кусок
Антоновки кусок…Смешно и кисло…
Неясный путь и вечный поиск смысла.
Представила. Лишь ураган затих,
Глазам открылась снежная пустыня,
Свободна и чиста, как белый стих,
С минуты сотворения доныне.
Ещё вселенский ливень бился в борт
И достигая гибельного крена,
Постигли мы, что всё здесь равноценно,
Всё смешано и всё наоборот.
По «ретро» чёрно-белое кино.
Включаю мягкий свет от абажура,
И тенью на полу живёт фигура.
Четвёртый час, а в комнате темно.
Неясный путь и вечный поиск смысла.
Представила. Лишь ураган затих,
Глазам открылась снежная пустыня,
Свободна и чиста, как белый стих,
С минуты сотворения доныне.
Ещё вселенский ливень бился в борт
И достигая гибельного крена,
Постигли мы, что всё здесь равноценно,
Всё смешано и всё наоборот.
По «ретро» чёрно-белое кино.
Включаю мягкий свет от абажура,
И тенью на полу живёт фигура.
Четвёртый час, а в комнате темно.
Всё взаймы
Нет ничего нашего на этой планете. Всё взаймы. Всё накопленное останется здесь, как маленький холмик, который потом сравняется с землёй. Может быть только стихи. В начале их не замечают, бросают в библиотеках с полки на полку не прочитанные, не понятые. Может только слова из этих стихов, записанные где-то там, где мысль не имеет веса, а скорость её безгранична. Может быть, только там их смогут прочитать те, кому они необходимы, не оценивая их совершенство и совсем не вспоминая автора.
крючком мысли
плетутся невидимые
кружева стихов
плетутся невидимые
кружева стихов
гномы
солнце встаёт
чтобы вечером горизонт
отрезал от него по кусочку
луна поднимается
чтобы утонуть в реке
и превратиться в рыбу
птицы не могут не летать
звери всегда в поиске
чтобы выжить
а люди не знают
они ничего не знают
они только пытаются
силой гномов
выдавить из жизни
хоть капельку смысла
чтобы вечером горизонт
отрезал от него по кусочку
луна поднимается
чтобы утонуть в реке
и превратиться в рыбу
птицы не могут не летать
звери всегда в поиске
чтобы выжить
а люди не знают
они ничего не знают
они только пытаются
силой гномов
выдавить из жизни
хоть капельку смысла
Новая партия
Уже восход размыл окно
В кармин окрашенными снами.
Который час? Шестой всего,
А я измучена стихами.
Шуршат созвучием колёс
Дороги нашего квартала,
Стучит по голове вопрос
Ты почему ещё не встала?
Улыбкой радость на губах,
С утра печалиться не стоит.
Надеюсь не последний шах
Судьба сегодня уготовит.
Ведь время игр не истекло,
Сверкнуло молнии зигзагом,
Макну в чернильницу перо
И заряжусь ответным шагом.
Я силу чувствую в руке,
Неподдающейся утратам,
Слова — фигурки на доске
Скользят по шахматным квадратам…
В кармин окрашенными снами.
Который час? Шестой всего,
А я измучена стихами.
Шуршат созвучием колёс
Дороги нашего квартала,
Стучит по голове вопрос
Ты почему ещё не встала?
Улыбкой радость на губах,
С утра печалиться не стоит.
Надеюсь не последний шах
Судьба сегодня уготовит.
Ведь время игр не истекло,
Сверкнуло молнии зигзагом,
Макну в чернильницу перо
И заряжусь ответным шагом.
Я силу чувствую в руке,
Неподдающейся утратам,
Слова — фигурки на доске
Скользят по шахматным квадратам…
Ещё есть время
Рассвет. Балкон. Пятнадцатый этаж.
Эклектика Москвы, как на картине,
И в голову ползёт такая блажь…
Но белых перьев пух на небе синем,
Как будто не осенняя пора,
Не холодят погодные прогнозы,
Так радостно сигналят поезда,
И не стихи идут, а проза, проза…
Что я когда-то превращусь в туман
Или под утро стану тихим ветром,
Или паломником гонимым ярким светом,
Когда вокруг обман, обман, обман…
Но хорошо, что жизнь идёт не вспять,
Ещё есть время, что-то рассказать…
Эклектика Москвы, как на картине,
И в голову ползёт такая блажь…
Но белых перьев пух на небе синем,
Как будто не осенняя пора,
Не холодят погодные прогнозы,
Так радостно сигналят поезда,
И не стихи идут, а проза, проза…
Что я когда-то превращусь в туман
Или под утро стану тихим ветром,
Или паломником гонимым ярким светом,
Когда вокруг обман, обман, обман…
Но хорошо, что жизнь идёт не вспять,
Ещё есть время, что-то рассказать…
пра - пра
что моё тело глиняная форма
личинка бабочки космический скафандр
в аренду взятый временный приют
его я собирала по крупицам
но что в итоге мамина фигура
горбинка носа яркость глаз от деда
от бабушки овал лица и плавность жеста
и доброта отца навылет через сердце
возможно чей-то голос ум талант
пра - пра - пра - пра а где же в этом я?
как хочется стремительно сейчас
уйти от млечной пыли раритетов
на расстоянии одним штрихом
исправить тонкий абрис и вписать
в одну строку в единственное слово
придуманную мной неповторимость
личинка бабочки космический скафандр
в аренду взятый временный приют
его я собирала по крупицам
но что в итоге мамина фигура
горбинка носа яркость глаз от деда
от бабушки овал лица и плавность жеста
и доброта отца навылет через сердце
возможно чей-то голос ум талант
пра - пра - пра - пра а где же в этом я?
как хочется стремительно сейчас
уйти от млечной пыли раритетов
на расстоянии одним штрихом
исправить тонкий абрис и вписать
в одну строку в единственное слово
придуманную мной неповторимость
Детство
Скрипит зима на улицах столицы,
Хрусталь сковал ночные провода.
Мне снежная страна опять присниться,
Как детство, прилетевшее сюда.
Когда сугробы превращались нами
В похожие на крепость городки,
Смеялся белый мир снеговиками,
К железным санкам липли языки.
Дворовые раскатанные горки
Затягивали криками детей.
Ледянками служили нам картонки,
Горели щёки цветом снегирей.
Сердито мамы в форточки кричали
С трудом пытаясь нас загнать домой,
Такое счастье повторишь едва ли —
Промокшее до нитки с головой.
Хрусталь сковал ночные провода.
Мне снежная страна опять присниться,
Как детство, прилетевшее сюда.
Когда сугробы превращались нами
В похожие на крепость городки,
Смеялся белый мир снеговиками,
К железным санкам липли языки.
Дворовые раскатанные горки
Затягивали криками детей.
Ледянками служили нам картонки,
Горели щёки цветом снегирей.
Сердито мамы в форточки кричали
С трудом пытаясь нас загнать домой,
Такое счастье повторишь едва ли —
Промокшее до нитки с головой.
Белый мячик
Сегодня видела сон. Знакомая комната, рядом сидит девочка. Мы говорим о чём-то важном. Вдруг она протягивает белый теннисный мячик со словами: «Это подарок!» Проснувшись, я всё думала, чтобы это значило?
Может она хотела сказать, чтобы я была менее серьёзной и просто поиграла. Мячик такой круглый и так легко катится по дорожке, побегу за ним, не зная, что там впереди. Он такой упругий и так легко отскакивает от препятствий, не набивая себе шишки на лбу. А когда белый цвет станет серым от пыли, я раскрашу его яркой гуашью и нарисую улыбку, как на «смайлике». Потом подброшу высоко-высоко и стану долго любоваться, как мячик чертит по небу смеющуюся радугу.
Я вспоминаю глаза девочки и узнаю себя, только много-много лет назад. Когда ещё весь мир ощущался, как белый мячик. Видимо та девочка знала немного больше, чем сейчас уже взрослая женщина.
Может она хотела сказать, чтобы я была менее серьёзной и просто поиграла. Мячик такой круглый и так легко катится по дорожке, побегу за ним, не зная, что там впереди. Он такой упругий и так легко отскакивает от препятствий, не набивая себе шишки на лбу. А когда белый цвет станет серым от пыли, я раскрашу его яркой гуашью и нарисую улыбку, как на «смайлике». Потом подброшу высоко-высоко и стану долго любоваться, как мячик чертит по небу смеющуюся радугу.
Я вспоминаю глаза девочки и узнаю себя, только много-много лет назад. Когда ещё весь мир ощущался, как белый мячик. Видимо та девочка знала немного больше, чем сейчас уже взрослая женщина.
за дверью души
прячется детский смех
отпускаю его
прячется детский смех
отпускаю его
Я с городом сейчас наедине
Я с городом сейчас наедине
Тем, что внутри меня проснуться хочет,
И написать сонет неровных строчек.
Я с городом сейчас наедине.
Изломы линий в пройденной судьбе
Напоминает и ещё пророчит.
Я с городом сейчас наедине
Тем, что внутри меня проснуться хочет.
А утро пахнет сваренным борщом,
Дешёвым кофе и немного смогом,
Печально смотрит наш осенний дом,
Как сирота, просящий за порогом.
И день за днём слагаются проворно
Из повторений триолетной формы…
Тем, что внутри меня проснуться хочет,
И написать сонет неровных строчек.
Я с городом сейчас наедине.
Изломы линий в пройденной судьбе
Напоминает и ещё пророчит.
Я с городом сейчас наедине
Тем, что внутри меня проснуться хочет.
А утро пахнет сваренным борщом,
Дешёвым кофе и немного смогом,
Печально смотрит наш осенний дом,
Как сирота, просящий за порогом.
И день за днём слагаются проворно
Из повторений триолетной формы…
Полёт
По восьмёрке, бесконечно
И как только не крути,
Легкомысленны, беспечны
Наши торные пути.
Двигаясь совсем не в ногу,
Нам скатёркой синей даль,
Навигатором в дорогу-
Потаённая печаль.
Если вместе, то разрушим
Невесомые мосты,
Резонансом режет уши,
Глохнем вместе, я и ты.
Мы потерянные дети,
Всё наощупь, но вперёд,
Мимолётен на планете
Белой бабочки полёт…
И как только не крути,
Легкомысленны, беспечны
Наши торные пути.
Двигаясь совсем не в ногу,
Нам скатёркой синей даль,
Навигатором в дорогу-
Потаённая печаль.
Если вместе, то разрушим
Невесомые мосты,
Резонансом режет уши,
Глохнем вместе, я и ты.
Мы потерянные дети,
Всё наощупь, но вперёд,
Мимолётен на планете
Белой бабочки полёт…
форма
невозможно привыкнуть
к форме своего тела
оно как глина
подстраивается
под наши мысли
к форме своего тела
оно как глина
подстраивается
под наши мысли
здесь и сейчас
грядущий мир
как будущая жертва
и настоящее
на копьях старых стен
как будущая жертва
и настоящее
на копьях старых стен
предвкушение
утром открыв
ставни глаз
улыбаюсь
от предвкушения
перед закрытой
дверью моего дома
ставни глаз
улыбаюсь
от предвкушения
перед закрытой
дверью моего дома
Звон
Какая радость утром в тесноте
На поворот звенящего вагона,
Поверить миру, шумной полноте,
Как в древний лик чарующей иконы.
Восход-художник освежит каноны,
И новый день на новой высоте.
Цепляется в испуге жёлтый лист
За контур ветки трепетно и нежно,
Мазок блестящей охры, как надежда…
Звон колокольный невесом и чист.
И что-то согревает изнутри
И непременно просится наружу,
Возможно свет проснувшейся любви
Бежит волной, расплёскивая лужи.
На поворот звенящего вагона,
Поверить миру, шумной полноте,
Как в древний лик чарующей иконы.
Восход-художник освежит каноны,
И новый день на новой высоте.
Цепляется в испуге жёлтый лист
За контур ветки трепетно и нежно,
Мазок блестящей охры, как надежда…
Звон колокольный невесом и чист.
И что-то согревает изнутри
И непременно просится наружу,
Возможно свет проснувшейся любви
Бежит волной, расплёскивая лужи.
Смена декораций
С птицами машина
Наперегонки,
Закрываю солнце
Пальцами руки.
Сосны вековые
Строем в полный рост,
Спрятан за оградой
Маленький погост.
И летят пейзажи
В объектив окна,
Где росла пшеница,
Всё дома, дома.
Где встречали рощи
Эхом грибников,
Люди, люди, люди,
Больше, чем грибов.
Вкруг озёр, где рыбы
Плавали гурьбой,
Лошади стальные,
Как на водопой.
Там, где был когда-то
Долгий переезд,
Мост через «железку»,
Как изящный жест.
Бывший перекрёсток —
Лишь дорожный знак.
Виды Подмосковья —
Всё теперь не так.
Смена декораций,
Стильный антураж,
Планетарный домик
Выше на этаж.
Старые альбомы
В памяти моей.
Выцветшие фото
Пожелтевших дней
Вижу по-иному
Здесь, издалека.
Как всегда, в дороге
Мучает строка…
Наперегонки,
Закрываю солнце
Пальцами руки.
Сосны вековые
Строем в полный рост,
Спрятан за оградой
Маленький погост.
И летят пейзажи
В объектив окна,
Где росла пшеница,
Всё дома, дома.
Где встречали рощи
Эхом грибников,
Люди, люди, люди,
Больше, чем грибов.
Вкруг озёр, где рыбы
Плавали гурьбой,
Лошади стальные,
Как на водопой.
Там, где был когда-то
Долгий переезд,
Мост через «железку»,
Как изящный жест.
Бывший перекрёсток —
Лишь дорожный знак.
Виды Подмосковья —
Всё теперь не так.
Смена декораций,
Стильный антураж,
Планетарный домик
Выше на этаж.
Старые альбомы
В памяти моей.
Выцветшие фото
Пожелтевших дней
Вижу по-иному
Здесь, издалека.
Как всегда, в дороге
Мучает строка…
Мысли под дождём
Июльский дождь, как мамина рука
Пригладил воспалённые мозги.
Не ведая о том, что впереди,
Пришпориваю жизни скакуна.
А если мне, не помня, не скорбя,
Прикинутся незрелым колоском?
Или блестящим от росы цветком,
Где в каждой капле отражаюсь я?
Жужжанием увесистых шмелей
И праведно трудиться целый день,
Кольцом змеи, арендовавшей пень
Там, где даёт концерты соловей?
После дождя уютно и светло.
Я в этом мире всем могу побыть!
Я в этой жизни всех учусь любить!
И радость от того, что мне дано…
Пригладил воспалённые мозги.
Не ведая о том, что впереди,
Пришпориваю жизни скакуна.
А если мне, не помня, не скорбя,
Прикинутся незрелым колоском?
Или блестящим от росы цветком,
Где в каждой капле отражаюсь я?
Жужжанием увесистых шмелей
И праведно трудиться целый день,
Кольцом змеи, арендовавшей пень
Там, где даёт концерты соловей?
После дождя уютно и светло.
Я в этом мире всем могу побыть!
Я в этой жизни всех учусь любить!
И радость от того, что мне дано…
Вот остановка и рывок
Вот остановка и рывок
Из нарисованного круга,
И встречный кажется поток
Дыханьем близкого мне друга.
А поезда летят легко,
А между станций путь короткий,
Подземным залом из метро
Иду стремительной походкой.
Ступаю на бегущий тракт,
Всё ближе, ближе зона света,
Мне жизнь дала сигнал на старт
И мир, и синюю планету.
Как будто выход с корабля,
Без страха я шагаю смело
Из дома с именем Земля
Туда, в пространство без пределов…
Из нарисованного круга,
И встречный кажется поток
Дыханьем близкого мне друга.
А поезда летят легко,
А между станций путь короткий,
Подземным залом из метро
Иду стремительной походкой.
Ступаю на бегущий тракт,
Всё ближе, ближе зона света,
Мне жизнь дала сигнал на старт
И мир, и синюю планету.
Как будто выход с корабля,
Без страха я шагаю смело
Из дома с именем Земля
Туда, в пространство без пределов…
Короткометражка
каждый день полушарии моих глаз
снимают короткометражный фильм
первые кадры пробегают быстро
едва успевая за шумом талой воды
и взрывающихся почек
щекочут пушком вербы
и оставляют на губах вкус мечты
пятилепестковых цветков сирени
следующие эпизоды освежают лицо
брызгами речной воды и украшают голову
романтичными венками из луговых цветов
кульминация сюжета надувается шарами
кисло-сладкого яблоневого сада и
горчит первой морщинкой разочарований
дальше по сценарию идут дожди
звучит крик улетающих гусей
и долго чувствуется аромат полинявших астр
но как ни оттягивай приходит время белых мух
в уютном кресле просматриваю отснятый материал
придумываю весёлые титры и охватывает
смешанное чувство тревоги, что
эпилог ещё не придуман и радость
мне будет, что оставить зрителям
пусть даже зал окажется пустым
снимают короткометражный фильм
первые кадры пробегают быстро
едва успевая за шумом талой воды
и взрывающихся почек
щекочут пушком вербы
и оставляют на губах вкус мечты
пятилепестковых цветков сирени
следующие эпизоды освежают лицо
брызгами речной воды и украшают голову
романтичными венками из луговых цветов
кульминация сюжета надувается шарами
кисло-сладкого яблоневого сада и
горчит первой морщинкой разочарований
дальше по сценарию идут дожди
звучит крик улетающих гусей
и долго чувствуется аромат полинявших астр
но как ни оттягивай приходит время белых мух
в уютном кресле просматриваю отснятый материал
придумываю весёлые титры и охватывает
смешанное чувство тревоги, что
эпилог ещё не придуман и радость
мне будет, что оставить зрителям
пусть даже зал окажется пустым
Как в раковине малой
Как в раковине малой — Океана
Безветрие, бессилье парусов.
Там солнце, уходящее в нирвану —
Навязчивый мираж кошмарных снов.
За этот берег, благодатный край
Такой земной, подаренный нам рай,
Происходила битва не однажды.
У моряков, страдающих от жажды,
Соленый морок губы иссушал
И мучало виденье синих скал.
О чём нам память предков говорит?
Передавая образы потомкам,
События сшивая ниткой тонкой
Великое дыхание гудит.
Безветрие, бессилье парусов.
Там солнце, уходящее в нирвану —
Навязчивый мираж кошмарных снов.
За этот берег, благодатный край
Такой земной, подаренный нам рай,
Происходила битва не однажды.
У моряков, страдающих от жажды,
Соленый морок губы иссушал
И мучало виденье синих скал.
О чём нам память предков говорит?
Передавая образы потомкам,
События сшивая ниткой тонкой
Великое дыхание гудит.
Железная река
Грохочут времена
Железною рекой,
Скользим мы по камням,
Что скрыты под водой.
Нетвёрдые шаги
Кружит водоворот,
Как трудно перейти,
Когда никто не ждёт.
На дальнем берегу
Не машет нам платком,
И не кричит прощай
С пронзительным гудком,
И нет в последний миг
Протянутой руки,
Но мы идём назло —
Чему-то вопреки…
Железною рекой,
Скользим мы по камням,
Что скрыты под водой.
Нетвёрдые шаги
Кружит водоворот,
Как трудно перейти,
Когда никто не ждёт.
На дальнем берегу
Не машет нам платком,
И не кричит прощай
С пронзительным гудком,
И нет в последний миг
Протянутой руки,
Но мы идём назло —
Чему-то вопреки…
Ночь в городе
Из полнолуния не сделанных ошибок
По каплям сон так холоден и зыбок…
Ночь в городе теперь совсем другая,
Ажур подсветки в контурах домов,
Свет будто соревнуется, играет
С порталами зевающих дворов.
Как странно, мы с тобой не замечаем
В неоновой рекламе стены рая…
И оживают бронзовые тени,
Когда-то здесь отмеченных людей,
Но вряд ли направление изменят
Центральные проспекты арт-идей.
Всё также в трещинах незыблемые стены,
Всё тот же скрип не смазанных дверей…
По каплям сон так холоден и зыбок…
Ночь в городе теперь совсем другая,
Ажур подсветки в контурах домов,
Свет будто соревнуется, играет
С порталами зевающих дворов.
Как странно, мы с тобой не замечаем
В неоновой рекламе стены рая…
И оживают бронзовые тени,
Когда-то здесь отмеченных людей,
Но вряд ли направление изменят
Центральные проспекты арт-идей.
Всё также в трещинах незыблемые стены,
Всё тот же скрип не смазанных дверей…
Без притяжения
День, ночь, головокружение. Мы ходим вверх ногами, потому что не знаем, где верх, а где низ. Не различаем полюса, но ложимся спать головой на Север, и падаем в сон, как звёзды падают в отражение неба. Мы всё время ждём прилива, чтобы как киты, выброшенные на берег, уйти в океан. Форма мира зависит от точности нашего зрения, а пространство космоса от размера телескопа. С помощью бинокля выпрямляем горизонт и пытаемся понять одиночество белого паруса. Мы с недовольными лицами, оцениваем себя через кривизну зеркала. А вдруг тот, кто находится по ту сторону, сейчас спит и видит сны про нас. Значит мы просто его иллюзии или всё-таки реальность, воплощенная нашими мыслями, которые под микроскопом кристаллизуются в разные формы снежинок. Может быть, всё вокруг лишь временное жильё на крыше небоскрёба? Без притяжения падающее с него яблоко Ньютона, как спутник, теряющий орбиту, радуется вечности. Оно видит сверху блуждающий между двух материков безымянный голубой остров, не находящий свой причал.
ночь комнаты
из туннеля замочной скважины
луч света
из туннеля замочной скважины
луч света
Любите то, что близко и реально…
Как трудно без романтики прожить,
Не чувствуя, не ведая, не зная,
Что можно так безудержно любить,
Шагнув за круг очерченного края.
А без тепла протянутой руки,
Надёжного плеча и сердца друга,
Как в бурное течение реки
С разбегу без спасательного круга.
Как тяжело, когда уходят те,
Кто был опорой, каменной стеною,
Остаться на переднем рубеже,
А кто моложе за твоей спиною.
Ответы на вопросы неважны,
Пусть не узнают главные секреты,
Бегущие участники судьбы,
Придуманной когда-то эстафеты.
И по утрам, оценивая жизнь,
Чтоб не скучать от суеты банальной,
Оставьте неземные миражи,
Любите то, что близко и реально…
Не чувствуя, не ведая, не зная,
Что можно так безудержно любить,
Шагнув за круг очерченного края.
А без тепла протянутой руки,
Надёжного плеча и сердца друга,
Как в бурное течение реки
С разбегу без спасательного круга.
Как тяжело, когда уходят те,
Кто был опорой, каменной стеною,
Остаться на переднем рубеже,
А кто моложе за твоей спиною.
Ответы на вопросы неважны,
Пусть не узнают главные секреты,
Бегущие участники судьбы,
Придуманной когда-то эстафеты.
И по утрам, оценивая жизнь,
Чтоб не скучать от суеты банальной,
Оставьте неземные миражи,
Любите то, что близко и реально…
пазлы
перебирая и складывая
картинки воспоминаний
как пёстрые пазлы
хочется взять и перемешать
а потом сложить по-новому
лучше, чем было и вдруг
осознаешь, что каждый кусочек
вырезан так, что может быть
только на своём месте
и только в своё время
картинки воспоминаний
как пёстрые пазлы
хочется взять и перемешать
а потом сложить по-новому
лучше, чем было и вдруг
осознаешь, что каждый кусочек
вырезан так, что может быть
только на своём месте
и только в своё время
копилка
зеркалу столько лет
сколько на нём слоёв
и в каждом я
одна и та же
и разная
копилка памяти
зачем?
куплю другое
сколько на нём слоёв
и в каждом я
одна и та же
и разная
копилка памяти
зачем?
куплю другое
Музыка небесных сфер
С. Ралдугиной
С небесных сфер спускающийся звук
Забытых нот, написанных мотивом,
Заказанные кольца ювелирам
Для тонких пальцев музыкальных рук.
Стихия неизбежности волны,
Лишившая смятением покоя,
Открылось что-то близкое, родное,
Гадалкой напророченные сны.
И двигались доверчиво сердца,
Ведомые руками пианиста,
Была борьба и вечное единство,
Где без начала не дадут конца.
Мелодию стеснительной зари,
Сменяли грома бурные раскаты,
Раскаянье ни в чём не виноватых,
И жаждущих… наверное любви.
Спускалась ночь, бездонно глубока,
Где по пятам преследовали тени,
И целились в бегущие мишени
Мигающие звёзды свысока.
Был славен Бог и дерзок Люцифер,
Свободен дух от страхов и страданий,
Сбывались сокровенные желанья
Под музыку невидимых нам сфер.
Забытых нот, написанных мотивом,
Заказанные кольца ювелирам
Для тонких пальцев музыкальных рук.
Стихия неизбежности волны,
Лишившая смятением покоя,
Открылось что-то близкое, родное,
Гадалкой напророченные сны.
И двигались доверчиво сердца,
Ведомые руками пианиста,
Была борьба и вечное единство,
Где без начала не дадут конца.
Мелодию стеснительной зари,
Сменяли грома бурные раскаты,
Раскаянье ни в чём не виноватых,
И жаждущих… наверное любви.
Спускалась ночь, бездонно глубока,
Где по пятам преследовали тени,
И целились в бегущие мишени
Мигающие звёзды свысока.
Был славен Бог и дерзок Люцифер,
Свободен дух от страхов и страданий,
Сбывались сокровенные желанья
Под музыку невидимых нам сфер.
Полёт в пустоту
Полёт в пустоту. Кто и где ты? Зачем, куда, когда и сколько? Время, пространство — ни каких ассоциаций. Наверно ты тоже пустота, потому что то, чем ты был раньше, растворилось. Очевидно, надо искать другую форму, наполнить её, чем попало, и как-то обозначить своё существование. Снова стать замечаемым объектом. Пока закрыты глаза, ты один, но потом появляются разные другие изображения, и странное чувство голода познания и сравнения. Идентификация поглощает. Если рядом собака, ты лаешь, если птица, тебе хочется взлететь, если дельфин — учишься нырять и плавать. Но когда уровень глаз поднимается выше, и слова, повторяемые за родителями, становятся понятными, то уже не сомневаешься в своём ЧЕЛОВЕКООБРАЗИИ. Ты всё время растёшь, и твой интеллект шепчет об исключительности опыта. Но однажды возникает момент метаморфозы жизни. Попытка из «уравнения словоблудия» извлечь корень «молчания».
молчание
это аплодисменты
пустоты
это аплодисменты
пустоты
Самоизоляция
Негоже нам, живущим на Земле,
Рождёнными с мозгами человека
Пугаться света, подчиняясь тьме,
Не замечая перемены века.
Теперь, когда мы в силах изменить
Придуманную ранее дуальность,
Не бойтесь мира, надо просто быть,
Творить самим, как это не банально.
Закрыв глаза, скрываясь от невзгод,
Сидим под крышей собственного рая,
Нам маской перекрыли кислород,
Но мысль, как птицу в сети не поймаешь.
Того не делай, этого не тронь,
В невидимой «короне» неприятель.
Пытаясь страхом погасить огонь,
Украли силу дружеских объятий.
Смотрите все! На небе облака,
Свободой не приемлющие фальши,
Пусть правят маскарадом силы зла,
Но мы сильней от этого и старше…
Рождёнными с мозгами человека
Пугаться света, подчиняясь тьме,
Не замечая перемены века.
Теперь, когда мы в силах изменить
Придуманную ранее дуальность,
Не бойтесь мира, надо просто быть,
Творить самим, как это не банально.
Закрыв глаза, скрываясь от невзгод,
Сидим под крышей собственного рая,
Нам маской перекрыли кислород,
Но мысль, как птицу в сети не поймаешь.
Того не делай, этого не тронь,
В невидимой «короне» неприятель.
Пытаясь страхом погасить огонь,
Украли силу дружеских объятий.
Смотрите все! На небе облака,
Свободой не приемлющие фальши,
Пусть правят маскарадом силы зла,
Но мы сильней от этого и старше…
Пора уже взрослеть
Уже давно запорошило след
За стариком, ушедшим ровно в полночь,
На стрелке, указующей на полюс,
Уже давно запорошило след…
А я всё жду обещанный ответ,
И памяти компьютер переполнен.
Уже давно запорошило след
За стариком, ушедшим ровно в полночь…
Воздушный шар луны в окне парит,
Стучится ветка в жестяную крышу,
Я, повторяя этот странный ритм,
Надеюсь, к пониманию приближусь.
Плывёт во тьму заснеженная твердь,
Уже пора…пора уже взрослеть…
За стариком, ушедшим ровно в полночь,
На стрелке, указующей на полюс,
Уже давно запорошило след…
А я всё жду обещанный ответ,
И памяти компьютер переполнен.
Уже давно запорошило след
За стариком, ушедшим ровно в полночь…
Воздушный шар луны в окне парит,
Стучится ветка в жестяную крышу,
Я, повторяя этот странный ритм,
Надеюсь, к пониманию приближусь.
Плывёт во тьму заснеженная твердь,
Уже пора…пора уже взрослеть…
Ночные глюки
Сегодня мне явился сон,
Мираж навязчиво тревожный:
Жизнь бесконечный марафон,
Остановиться невозможно,
Передохнуть от суеты.
Земля сидит на карантине,
И среди масочной толпы
Я как блуждающий в пустыне.
Я вижу солнечный пожар
Испепеляющий отважных,
Как соком пушкинский Анчар
«Спасает» страждущих от жажды.
Весь мир как виртуальный глюк,
Печатный лист многотиражки,
Как ловко втиснутые в круг
Квадраты девятиэтажки.
Но ветер, приоткрыв окно,
Мои видения нарушил,
Дождь лижет тёмное стекло,
Спасая выжженную душу.
И ночь уже не так страшна
В раскатах грозового фронта.
Какая есть… ведь жизнь одна…
Бегу по ней до горизонта…
Мираж навязчиво тревожный:
Жизнь бесконечный марафон,
Остановиться невозможно,
Передохнуть от суеты.
Земля сидит на карантине,
И среди масочной толпы
Я как блуждающий в пустыне.
Я вижу солнечный пожар
Испепеляющий отважных,
Как соком пушкинский Анчар
«Спасает» страждущих от жажды.
Весь мир как виртуальный глюк,
Печатный лист многотиражки,
Как ловко втиснутые в круг
Квадраты девятиэтажки.
Но ветер, приоткрыв окно,
Мои видения нарушил,
Дождь лижет тёмное стекло,
Спасая выжженную душу.
И ночь уже не так страшна
В раскатах грозового фронта.
Какая есть… ведь жизнь одна…
Бегу по ней до горизонта…
Машина времени
Мы очень похожи на свои дома. Каждый период жизни, как новый слой. Когда во время ремонта очищают стены комнат от старых обоев, то проявляющиеся рисунки открывают файлы памяти. Вы не замечали, что нижний слой кажется нам самым ярким, весёлым и солнечным, как детство? Но ещё интереснее читать пожелтевшие газеты, которые клеили для выравнивания стен. Это уж точно настоящая машина времени. Сидя на табуретке и озвучивая события прошлого, совсем забываешь о работе. Вдруг пронизывает мысль, что упустил в жизни что-то главное, что было когда-то настоящим, уже пережитое, но очень дорогое… Чтобы ностальгия не затягивала, быстро закрываем её новыми «суперобоями», имитируя счастливое продолжение. Но сколько не длится сказочный бал, карета превратится в обыкновенную тыкву, а тыква и всё королевство в пустоту…
бесконечность
как иллюзия
совершенства
как иллюзия
совершенства
пустота родилась в тишине
пустота родилась в тишине
рассмеялась в заброшенном доме
голосами вчерашних детей
и завыла в трубе одиночеством волка
глубоко ровно в полночь нырнула за рыбой
чтоб увидеть на дне свет упавших осколков звезды
как утраченной кем-то мечты и надежды
тишина родилась в пустоте
рассмеялась в заброшенном доме
голосами вчерашних детей
и завыла в трубе одиночеством волка
глубоко ровно в полночь нырнула за рыбой
чтоб увидеть на дне свет упавших осколков звезды
как утраченной кем-то мечты и надежды
тишина родилась в пустоте
поэт
можно сжечь дерево
которое видело поэта
можно разрушить стены
которые слышали поэта
но останутся потомки
которые знают
в их роду жил поэт
и ещё стихи
на небесных
скрижалях
которое видело поэта
можно разрушить стены
которые слышали поэта
но останутся потомки
которые знают
в их роду жил поэт
и ещё стихи
на небесных
скрижалях
Открой глаза
Открой глаза, не бойся, посмотри!
Красив и совершенен контур тела,
И ярок свет, идущий из груди
Уверенно, решительно и смело
Струится, наполняя все вокруг.
Атласной кожей чувствуешь защиту,
Непросто, неслучайно и не вдруг
Он душу твою делает открытой.
Мы в «спичечных коробках Корбюзье»
Страдаем нереальными мечтами,
Могущество луча дано тебе,
Гонимым быть не ветром…парусами.
И скачут мысли между тесных стен
От пола к потолку, туда-обратно,
Спасаемся от ливня перемен,
Бесцветно всё и слишком аккуратно.
И каждый день, как маленький рекорд,
Во всём виним погодное ненастье,
Стеной кирпичной служит нам комфорт,
Но вряд ли это всё дарует счастье.
Не винтики мы «демонов Земли»,
Призывы лжи не сменят курс дороги,
В отрезке бесконечности петли
Не ведаем, что мы — земные Боги!
Красив и совершенен контур тела,
И ярок свет, идущий из груди
Уверенно, решительно и смело
Струится, наполняя все вокруг.
Атласной кожей чувствуешь защиту,
Непросто, неслучайно и не вдруг
Он душу твою делает открытой.
Мы в «спичечных коробках Корбюзье»
Страдаем нереальными мечтами,
Могущество луча дано тебе,
Гонимым быть не ветром…парусами.
И скачут мысли между тесных стен
От пола к потолку, туда-обратно,
Спасаемся от ливня перемен,
Бесцветно всё и слишком аккуратно.
И каждый день, как маленький рекорд,
Во всём виним погодное ненастье,
Стеной кирпичной служит нам комфорт,
Но вряд ли это всё дарует счастье.
Не винтики мы «демонов Земли»,
Призывы лжи не сменят курс дороги,
В отрезке бесконечности петли
Не ведаем, что мы — земные Боги!
Так пахнет ладан и горит свеча
Так пахнет ладан и горит свеча
Надеждой на обещанное чудо,
И в мышцах боль, как лёгкая простуда.
Так пахнет ладан и горит свеча.
Непостоянство тающего дня
Барической пилою амплитуды.
Так пахнет ладан и горит свеча
Надеждой на обещанное чудо.
В глазах святых измерить глубину
Молитвами просящих невозможно,
И погружаясь в них неосторожно,
Как в тёмный космос, медленно тону.
Никто из нас живущих не поймёт —
Паденье это или быстрый взлёт…
Надеждой на обещанное чудо,
И в мышцах боль, как лёгкая простуда.
Так пахнет ладан и горит свеча.
Непостоянство тающего дня
Барической пилою амплитуды.
Так пахнет ладан и горит свеча
Надеждой на обещанное чудо.
В глазах святых измерить глубину
Молитвами просящих невозможно,
И погружаясь в них неосторожно,
Как в тёмный космос, медленно тону.
Никто из нас живущих не поймёт —
Паденье это или быстрый взлёт…
Смена
На небе вместе солнце и луна,
Вода с песком навек обручена,
Друг в друга проникают светотени,
А наше пребывание — мгновенье.
Все мы, когда-то дерзкие, лихие
В эфир ещё непознанной стихии,
К причалу на оставленной земле,
Покорно отойдём на корабле.
А те, кто будут двигаться навстречу
Не ведая, что этот путь конечный,
На вёслах шлюпок по седым волнам,
Надеемся, идут на смену нам…
Вода с песком навек обручена,
Друг в друга проникают светотени,
А наше пребывание — мгновенье.
Все мы, когда-то дерзкие, лихие
В эфир ещё непознанной стихии,
К причалу на оставленной земле,
Покорно отойдём на корабле.
А те, кто будут двигаться навстречу
Не ведая, что этот путь конечный,
На вёслах шлюпок по седым волнам,
Надеемся, идут на смену нам…
Время
(посвящение поэту)
«Я живу, как безударный слог»
В.Соснора
В.Соснора
Я считаю время потёртыми купюрами,
Оно стонет в кармане разряженным мобильником.
Я открываю ему дверь в сердце
И зябну на сквозняке чужой страны.
Время красит волосы в белый цвет,
Углубляет воронки глаз пережитых событий
И течёт по ликам святых слезой индульгенции.
Время ложится мхом сказок тевтонской бабушки
На серый камень могилы отца,
И я чувствую, как шевелятся во сне осколки войны.
Время раздваивается морщинами меж бровей
На детские мысли и взрослую боль одиночества.
Иногда они пересекаются,
нарушая закон параллельности.
Время, водой наполняет хронику памяти,
А я пытаюсь очистить её через угольный фильтр.
Я долго жду, когда время муравьёв
достроит пирамиду,
Чтобы поджечь её всего одной спичкой.
Время шумит по утрам волнами вдохновения
И затихает в безударных слогах непринятых книг.
Оно берёт на прицел бегущие мишени строк,
Одним выстрелом выбивая в них лишние слова.
Иногда я заключаю время в застенки рифмы,
Иногда отпускаю его в свободный полёт верлибра.
Время скупо раздаёт медали лучшим из лучших
И ходят по земле золотые, серебряные,
бронзовые поэты.
Я стаптываю время с набойками на ботинках,
Когда поднимаюсь по ступеням
идеального облака Будды.
Три дня моё время мелькало на сайтах
портретами некрологов,
А после угасло экраном с надписью
«завершение работы».
Теперь уже можно выпить рюмку времени
С моими давно ушедшими близкими людьми,
Чтобы уснуть, а через миллион лет
Вернуться звездой, которая неподвластна времени,
И где поэтов читают, пока они живы…
Оно стонет в кармане разряженным мобильником.
Я открываю ему дверь в сердце
И зябну на сквозняке чужой страны.
Время красит волосы в белый цвет,
Углубляет воронки глаз пережитых событий
И течёт по ликам святых слезой индульгенции.
Время ложится мхом сказок тевтонской бабушки
На серый камень могилы отца,
И я чувствую, как шевелятся во сне осколки войны.
Время раздваивается морщинами меж бровей
На детские мысли и взрослую боль одиночества.
Иногда они пересекаются,
нарушая закон параллельности.
Время, водой наполняет хронику памяти,
А я пытаюсь очистить её через угольный фильтр.
Я долго жду, когда время муравьёв
достроит пирамиду,
Чтобы поджечь её всего одной спичкой.
Время шумит по утрам волнами вдохновения
И затихает в безударных слогах непринятых книг.
Оно берёт на прицел бегущие мишени строк,
Одним выстрелом выбивая в них лишние слова.
Иногда я заключаю время в застенки рифмы,
Иногда отпускаю его в свободный полёт верлибра.
Время скупо раздаёт медали лучшим из лучших
И ходят по земле золотые, серебряные,
бронзовые поэты.
Я стаптываю время с набойками на ботинках,
Когда поднимаюсь по ступеням
идеального облака Будды.
Три дня моё время мелькало на сайтах
портретами некрологов,
А после угасло экраном с надписью
«завершение работы».
Теперь уже можно выпить рюмку времени
С моими давно ушедшими близкими людьми,
Чтобы уснуть, а через миллион лет
Вернуться звездой, которая неподвластна времени,
И где поэтов читают, пока они живы…
Памяти летчика-космонавта
А. Леонова
А. Леонова
Отчалил корабль эпохи с людьми
Туда, где наверно нужнее они,
И как не марайте страницы былин,
Мы точное время сверяем по ним…
Туда, где наверно нужнее они,
И как не марайте страницы былин,
Мы точное время сверяем по ним…
Уже полны до края сети года
Р. Я.
Уже полны до края сети года,
Последних дней трепещут плавники,
Глаза на мокром месте у погоды,
На пирамидах ёлок огоньки.
Уходит старый, подводя итоги,
Прописывая цифрами долги.
По лестнице в незримые чертоги
Уводит тех, кто раньше не смогли.
И там, где только свет над облаками,
Живут они молитвами живых,
Ведут беседу по привычке с нами…
А мы идём с поминок…но без них…
Последних дней трепещут плавники,
Глаза на мокром месте у погоды,
На пирамидах ёлок огоньки.
Уходит старый, подводя итоги,
Прописывая цифрами долги.
По лестнице в незримые чертоги
Уводит тех, кто раньше не смогли.
И там, где только свет над облаками,
Живут они молитвами живых,
Ведут беседу по привычке с нами…
А мы идём с поминок…но без них…
Воплощение
Давно живём, но всё ещё охота
На то, что будет завтра посмотреть,
И продолженья ждём и поворота,
И знаем, что за жизнью бьётся смерть…
На то, что будет завтра посмотреть,
И продолженья ждём и поворота,
И знаем, что за жизнью бьётся смерть…
Страшный сон
Я родился, но здесь для меня уже нет места. Как старый пыльный архив, где все полки заняты. Я ищу свою ячейку, но она полная до предела. Что же это? Получается мне некуда дальше развиваться. Всё когда-то созданное в этом мире познано, и совсем не надо больше рождаться, расти, созревать, получать свой опыт и отдавать его Вселенскому пузырю. И нет ощущения радости от своей значимости, что и ты положил микро кирпичик в расширение космоса. О, ужас! Это финиш! Я опоздал! Проснулся лежа поперёк дивана с улыбкой спасённого идиота. Вытирая пот со лба, стал с удовольствием ловить шуршащие в голове мысли…
пылинка
в невесомости
где нет ветра
в невесомости
где нет ветра
Какая чушь… слова… слова… слова
Какая чушь… слова… слова… слова,
А вся проблема: «горе от ума».
В квадратах серых каменных домов,
В уютном пузыре пустой квартиры,
Привычную раздвоенность основ
Не заменить нам на единство мира.
И вечное стремление любить
Решается, как трудная задача.
А надо встать и радостно прожить,
Хранить в копилке мелкие удачи.
За грань судьбы по банковскому счёту
Не выпустят за старые долги…
И кто-то по мишени метко слёту,
Лишь по воде круги… круги… круги…
А вся проблема: «горе от ума».
В квадратах серых каменных домов,
В уютном пузыре пустой квартиры,
Привычную раздвоенность основ
Не заменить нам на единство мира.
И вечное стремление любить
Решается, как трудная задача.
А надо встать и радостно прожить,
Хранить в копилке мелкие удачи.
За грань судьбы по банковскому счёту
Не выпустят за старые долги…
И кто-то по мишени метко слёту,
Лишь по воде круги… круги… круги…
Интуиция
Я уже давно живу, полностью доверяя своей интуиции. Если в мыслях возникает вопрос делать что-то или не делать, ответ однозначен — не делать. Когда действие гармонично твоему существованию, оно происходит само по себе, развиваясь естественным образом. Все события, происходящие с тобой, не случайные, как линии на ладони руки. Иногда в предутреннем расслабленном сознании вдруг возникает схема событий, уже произошедших в жизни. Они выстраиваются в одну линию, соединяющую отправную точку и все последующие. Получается цепочка, в которой если убрать одно звено, продолжения не будет. Я знакома с людьми, которые помнят, что они сами выбирали свою судьбу из нескольких предложенных им кем-то свыше. Если это принять, как аксиому, то всё что происходит в жизни, мы определили сами. А значит, никто кроме нас не виноват в ходе пьесы на этой сцене. Это всего лишь документ с нашей подписью.
Я благодарна Богу, что живу. Я вижу, как он помогает мне, воплощаясь в людях, встречающихся на Пути. Когда мы проходим через самые сложные периоды, накал страстей начинает разрушать хрупкое физическое тело. Но именно тогда усиленно работают невидимые духовные тела, открывается новое пространство. Возникает острое чувство Единства через повседневные проблемы, суету и мелкие радости. Мгновенные вспышки беспредельной и безусловной любви, как внутренний инстинкт природы человека.
Я благодарна Богу, что живу. Я вижу, как он помогает мне, воплощаясь в людях, встречающихся на Пути. Когда мы проходим через самые сложные периоды, накал страстей начинает разрушать хрупкое физическое тело. Но именно тогда усиленно работают невидимые духовные тела, открывается новое пространство. Возникает острое чувство Единства через повседневные проблемы, суету и мелкие радости. Мгновенные вспышки беспредельной и безусловной любви, как внутренний инстинкт природы человека.
и день так ожидаем и любим
чередованьем радужных мгновений,
так интересен и необходим,
как мир, который сделал просто гений
чередованьем радужных мгновений,
так интересен и необходим,
как мир, который сделал просто гений
Нарисую дом
Небо, нарисую небо,
Пару белых крыльев,
И взлечу потом.
Не был, там ещё я не был,
Ну, а чтоб вернуться,
Нарисую дом…
Припев: А в доме том живёт мечта,
На пару с ней моя печаль,
Судьба дана, всего одна,
Но мне не жаль, совсем не жаль…
Стены, нарисую стены,
Обозначу окна,
Чтоб впускать ветра.
Цену, там узнаю цену
Зимних дней коротких,
Ночи без конца…
Припев: Живут под крышей наши сны,
Обрывки слов, осколки дней,
А мы опять спешить должны,
Но время движется быстрей…
Двери, мне осталось двери,
Пусть они открыты —
Настежь без замков.
Верю, я и сам поверю
Здесь усталый путник,
Обретёт свой кров…
Припев: Как мало надо на пути:
Укрыться в доме от дождя,
И отдохнув, опять идти,
Не зря, конечно же не зря…
Были, здесь когда-то были,
О лесном приюте
Будем вспоминать.
Крылья, там хранятся крылья,
Если ты захочешь,
Можно полетать…
Припев: И от свободы опьянев,
Изящный взмах, красивый взлёт,
Кружим над кронами дерев,
Куда нас ветер позовёт…
Пару белых крыльев,
И взлечу потом.
Не был, там ещё я не был,
Ну, а чтоб вернуться,
Нарисую дом…
Припев: А в доме том живёт мечта,
На пару с ней моя печаль,
Судьба дана, всего одна,
Но мне не жаль, совсем не жаль…
Стены, нарисую стены,
Обозначу окна,
Чтоб впускать ветра.
Цену, там узнаю цену
Зимних дней коротких,
Ночи без конца…
Припев: Живут под крышей наши сны,
Обрывки слов, осколки дней,
А мы опять спешить должны,
Но время движется быстрей…
Двери, мне осталось двери,
Пусть они открыты —
Настежь без замков.
Верю, я и сам поверю
Здесь усталый путник,
Обретёт свой кров…
Припев: Как мало надо на пути:
Укрыться в доме от дождя,
И отдохнув, опять идти,
Не зря, конечно же не зря…
Были, здесь когда-то были,
О лесном приюте
Будем вспоминать.
Крылья, там хранятся крылья,
Если ты захочешь,
Можно полетать…
Припев: И от свободы опьянев,
Изящный взмах, красивый взлёт,
Кружим над кронами дерев,
Куда нас ветер позовёт…
Форпост
Мир — тёмный лес.
Я по сучкам, как по ступеням,
И в ожидании чудес,
Ладони стерлись и колени.
Мир — длинный путь.
Я тихо продвигаюсь дальше,
Возможно очищаю суть
От грязи, пошлости и фальши.
Мир — легкий сон.
И я на крыльях выше, выше,
Из двухголосия в унисон
По музыке четверостиший.
Мир — тонкий мост.
Слегка измученный ветрами,
Он защищающий форпост
Меж звёздными прожекторами.
Я по сучкам, как по ступеням,
И в ожидании чудес,
Ладони стерлись и колени.
Мир — длинный путь.
Я тихо продвигаюсь дальше,
Возможно очищаю суть
От грязи, пошлости и фальши.
Мир — легкий сон.
И я на крыльях выше, выше,
Из двухголосия в унисон
По музыке четверостиший.
Мир — тонкий мост.
Слегка измученный ветрами,
Он защищающий форпост
Меж звёздными прожекторами.
Високосный год
Год високосный мчится в бездну
С его подраненным крылом,
Где небо плачет бесполезно
То мокрым снегом, то дождём.
О всех безвременно почивших,
О тех, кто растворился в срок,
Своим примером научивших.
Молчанье… стопка, как итог…
О Боже! Помоги поверить!
Нам в приходящем уготовь:
Центростремительные цели
И центробежную любовь…
С его подраненным крылом,
Где небо плачет бесполезно
То мокрым снегом, то дождём.
О всех безвременно почивших,
О тех, кто растворился в срок,
Своим примером научивших.
Молчанье… стопка, как итог…
О Боже! Помоги поверить!
Нам в приходящем уготовь:
Центростремительные цели
И центробежную любовь…
