Екатерина Кордюкова — уже сложившаяся поэтесса. На сегодняшний момент в творческом активе у нее пять авторских сборников и три диска с собственными бардовскими композициями. Участия и победы во многих конкурсах и фестивалях — как поэтических, так и исполнительских… А еще сложившийся круг читателей и почитателей!
Может, поэтому представлять ее новый, шестой авторский сборник, не так-то уж и просто. Как минимум — у нее позади почти что целая поэтическая жизнь (не многие современные пииты могут похвастаться более чем парой-тройкой авторских сборников!)
Мне показалось, что и сама Екатерина понимает это, определяя шестой сборник как некую творческую веху, определенный жизненный этап. Не побоюсь высокого слова — подытоживание очередной поэтической жизни (В известной пословице «у кошки — семь жизней». Но, уверен, у творческого человека лирических жизней может быть гораздо, гораздо больше!)
«…Я жизнь свою смогла пропеть,// Не скривив, не затуманив суть…» — пишет автор. И неслучайно использует прошедшее время. Любой настоящий поэт в своей обычной земной жизни проживает несколько творческих (незримых, зачастую — тайных!). Их не всегда можно отследить в самом процессе, во времени, но часто — именно на уровне текста, на уровне законченности темы и подведения определенного этапа творческих исканий.
Поэтическая тайна Екатерины Кордюковой не запрятана в изысканной манерности витиеватых образов или многоходовости лингвистических построений. «Тайна проста и лежит на поверхности —// Лишь отряхни с нее пыль неизвестности…» — признается автор.
А еще, прямо на поверхности — создание собственной Поэтической вселенной: простой, понятной для читателей с совершенно разными мировоззренческими и эстетическими подходами, с массой путей и тропинок, ведущих внутрь разбегающихся вширь и вдаль лирических галактик: «Стихи монеткой бросаю в воду// И жду вестей…// В моей вселенной есть сотни входов// И нет цепей…»
И я, как обычный гость созданной чужим вдохновением вселенной, попробую нащупать свой личный вход (из заявленной сотни). Прежде всего — удивляет пестрая концептуальная палитра: в книге представлен очень широкий спектр рассматриваемых тем. Тут и традиционная лирика, и философские рассуждения, и описание психологических состояний, и гражданская патетика… И даже чисто юмористические строки.
Мне ближе философская тематика — такой вот «личный вход» в Поэтическую вселенную Екатерины Кордюковой. Благо, что философский подход в отображении реальности у автора превалирует.
Вроде, на первый взгляд, классическая лирика: ожидание и предвкушение счастья. Но тут, не типичное «Ой, как счастливы мы были вдвоем…», с набившим уже оскомину перечислением экспозиции и атрибуции заявляемого счастья (что, увы, так модно в любовной тематике большинства современных авторов). Но автор книги «Крылатый мир» идет другим, непростым путем: счастье у нее — возвышенная категория, которую едва ли выразишь привычным «карманным набором лирика» (цветочки, птички, поцелуйчики и проч.) Нет, тут другое — скорее, борьба времени и стихий: «Что ж еще тебе желать для счастья?// Вечности, такой как у песка?// Или шторма безрассудной страсти?// Или силы взмыть под облака?»
Кажется, что напряженная лирическая нить вибрирует на пределе сил. И тогда уже такой привычный, казалось бы, для любовной лирики образ («Снова сердцем от встречи к встрече// Будет биться во мне Ассоль…) — вдруг обретает новое, неожиданное звучание. Только вслушайтесь: «И прибрежный песок поднялся,// Чтобы жалить горячий лоб// В бесконечном круженье вальса// Потерявших значенье слов.// Это мертвое море выжгло// Все живое в единый миг,// Тот, кому я шептала «милый»,// Не услышит теперь и крик…» Неожиданная концепция коммуникации с лирическим капитаном Греем, не находите? Возможно, кто-то сможет обвинить поэтессу в обилии грустных нот. Но, слава богу, что поэзия как таковая не всегда рождается в наш столь непростой мир — легкомысленной, фанфарной и наивно-позитивной! Тем более, что лирическая грусть, пусть даже с щемящей болью в сердце — это вовсе не упадничество и никак не отрицающее все и вся декадентство.
Тут у автора видим, скорее, страх потери изначальной поэтической незамутненности в отношениях. Когда восторженные состояния сменяются утлым бытом, привычной семейной обыденностью: «сквозь кулинарный чад/…/ легко сбивать друг друга с толку,// Сбивать с былых надежд в карманный тихий ад…»
Может лирическая героиня Екатерины Кордюковой именно поэтому так страстно бежит от подобного «тихого ада»: «Утверждая надежду и веру,// Строя в сердце невидимый храм…»? И на столь непростом пути с ней происходят удивительные поэтические метаморфозы: возникают непреодолимые искушения к отождествлению себя с мощными природными стихиями. Или нарождаются в строках, посредством вдохновения, мотивы глобальной жертвенности: «И я — вода, я прохожу сквозь землю,// И чьи-то корни жадно пьют меня…» (Причем автор возвращается к данной теме снова и снова, в разных произведениях: «Ну а если врастешь корнями// В эту землю снегов и вод,// Как и я, прорастешь стихами…»)
…Поэтические корни представляемой книги — не только в родной природе, «в земле снегов и вод», но и — прежде всего! — в ее храмах — как видимых глазу, так и невидимых, выстроенных в сердце: «Сколь ни колеси,// Здесь со всех сторон// Слышен глас Руси —// Колокольный звон…»
И здесь очень важно, что автор отвергает показную, внешнюю сторону религиозной веры, превращение ее лишь в удобный социальный институт — теми, кто «в баррелях мерят// страны и судьбы». Автор гневно протестует против подобного «самоуправного» кощунства: «Бог как привычка,// Бог как наживка/…/ Бренд на купюре: "Веруем в бога"/…/ Бог их — жестокость…»
Именно в столь жутких пространствах, использующих «бога» лишь как удобную привычку, происходит страшное: «…Закончилось право любить и дышать,// И в серое небо вонзилась душа…»
И как логическое завершение — приговор нашей «темной эпохе», времени торжества Золотого Тельца: «…Настала эпоха размена// Души на купюры помельче,// Чтоб каждый непрошеный гений// Не думал заглядывать в вечность…»
…Читателя может многое привлечь в книге «Крылатый мир»: и оригинальные образы (например, эсхатологического ожидания Конца Света: «Ждут конца, когда земля наполнит грудь,// Чтобы нас, беспечных, в вечный холод сдуть…»). И романтическое воодушевление в строках: «Здесь звезды — крошки хрусталя,// И в каждой грани — свет созданья…». И тонкое чувство ритма и рифмы. И гражданственная патетика, четко и емко отображающая намечающийся в мире «передел смыслов». (Как, например, в стихотворении «Памятник советскому солдату»: «Он не попросит щит от лжи,// Открытый всем ветрам измены,// К его ногам припав, лежит,// Жизнь сохраненных поколений.// Не хватит каменных гостей// На всех, кто лает на могилу,// Но обелиск его прочней// От нашей правды — нашей силы…» Тут нет громких политических заявлений или дежурных «патриотически-грамотных» фраз. Но настороженно пульсирует образ той Великой войны — пропущенный через авторское осмысление и через душевную боль… Но и через решимость снова бороться — до победы. Где лирическая героиня Кордюковой возвещает: «Я — солдат, и я врачую раны// У моей не сдавшейся страны…»)
Уверен, каждый читатель сможет найти в книге «что-то свое». Но на мой взгляд, больше всего интересен тот самый «Крылатый мир» автора, что заявлен в самом названии издания — сотканный из лирических грез и философских размышлений. Причем последних — заметно больше. Видимо, все приходящее из заоблачных творческих эмпиреев автор старается осмыслить с позиций вечной «любви к мудрости».
Скажем, пронзительное стихотворение «Пыль» проникнуто неизбывным метафизическим оптимизмом, несмотря на кажущийся «внешний минор»: «Быть может, только эта пыль// И остается// Служить надгробьем для могил// И дном колодцев,// Вуалью белого листка// И рамкой света,// Воспоминаньем о строках// Земных поэтов// И сутью каждого прыжка// Из бездны в бездну:// Родиться, вспыхнуть, засверкать// И вновь исчезнуть…»
Лирические герои книги изо всех сил стараются именно «вспыхнуть, засверкать» — в пытливых попытках нащупать нечто, что лежит за гранью рационального опыта, за границами логических выводов: в некой таинственно-возвышенной плоскости, где возможны диалоги с загадочными силами самой Вселенной и со своим «Высшим я»: «…мы вышли// Поодиночке к морю,// Чтоб говорить с Всевышним// Или с собою спорить…»
Благо, что читатель, вольно или невольно, становится не только свидетелем, но и полноправным «соучастником» таких споров: в Крылатом мире, расположенном ровно посередине «Поэтической вселенной без цепей». Куда ведут «сотни путей», создаваемых вдохновением…
Верю, что читательское путешествие вглубь «Крылатого мира» Екатерины Кордюковой будет интересным и насыщенным!