Супружеская пара с сыном медленно переходили пустынную улицу, когда вдруг стоявший невдалеке чёрный внедорожник марки Нисан сорвался с места и, набирая скорость, помчался по мостовой. В следующее мгновение внедорожник сбил мужчину и женщину, отбросив мальчика на десяток метров в сторону, что и спасло ему жизнь.
Вот уже несколько дней Кирилл лежал без сознания на больничной койке в детском отделении первой городской больницы. Иногда его сознание как бы прояснялось и перед его внутренним взором возникали горящие злобой и ненавистью глаза незнакомого мужчины. Под взглядом этих глаз сердце мальчика сжималось от ужаса, его маленькое тело начинала бить сильная дрожь, а рот кривился в безмолвном крике о помощи. В следующее мгновение его сознание погружалось в полный мрак и только где-то далеко появлялись яркие всполохи света.
Эта дрожь и судорожные конвульсии сильно пугали дежурную медсестру, она тут же вызывала врача, который глядя на мальчика утешал её словами: "Не волнуйся, мальчик переживает момент гибели своих родителей".
— Доктор, вы уверены? Я думаю, что тут другое, его что-то до ужаса пугает, вот он и бьётся в истерике.
— Может быть, очень даже может быть, — кивал головой доктор и, отвернувшись, уходил из палаты, размышляя о том сколько хлопот доставляет ему этот малыш. На второй день после поступления мальчика в отделении появился респектабельный мужчина и потребовал немедленно перевести пациента в отдельную палату с круглосуточным дежурством у его постели медсестры. На все доводы о том, что отделение переполнено и свободных палат нет, мужчина предложил немедленно выписать всех выздоравливающих, остальных потеснить, а если доктор не согласится, его заставят. С этими словами мужчина достал свой мобильный телефон и куда-то позвонил. Через несколько минут в кабинете заведующего отделением зазвонил телефон, и заведующий бросился выполнять поступивший приказ, размышляя о том, что олигархи совсем распоясались, давно потеряли совесть, что им абсолютно наплевать на других детей, а власть и деньги в наше время делают возможным невозможное.
Прошла неделя в сознании Кирилла всё реже стали появляться пугающие его страшные глаза и всё чаще искажённое ужасом лица его матери, когда в последнюю секунду она оттолкнула сына от несущегося на них чёрного джипа. В эти мгновения Кирилл испытывал дикую, ничем не контролируемую ненависть к человеку, сидящему за рулём автомобиля. И более того в его замутнённом сознании появилась отчётливая мысль о том, что рано или поздно он отомстит человеку, лишившему его самых дорогих людей на этом свете, его родителей. Иногда в его сознании всплывали картины, как они с отцом плескались в море, как отец учил его плавать, и в эти минуты он ощущал ласковое прикосновение к его телу тёплой морской воды.
На второй день пребывания Кирилла в больнице появилась домработница Полина, представившись, двоюродной сестрой, она заняла место сиделки у его постели. Глядя на истерзанное, бьющееся в истерике тело мальчика, Полина ощущала сильнейшую нервную дрожь, переходящую в безмолвный крик и с трудом сдерживаемые рыдания. Когда в палате никого не было, она, поглаживая руку Кирилла, неустанно повторяла одну и ту же фразу: "Мальчик мой, родненький мой, ты непременно выздоровеешь, ты, как и прежде, будешь радовать моё израненное сердце, будешь расти, будешь радоваться жизни и постепенно твоя боль оставит тебя".
Полина была поздним ребёнком в семье Вавиловых, темноволосая, широкоскулая, со слегка раскосыми чёрными глазами, невысокого роста она с годами всё больше вызывала у её отца Сергея Сергеевича сомнение в его отцовстве. И было отчего, так как все в семействе, он сам, его жена Вера и старшая сестра Таисья были светловолосы, сероглазы, крепкого телосложения. На все заверения жены, что Полина унаследовала гены якута, за которого её прабабушка вышла замуж и долгое время проживала на приисках в Якутии, Сергей Сергеевич только хмыкал в ответ и махал рукой, как бы говоря, ну чего уж там, всякое бывает. Особенности всего облика Полины с раннего детства наложили своеобразный отпечаток на всю её последующую жизнь. В семь лет она вдруг потребовала от матери, чтобы та непременно записала её в балетный кружок, однако все их попытки оказались неудачными. Везде был один ответ — мы не можем её принять из-за её малого роста и особенностей фигуры, добавляя при этом — ножки у неё кривоваты, понимаете, так сказать, азиатская фигура.
Это был сокрушительный удар для самолюбивой семилетней девочки. Полина надолго замкнулась в себе, стала плохо учиться, и только вмешательство детского психолога помогло преодолеть ей недетскую депрессию. В восьмом классе она влюбилась в молодого учителя истории и твёрдо решила стать учительницей. В девятом классе её любовь угасла, и она увлеклась чемпионом школы по боксу, десятиклассником Валерой, связь с которым кардинально изменила всю её жизнь. Вскоре она, как говорили её подружки, залетела и к началу нового учебного года уже не могла скрывать свою беременность. На все попытки сделать аборт, врачи неизменно отказывались прерывать беременность, ссылаясь на поздние сроки и на непредсказуемость последствий от удаления плода. Беременность Полина переносила тяжело, бесконечные приступы рвоты, слабость во всём теле привели к тому, что она возненавидела своего ещё не родившегося ребёнка и к моменту родов твёрдо решила отказаться от него. После нового года Полина родила мальчика, отказалась кормить его грудью и подписала документ об отказе от ребёнка.
Прошёл месяц после возвращения Полины из роддома. И всё это время, пребывая в каком-то внутреннем оцепенении, она мучилась одним и тем же вопросом, а правильно ли она поступила, отказавшись от ребёнка, и, не находя ответа, утешала себя мыслью, что он попадёт в хорошие руки и получит достойную жизнь, которую она не могла ему дать.
Однажды вечером её матери позвонила сестра и сообщила, что она сильно больна, лежит в больнице попросила приехать присмотреть за хозяйством. На другой день мать уехала в Калугу, и Полина осталась одна с отцом. Вечером после очередного возлияния отец схватил Полину на руки и понес в спальню, приговаривая: "Будешь брыкаться, задушу". Разорвав на ней одежду, он овладел ею и, отвалившись на подушку, захрапел. Встав с постели, Полина оделась, потом прошла в сарай, взяла топор и вернулась в комнату. Затем, подойдя к кровати, занесла топор над телом отца, и в это мгновение услышала голос матери: "Дочка, не делай этого, не бери самый страшный грех на душу, положи топор и уходи". Опешив, Полина огляделась, подумала, что ей померещилось, потом решив, что её мать не выдержит такого удара, положила топор на грудь отца, вышла из дома и пошла куда глаза глядят. Бесцельно бредя, она не заметила, как около неё остановилась машина, и женский голос позвал её: "Девушка, куда направляешься в такую темень, не страшно? А может быть ты ищешь клиента? Так в этих краях их не бывает"
— Я не из таких — резко ответила Полина.
— Тогда садись в машину я подвезу тебя туда, куда скажешь.
— Мне никуда не надо, я бездомная.
— Всё равно садись, поговорим, может быть, я смогу чем-нибудь помочь тебе.
— Меня зовут Софья Петровна, а тебя как?
— Полина.
— Очень хорошо, Полина. Мир не без добрых людей, думаю, всё образуется.
В голосе женщины звучало неподдельное участие, и Полина, поверив ей, села в машину.
— Так, я вижу, что ты не бродяжка, прилично одета, а потому рассказывай, что с тобою приключилось и почему ты ушла из дома.
И тут Полина не смогла сдержать слёз, размазывая их по щекам, она рассказала, что её изнасиловал отец и потому она ушла из дома.
— Теперь идешь в полицию?
— Нет, если его посадят, мать не вынесет этого, у неё слабое сердце, я боюсь за неё.
— Если тебе некуда идти, поехали ко мне, поживёшь у меня некоторое время, а там уже и решим, что делать дальше. Согласна?
— Согласна, спасибо, большое спасибо, Софья Петровна.
Через неделю, когда Полина совсем успокоилась, однажды вечером Софья Петровна сказала: "У меня есть знакомая, хозяйка бюро услуг, можно к ней устроиться, ты как?
— Я согласна, не могу же я без конца сидеть на вашей шее, пора и честь знать.
Так Полина оказалась в Бюро интимных услуг, что располагалось в одной из съёмных квартир недалеко от трёх вокзалов. Отдаваясь очередному похотливому самцу, она не испытывала ничего кроме равнодушия и лёгкой брезгливости. Прошло несколько лет, когда наконец-то Полина осознала всё непотребство своего положения и однажды, собрав свои нехитрые пожитки, ушла из обители разврата.
Вернувшись домой, Полина застала там только свою старшую сестру и её пятилетнего сына Степашку.
От сестры она узнала, что их отец со своим дружком два года назад отравились суррогатной водкой и оба умерли прямо за столом. В это же время её муженёк попался на очередной особо крупной краже и угодил за решётку на семь лет, а ещё через полгода, у матери случился инфаркт, и она скончалась в машине скорой помощи.
— Теперь, сестрёнка, мы с тобой одни на белом свете, сиротки мы, — закончила свой рассказ Таисья и, многозначительно взглянув на сестру, добавила. — А теперь, Полина, давай помянем наших родителей, и ты расскажешь, как ты жила всё это время.
Таисья достала бутылку водки из холодильника, разлила её по рюмкам и предложила: "Давай помянем сначала мать, а потом отца".
— Маму я помяну, — выпив водку, сказала Полина и, помолчав, добавила. — А отца нет, потому как нет у меня отца.
— Это пошто так? Как это так нет отца? — удивилась Таисья.
— А так, после того, что он сделал со мной, нет у меня отца, — крикнула Полина.
— Говори толком, что же он такого сделал, что ты отреклась него?
— Три года назад он изнасиловал меня, понятно?
— Понятно, но почему ты молчала, не заявила?
— Боялась за мать, она бы не выдержала такого позора, её точно бы хватил удар.
— И ты решила податься в бордель? Ну даёшь!
— А ты откуда это знаешь?
— От верблюда. Тебя видел там мой знакомый и рассказал мне. Поначалу я хотела найти тебя, потом махнула рукой, подумала, что так ты решила, значит так тебе надо.
— И правильно сделала, я бы всё равно домой не вернулась, — сказала, как отрезала, Полина. И, помолчав, добавила: "А вот, что делать дальше, не знаю".
— А что тут думать? Если у тебя есть деньги, поступай на платные курсы кондитеров, и твоё будущее обеспечено, голодать уж точно не придётся. Да, кстати, ты видела какой домину отгрохали наши новые соседи Найдёновы? Муж с женой и ребёнком, очень крутое семейство, в общем олигархи, вот у кого не жизнь, а малина. Не только сам, но и его жёнушка по магазинам пешком не ходит, не то что мы, нищеброды.
Полина так и поступила, окончив курсы, она устроилась помощником повара в один из московских ресторанов.
Дней через десять после возвращения домой Полина вышла на улицу и лицом к лицу столкнулась с соседкой, которая собиралась садиться в машину. Увидев Полину, она подошла к ней и, протянув руку, представилась: "Лариса, ваша соседка. Я вот что подумала, мы вроде рядом живём, а до сих пор незнакомы, нехорошо это. Как говорят, добрые соседи лучше дальних родственников, согласна? А ты, как я слышала, Полина?
— Да, я Полина, и полностью согласна с тобой насчет доброго соседства.
Новая соседка Полины, Лариса Найдёнова оказалась почти её ровесницей, простой и славной молодой женщиной, с которой можно было говорить на любые темы, а вовсе не высокомерной олигархшей. Наблюдая как она играет со своим малышом, Полина неожиданно ощутила острую тоску по утерянному ребёнку. Недолго думая, Полина приступила к поиску сына. И вскоре через свою школьную подругу, которая работала в доме ребёнка, к своему изумлению, узнала, что ребёнок Найдёновых является её сыном. Однажды, услышав, что соседи собираются организовать для своих друзей банкет, она тут же предложила свою помощь и, блестяще справившись с заданием, получила приглашение занять место домработницы в их доме. Так Полина оказалась рядом со своим потерянном сыном. Теперь, спустя пять лет после рождения ребёнка и отказа от него она осознала весь ужас своего положения, а тогда в свои шестнадцать, отдаваясь своему любовнику, она не думала о последствиях своего поступка. Теперь с каждым прожитом рядом с сыном днем её материнские чувства только крепли, иногда в порыве этих чувств она на мгновение теряла над собой контроль. В такие минуты она прижимала к себе мальчика и со слезами шептала: "Сыночек мой, милый мой". Услышав невнятное бормотание Полины, пятилетний Кирюша вопросительно смотрел на неё и, отстранившись, убегал в свою комнату.
Приёмный отец Кирилла, Михаил Иванович Найдёнов был незаурядным человеком. Обладая острым умом и независимым характером, он в течение восьми лет возглавлял партийную организацию одного из крупных сибирских городов. Всё шло хорошо, высокий партийный пост и перспективы карьерного роста, плюс дружная советская семья, в один момент рухнули, когда он, тридцативосьмилетний мужчина, безумно влюбился и потерял голову от юной красавицы, которая была моложе его на двадцать лет. Будучи импозантным, красивым мужчиной, он без труда завоевал сердце своей возлюбленной. Это была настолько сильная страсть, что он, не задумываясь о последствиях, бросил свою жену, взрослую дочь и навсегда ушёл из дома. к своей юной возлюбленной. Как водилось в те незабвенные времена, последствия не замедлили сказаться на его карьере. После жалобы бывшей жены в обком партии он был снят с должности первого секретаря и отправлен на хозяйственную работу, и занял пост директора крупного угольного разреза. После развала СССР угольная промышленность, как и многие другие крупные отрасли, пришли в упадок, шахтёры бастовали, перекрывали Транссиб, стучали касками на мосту, а пенсионеры митинговали. Михаил Иванович с женой переехал в Москву и организовал консалдинговую фирму, которая помогала убыточным шахтам и разрезам выбираться из финансовых долгов. К середине девяностых небольшая фирма превратилась в большой угольный холдинг, который вёл торговлю углем с несколькими зарубежными странами. Будучи Генеральным директором холдинга, Михаил Иванович сосредоточил в своих руках контрольный пакет акций и получал большую часть дивидендов, что не давало покоя одному из его заместителей, который считал себя несправедливо обойдённым при дележе прибылей. После усыновления Кирилла Михаил Иванович решил перебраться из душной Москвы на природу и купил небольшой домик в одном из пригородов, который тут же снёс и на его месте построил двухэтажный особняк, который по иронии судьбы оказался рядом с домом Полины и её старшей сестры.
Спустя неделю Кирилл пришёл в сознание, но на все попытки заговорить с ним безучастно смотрел на посетителя и упорно молчал, как вдруг, глядя на Полину, спросил: "Мама с папой на небесах?"
— Да, мой мальчик, они на небесах и очень беспокоятся о тебе, они очень любят тебя и хотят, чтобы ты рос здоровым, крепким мальчиком, — целуя ручку Кирилла и вытирая слёзы, ответила Полина.
— Я всегда буду помнить о них и когда-нибудь отомщу за их смерть, — с недетской серьёзностью сказал Кирилл и, отвернувшись к стене, горько, навзрыд заплакал.
В это время в палату в сопровождении доктора вошла блондинка лет тридцати и, подойдя к кровати, спросила: "Кирюша, ты помнишь меня? Я тётя Даша, близкая подруга твоей мамы. Кирилл перестал рыдать и, повернувшись к женщине, сказал: "Помню, вы часто бывали у нас дома".
— Так вот, я пришла сказать тебе, что в память о твоих родителях ты будешь жить с нами. Я и дядя Яков будем беспокоится о тебе, во всем помогать тебе, — и, выдержав длинную паузу, как бы давая Кириллу осознать услышанное, спросила. — Ты согласен жить с нами?
— Почему с вами? — поднимаясь со стула, вдруг вмешалась в разговор Полина. — Я уже давно живу у них в доме, Кирюша привык ко мне, я знаю все его привычки и потому готова заменить ему родителей, растить и воспитывать его не хуже, а может быть и лучше, чем вы.
— Поздно, Поля, тебе ли не знать, что мы были не только самыми близкими друзьями Михаила и Ларисы, но и их компаньонами по бизнесу. И поэтому мой муж уже оформил опекунство, но если, ты милочка, так беспокоишься за мальчика, то можешь продолжать кухарить у нас в доме, так что решай, потому, как только Кирюша окончательно оправится, мы заберём его домой.
Кстати, Кирюша, мы на правах опекунов, переезжаем в дом твоих родителей, и ты после выздоровления вернёшься в свою комнату.
— Хорошо, я согласна, — понимая всю абсурдность своего предложения, ответила Полина и, погладив мальчика по голове, добавила. — А пока я пойду домой, почитай неделю там не была. Надо помочь сестре по хозяйству, беспокоюсь я за неё и за племянника Степашку, как они там, всё ли хорошо, так что прощайте, — и, помахав на прощание рукой, вышла из палаты.
А беспокоиться за сестру и своего племянника у Полины были очень веские основания, потому что её старшая сестрица часто впадала в затяжное беспробудное пьянство. В эти дни Полина жила на два дома. С утра накормив завтраком семейство Найдёновых, она отправлялась к себе домой и, обнаружив пустой холодильник, отправлялась в магазин за продуктами, потом готовила еду на несколько дней вперёд и, накормив племянника Степашку, возвращалась назад, надо было кормить обедом Кирюшу и хозяйку дома.
Полина вошла во двор собственного дома и увидела лежащего без сознания у крыльца Степашку.
— Стёпушка, Стёпушка, очнись, что с тобой Стёпушка? — похлопывая его по щекам и растирая виски, причитала Полина.
— Тётя Поля, хлеба мне, — открыв глаза, прошептал Степашка, — очень есть хочется.
— Сейчас, сейчас — роясь в сумке, пообещала Полина и, найдя шоколадку, протянула её племяннику, — ешь, Стёпушка, она прибавит тебе силы, а потом я накормлю тебя супчиком, и ты сможешь снова играть во дворе.
В это время калитка отворилась, и во двор вошла Таисья.
— Где тебя черти носят? — увидев сестру, закричала Полина. — Сын от голода падает в обморок, а тебе всё нипочём.
— Не ори, уезжая, я ему оставила достаточно еды, которой должно было хватить на три дня, что меня не было дома. А он точно сожрал всё в один день, а я ему говорила ешь в меру, дурак.
— Да как же ты могла бросить сына одного на три дня? Ты, что совсем с катушек слетела? Совсем мозги пропила?
— Я подумала, что ты не бросишь своего ненаглядного племянничка. А ездила я на свидание к его непутёвому отцу.
Поначалу у Таисьи всё складывалось хорошо, она вышла замуж за любимого мужчину, но через три года после рождения сына у них что-то не заладилось, Виктор много пил, стал подворовывать и вскоре угодил за решётку.
С это времени Таисья, как говорили соседи, пошла вразнос. Из-за постоянных пьянок на работе её вскоре уволили, и она стала пробавляться случайными заработками на местном рынке.
Шли годы, Кирилл, унаследовав от матери спокойный уравновешенный характер, уже в начальных классах проявлял склонность к математике, и в десятом классе стал победителем московской математической олимпиады. Степан, напротив, был из тех учеников, которые постоянно попадали в различные неприятные истории. Так, учась в седьмом классе, организовал небольшую группу одноклассников, которая занималась вымогательством денег у мальчиков младших классов. Задиристый характер доставлял ему немало хлопот, почти ежедневно после уроков он с кем-нибудь дрался. И вскоре был поставлен на учёт в детскую комнату полиции.
К удивлению многих отличник Кирилл и малолетний разбойник Степан были неразлучными друзьями. Занимаясь в школьной секции бокса, они часто бились на ринге друг с другом. Повзрослев, Степан стал пресекать попойки своей матери, и постепенно Таисья стала всё реже прикладываться к бутылке. Казалось, жизнь в семье стала налаживаться. Но однажды, пока Степан был в школе, Таисья вместе со своим старым знакомым отравились палёной водкой. И только случайно зашедшая в дом соседка, вызвав скорую, спасла пьяниц от неминуемой смерти. После этого случая Таисья стала всерьёз лечиться от алкоголизма. И хотя, как говорят, что женский алкоголизм не лечится, она ценой неимоверных усилий сумела взять себя в руки и прекратила пьянство.
В новой семье все эти годы жизнь Кирилла текла своим чередом, по раз и навсегда установленному распорядку. Утром и вечером обязательные семейные завтраки, и ужины, раз в месяц походы в московские театры, а летом все вчетвером уезжали на отдых в Ялту. Иногда Кирилл пытался уклониться от походов в театры, ссылаясь на свою занятость, но опекун Яков Борисович Штокман был непреклонен, считая, что современный молодой человек должен быть всесторонне образован. В этой размеренной жизни, казалось бы, ничто не предвещало беды, но вдруг в середине мая Кирилл попал под холодный весенний дождь, и к утру у него поднялась температура до сорока градусов. В результате он попал в больницу с двухсторонним воспалением лёгких. Болезнь протекала в тяжелейшей форме, и только усилия врачей и крепкий организм Кирилла спасли его от смерти. В один из дней, когда Кирилл находился в реанимации, Полина ждала врача, как вдруг к ней подошла старушка и тихим скорбным голосом, сказала: "Ты бы, голубушка, вместо того, чтобы сидеть здесь, пошла бы в божий храм да помолилась Николаю Угоднику о спасении своего мальчика.
Полина так и сделала, и всю дальнейшую жизнь каждое воскресение причащалась святых тайн и молилась за здоровье близких.
Глядя, как Кирюша взрослеет, Полина решила, что пришла пора узнать ему, кто его настоящие родители. Сделав анализ ДНК, Полина сообщила Якову Борисовичу о том, что она является настоящей матерью Кирилла.
— И, что же ты намерена сделать? Через суд вернуть себе сына? Допустим суд вернет Кирилла тебе, а ты подумала, что будет дальше? Дальше будет вот что — Кирилл лишается наследства, активы Найдёнова переходят компании, их делят на части и продают по номиналу своим акционерам. Всё, точка — твой сын отныне гол как сокол. И потому предлагаю молчать и ждать пока Кирилл не встанет на ноги, получит высшее экономическое образование, войдёт в руководство кампании, вот тогда и сообщить ему кто его настоящая мать. Убедил? Вот и хорошо. В последнее воскресенье августа около дома Найдёновых остановилось такси, из неё вышел мужчина средних лет и направился к калитке. В это время Полина направлялась в магазин и, увидев незнакомца, спросила: "Вы к кому?"
— К Якову, я его старый приятель. Где мне его найти?
— В доме, на втором этаже.
Войдя в дом, незнакомец неожиданно лицом к лицу столкнулся с Кириллом. Увидев пустые, мёртвые глаза мужчины, Кирилл был поражён догадкой, что именно эти глаза он видел в день убийства родителей. "Это он, точно он, тот мужик в машине", — стоя на крыльце дома, размышлял мальчик.
Тем временем незнакомец поднялся на второй этаж и вошёл в кабинет хозяина.
Недолго думая, Кирилл вслед за мужчиной, поднялся на второй этаж и остановился у приоткрытой двери кабинета, и то, что он услышал, повергло его в глубокий шок. Очнувшись от шока, Кирилл прошёл в свою комнату, взял биту и, возвращаясь к кабинету, твердил про себя: "Убью сволочей и будь что будет".
— Ну, что, Яша, не ожидал? — войдя в кабинет, спросил незваный гость. — Думал, что я отдал концы на зоне, но, как видишь, я жив и пришёл за лаве.
— А это ты, Петро, пришёл за деньгами, твои двадцать пять тысяч долларов, как и договаривались, ждут тебя.
— Что ты гонишь, я что просто так мотал десятку? Так что засунь свой четвертак в задницу, твой долг вырос в десять раз и составляет двести пятьдесят тысяч зелени.
— Ты что с ума сошёл? Нет у меня таких денег.
— А когда ты заказывал Найдёновых, ты думал о последствиях? Думал, что я могу загреметь на зону, думал о том, что я могу сдать тебя? Да, если бы не я, ты бы парился вместе со мной, шкура. — То, что ты оказался на зоне, сам виноват. Перед наездом надо было надеть маску, а ты попёр внаглую, вот и поплатился. Не забыл, что тебя опознала твоя соседка, которая оказалась там и видела, как ты сбивал Найдёновых? Но это, как говорится, превратности судьбы.
— Интересно, за что же ты так взъелся на своего шефа? Он вроде бы не обижал тебя. За что же ты решил убрать его, но и не просто его, а всю семью разом?
— Было за что. Он захапал большую часть акций, мне же достались крохи с барского стола. Впрочем, не только это, мне надоело быть подкаблучником. Покойный не очень-то церемонился со своими замами, чуть что штраф, а то и угрозы лишить нас привилегированных акций. Жаль только, что ты не угробил их сыночка.
Теперь вот уже десять лет мне приходится изображать из себя чуть ли родного отца. А всё почему, да потому что он является прямым наследником всех активов своего отца.
— А теперь ты занял его место, стал генеральным. А потому я передумал, и ты мне должен не четвертак, а лимон, понял? Лимон!
— Что? Ты совсем охренел? Лимон!!! — с этими словами Яков Борисович выхватил из ящика стола пистолет и, направив его на Петра, заорал: "Вон, скотина, вон, убью, сука".
— Никогда не направляй оружие на человека, если не сможешь его убить, кишка у тебя тонка, — с этими словами Пётр вытащил из-за спины пистолет с глушителем и, хладнокровно выстрелив Якову Борисовичу в грудь, добавил. — Вот и ещё одного фраера жадность сгубила.
Затем обшарил стол и сейф и, собрав всё ценное, вышел из кабинета.
В ту же секунду Кирилл нанёс битой страшный удар по голове своего врага. Удар был настолько силён, что мужчина потерял сознание и рухнул на пол.
Убедившись, что мужчина жив, Кирилл прошёл в кабинет и, взглянув на своего раненого опекуна, вызвал скорую, а потом позвонил в полицию и сообщил о случившемся. Вскоре прибыла скорая помощь и вслед за ней полицейский наряд. Началось следствие. Кирилл пересказал следователю услышанный разговор опекуна и его знакомого и спросил, что теперь будет с его опекуном.
— Что будет? Судить его будем по всей строгости закона, — ответил следователь и, помолчав, добавил: "А ты выбрось всё из головы, забудь, как страшный сон. Жизнь продолжается, понял?"
После разговора со следователем Кирилл вышел на крыльцо и, увидев Полину, подошёл к ней: "Вот, тётя Полина, я остался совсем один", — глядя вслед отъезжающим машинам, грустно заметил Кирилл.
— Нет, Кирюша, ты не один, я твоя родная мама, — протягивая документ с результатами анализа ДНК, сказала Полина и, немного подумав, добавила. — Ты, Кирюша ничего не говори, знай, что я всегда рядом, всегда с тобой, а это самое главное.
R. S. Через три месяца Пётр Иваницын был приговорён судом к 15 годам колонии строгого режима за попытку убийства Я.Б Штокмана, которого также приговорили к 12 годам строгого режима за заказное убийство мужа и жены Найдёновых. Кирилл блестяще окончил школу, поступил на экономический факультет МГУ и после окончания учёбы занял место в совете директоров компании.

Когда-то, давным-давно, ещё во времена Василия Блаженного, Клин был рядовой крепостью московского царства. Он был обнесён частоколом, земляным валом и рвом, но это мало помогало от врагов. Обложат крепость со всех сторон, и давай обстреливать её огненными стрелами. Вскоре в крепости начинались пожары, и не было людям спасения в этом огненном кольце.
Тогда придумали они, как спасать жён и детей своих от гибели неминучей. На окраине крепости выкопали они большое подземелье. Укрепили его брёвнами, да толстым слоем земли, так что ни одна огненная стрела стала ему не страшна. Нападёт враг, начнёт стрелять огнём, защитники тут же прячут своих близких и ценности в подземелье.
Через какое-то время люди поняли, что в случае захвата крепости, их жёны и дети окажутся пленниками врага. Нужен был подземный ход к реке. Прорыли ход, замаскировали выход на берегу и успокоились. Вскоре на другом берегу реки в землянке поселилась старуха-вещунья. Стали бабы похаживать к ней, кто за советом, кто поворожить, а кто за приворотным зельем. Вместе со всеми пришла однажды узнать свою вдовью долю молодица с сыном. Увидела мальчика вещунья и давай гнать их прочь от своего жилища. За ворожбу и приворот рассердились мужики на бабку-ворожею, развалили землянку, а ей велели убираться прочь из их краёв.
Исчезла старуха, и сколько не искали её женщины, она точно свозь землю провалилась. Но вот вскорости из крепости стали пропадать люди. Уйдёт молодец на охоту, да и не вернётся, ищут, ищут, всё без толку. Стали грешить на тверских, но те клялись-божились, что не видели никого, что они и помыслить такое не могут. Время шло, а люди по-прежнему пропадали в лесу, и тонули в реке.
Однажды на рассвете, ночной дозор заметил, как один из стражников, спустился к реке. Стали смотреть за ним. Молодец стоит смотрит на реку, ждёт кого-то. Тут из подземелья вышла старуха в чёрном и пошла к воде. Вот она вошла в воду, окунулась и через мгновение превратилась в дивную красавицу со звездою во лбу. Дозорные обмерли слова вымолвить не могут, стоят, смотрят. Девица поманила парня за собой, и он, как был в одежде и доспехах, так и пошёл за ней в реку. Тут всё покрылось густым туманом, скрылась краса девица, а с ней молодой стражник. Больше никто не видел ни добра молодца, ни тела его.
Так продолжалось долго, люди стали бояться появляться у реки, а в лес ходили только по нужде, за дровами. Весной вдовой молодице приснился сон, будто идет её шестилетний сыночек по водам реки, как Бог наш, Иисус Христос, и вокруг русой головы его великое сияние. Вот он выходит на берег и прямиком в подземный ход. Осветился ход и оттуда повалил чёрный дым. Слышит молодица, как с небес кто-то говорит ей: "Твой сын спасёт крепость от нечистой силы, изгонит злую колдунью из краёв ваших".
Проснулась молодица и поняла, сон то вещий. Склонилась она над сыном и зашептала: "Ангелочек ты мой ненаглядный, на тебя пало Божие благословение, но больно ты мал, хватит ли сил для нашего спасения?"
Поутру рассказала молодица свой сон соседке. Та быстро, точно сорока, тут же разнесла услышанное ею жителям крепости, и вскоре у дома вдовы собралась толпа мужиков и женщин. Стали они просить её отправить своего сына в подземелье. Долго не соглашалась вдова, но люди уговорили её. И она, взяв сына за руку, отправилась с ним на реку, ко входу в подземелье. Толпа в полной тишине шла за ними. Вот они с сыном подошли к проёму в песчаном обрыве, опустились на колени и долго молились. Затем вдова подвела сына к проходу и ласково сказала: "Алёша, сынок мой, на тебя одна наша надежда, только ты сможешь спасти всех нас от нечистой силы, только ты сможешь победить злую колдунью. Иди, да поможет тебе Бог наш, Иисус Христос".
Мальчик подошёл к входу в пещеру, троекратно перекрестился и тут над его головой возник сияющий нимб. Он оглянулся на мать и вошёл в тёмное подземелье. Прошло несколько минут и тут из подземелья повалил густой чёрный дым.
"Братцы, смотрите, никак старуха вылетела вместе с дымом", — указывая на клубы дыма, вскричал седой старик. Услышав это, толпа бросилась на колени и в едином порыве заголосила: "Это нечистая сила покидает нашу землю! Боже сохрани нас и помилуй, не дай нечисти снова поселиться среди нас, грешных!"
Затем земля содрогнулась, берег реки пришёл в движение, густой дым рассеялся, и у выхода из подземелья появился Алёша и с ним девочка неземной красоты. Мать, увидев сына, едва не теряя сознание, рыдая, подошла к нему, расцеловала и, посмотрев на девочку, спросила:
— А ты чья будешь?
— Я бабушкина внучка, Варя, — ответила девочка.
Толпа, увидев их, в благоговейном трепете молчала. Затем все бросились на колени и стали благодарить Бога Иисуса Христа за чудесное спасение Алёши и избавлении их от нечистой силы.
С тех пор на Клинской земле стали рождаться крепкие, сильные духом мальчики и красивые домовитые девочки.

Ясным солнечным сентябрьским утром, наш старинный православный город отмечал день великой скорби о насильственной смерти великого Пророка, Предтечи Господа Иисуса Христа, Иоанна Крестителя, который предвозвещал людям явление Спасителя мира. Народу в храме Успения было столько, что многие слушали проповедь батюшки, рассказывающего о том, как по приказу властителя Галилеи был обезглавлен святой Пророк на церковном дворе.
Девочка лет двенадцати в красивом голубом платье и тёмном платке толкнула стоящего рядом седого, не по годам статного, старика и прошептала: "Дедушка! Посмотри-ка, там за оградой, у калитки лучший ученик нашей школы Антон Захаров. Боже, какой он худой и бледный, наверное, он, дедушка, больной. Видишь, топчется у калитки, а войти во двор боится".
Старик повернул голову и долго разглядывал паренька, которому на вид было лет семнадцать, потом наклонился к внучке и прошептал:
— Впервые он здесь, поди и позови горемычного.
— Дедушка, почему горемычного? Он что же согрешил?
— Может, и не он согрешил, да всё одно, горемычный.
— Ну, деда, ты даёшь, вот так просто посмотрел и сразу определил Антона в горемыки! Да знаешь ли ты, что он победитель многих городских и областных олимпиад? Даже губернатор наградил его грамотой, а ты, горемычный.
— Ты, Даша, посмотри на его лицо, видишь какое оно измученное? Страдает сердешный, вот потому и горемычный.
Служба в храме шла к концу. Вот уже пропели особое молитвенное поминовение православным воинам, погибших на поле брани, а мальчик всё стоял и смотрел на молящихся и купола храма.
— Даша, иди, позови мальчонку, — подтолкнул девочку старик.
Девочка кокетливо оглядела себя и, видимо оставшись довольной, пошла к церковной калитке. Тем временем люди, заполнявшие храм и прилегающий двор, тоже потянулись к выходу, так что девочка с трудом протиснулась за ворота и остановилась около паренька.
— Антон, пойдём в церковь, тебя мой дедушка зовёт, — потянула она его за рукав.
— Не могу, я некрещенный, — ответил паренёк.
— Это ничего, мой дедушка говорит, что наш Боженька видит у кого в сердце есть вера в него, а у кого её нет и ещё он говорит, что все русские рано или поздно вернутся к вере предков. А чегой-то ты так исхудал? Наверное болеешь, да?
— Отстань, не болею я, — отмахнулся паренёк. — И чего привязалась? Не пойду... пока.
— Меня Дашей зовут, я из 6 "Б", — не обращая внимания на его протесты, сказала она и, улыбнувшись, добавила. — Смотри, вон и мой дедушка сюда идёт.
Действительно, к ним подходил прямой и крепкий, как дуб, старик с седой нестриженной бородой и добрыми серыми глазами на широкоскулом, простодушном лице.
Паренёк взглянул на старика и вдруг улыбнулся:
— Боюсь входить, как бы чего не вышло, — тихо произнёс он.
— А ты не бойся, вон видишь скамейку, пойдём посидим, поговорим, глядишь полегчает и страх пройдёт. Тебя как зовут?
— Антон.
— А меня дедушка Панкрат. Некрещеный, значит?
— Нет, не крещен.
— При желании дело это поправимое, Господь наш, Иисус Христос в тридцать лет принял крещение и тебе никогда не поздно.
— Подумать надо.
— Подумай, а пока присядем да погреемся на солнышке. Вижу, многое сказать хочешь, да стесняешься. А ты говори, чужому человеку завсегда легче душу открыть.
Они подошли к скамье и сели.
— Дашенька, — обратился старик к внучке, — поди купи свечку и поставь её на помин души бабушки твоей Степаниды Ивановны, царство ей небесное. А мы тут пошепчемся, чую разговор у нас будет мужской, так что иди, иди с богом, милая.
— Не знаю с чего и начать, — понурив голову, прошептал Антон.
— А ты говори всё как есть, я пойму и, если смогу, то помогу.
— Понимаете, несколько дней назад, из Першутина к нам приехала моя прабабушка. Ей уже девяносто пять, а ещё крепкая. Никогда у нас не была, а тут бах, приехала и говорит, что, мол, помрёт скоро, поговорить, мол, перед смертью предостеречь надо. Заперлись они с моей матерью на кухне и давай шептаться. Вы можете представить шёпот столетней старухи? Оглохла совсем вот и ей и кажется, что она шепчет, а я в своей комнате сижу и всё слышу, как она говорит: "Перво-наперво знай, всё, что я скажу, святыми мощами Иоана Крестителя клянусь, истинная правда. Послухай меня, внученька, ты первая, кому я энто говорю. Всё боялась, у чекашников ручищи во какие длинные, везде достанут. Только помру скоро, бояться поздно.
Господи, прости нам грехи наши тяжкие. Дело, значит, было не то в тридцатом, не то перед самой войной, не помню уж. Помню одно мой муженёк не своею смёртушкой помёр, упал с колокольни и расшибся в смерть. Порешили, значить, власти тогда, колокольню Троицкого собора обезглавить, а, чтоб замолкла она навсегда, колокол с неё сбросить. Стали искать желающих дело энто поганое сделать, да не нашли, не потеряли ещё тогда люди веры Христовой.
Тогда порешили своими силами обойтися и назначили, значит, моего муженька и ещё двоих сподручных совершить энто гнусное дело. Он, ирод проклятый, в то время служил в местном чека, в расстрельной команде, а энтим душегубам всё нипочем, они тогда по приказу не колокола, мать родную готовы были сбросить. Да энто я уже потом поняла, а тогда бросилась ему в ноги и стала молить, да говорить, что ежели он сбросит колокол, то Бог его и всех нас покарает. Не послушался ирод проклятый. Народу собралось тьма-тьмущая, все стоят и молчат, боятся слово молвить, сама посуди, в ту пору людишки стали исчезать бесследно. Молчат, а сами, по губам видно, шепчут самые страшные проклятия. Грешна, я тоже проклинала и тоже молчала, боялась за маленького сыночка, что у нас полгода назад, народился.
Полезли, значит, они и давай колокол раскачивать с тем, чтобы опустить на огородку, затем обрезать канат и сбросить. Всё получилось у нехристей, да только в последнее мгновение канат опоясал тело мово-то, потянул за собой и грохнулся он вместе с колоколом оземь. Случилось энто в день поминовения Иоана Крестителя, как раз на тридцатилетие мово непутёвого. Ладно бы, согрешил и Бог наказал ево, но ровно через тридцать лет, день в день, погибает мой первенец и тоже не своею смёртушкой, а потом и мой внук, муж, значить, твой тоже гибнет. Вот так-то. Я энто к тому, чтоб ты поберегла сынка-то свово, покрестилась бы сама, да и мальца тоже, пусть ходит в церковь молится Богу, да просит прощение за грехи наши тяжкие.
— Вот такая история, дедушка. Я сидел и совсем не верил выжившей из ума старухе, да вот только отец-то мой, десять лет назад, умер как раз в этот день, и было ему, как и прадеду, тридцать лет. По её словом выходит, что род наш, Захаровых, вот уже более семидесяти лет, как проклят, от того и дед, и отец мой померли. Не верю я в проклятия и прочую ерунду, может быть, когда-то в глубокой старине и было, но только не в нашем двадцать первом веке. Не верю, но эти совпадения...
— Веришь не веришь, но в жизни всякое бывает. — печально улыбнулся старик. — Думаю это не простое совпадение. Тяжкий грех свершил твой прадед, — снова вздохнул старик, — на святое дело руку поднял твой прадед, за то Бог и покарал его.
— Так и прабабушка моя сказала, мол, нету ему прощения ни на этом, ни на том свете.
— Поэтому ты пришел сюда к Божьему Храму? — спросил старик.
— Наверное, — кивнул Антон.
Антон замолчал, его тело, как в ознобе, стала бить едва заметная дрожь. Старик пододвинулся к нему и положил свою руку на голову паренька
— Успокойся, — сказал он и, поглаживая его непокорные вихры, продолжал, — ты ни в чём не виноват, но ты можешь богоугодными делами изменить свою судьбу.
Антон молчал и отрешённым взглядом, как бы ища защиту, смотрел на церковные купола. Противная мелкая дрожь всё сильнее охватывала его сухонькое тело.
— Оказывается, и в наш циничный век есть тонко чувствующие и глубоко переживающие натуры, — подумал старик и взмахом руки, подозвал к себе старушку.
— Пелагея, — обратился он к ней, — помоги рабу божиему Антону, вишь, как мается?
— Чичас, батюшка, чичас, — поклонившись, пробормотала старушка и, склонившись к Антону, прошептала:
— Возьми сухарик, сердешный, он не простой, он из Дивеева, освящённый в котелке преподобного Серафима Саровского, он поможет, он многих спас от нечистой силы. А это молитва преподобного, — протянула она маленький листок исписанной бумаги, — прочти её три раза и попроси батюшку помочь тебе.
Антон покорно протянул руку и, взяв сухарик, положил его к себе в рот. Затем поднёс к глазам листок с молитвой и начал шептать её слова:
— Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Суетными и страстными помышлений мятущийся ум наш исцели, преподобне, волны злаго нечестия укроти, расслабленная житейскими попечении сердце наше укрепи, да славим Христа Содетеля во все веки. И ныне и присно и во веки веков. Аминь.
— Таинство крещения, тебе, милок, принять надо, тогда и кручина твоя пройдёт, — сказала старушка и засеменила к небольшому строению, где продаются свечи и другие церковные принадлежности.
Тем временем Антон почувствовал, что дрожь в его теле начинает постепенно утихать и он, подняв глаза на свою удаляющуюся спасительницу, перекрестил себя.
— Видно не только слова старухи, но и ещё какая-то забота связанная с этим рассказом, мучает парня, — подумал старик, — видно влюбился и это до предела обострило все его чувства.
— Антон, девушка у тебя есть? — в упор спросил старик.
— И есть, и нет. Два дня назад она не то бросила меня, не то просто ушла. В тот вечер она мне уши прожужжала о возрождении Троицкого собора, мол, надо организовать движение за его возвращение в лоно церкви, мол, Советской площади, надо срочно вернуть её былое название "Соборная" и т.д. и т.п. Катя, так её зовут, с характером, она, что втемяшит себе в голову, то ничем не выбьешь, будет стоять на своём. А когда я ей сказал, что не крещён, и мне нет дела до собора, она обозвала меня нехристем, идиотом и убежала.
— Ну, дела, а я, кажется, знаю о ком идёт речь, кажется о той, что недавно собирала подписи за возвращение церкви Троицкого собора, — подумал старик.
— Так, что же Катя говорит насчёт Троицкого собора?
— По словам Кати Троицкий собор всё ещё находится в поругании и, что наше святое дело вернуть ему былую славу. Когда-то Троицкий собор являлся центром всей церковной жизни нашего города и окрестных деревень. Потом всё порушили — превратили собор в Дом культуры, чем он является и по сей день. А как говорит Катя:
— Если ребёнок, идя мимо храма, видит там дискотеку, то этот маленький человек уже никогда не будет нормальным гражданином нашего общества, так как уже в этом он видит обман и бескультурье и воспитывается на них. Ещё она сказала, что возрожденная община Троицкого собора во главе с его настоятелем, уже много лет просит местные власти вернуть храму его предназначение, но "воз и ныне там", а потому нужен напор молодых, сильных людей, от которых трудно будет отмахнуться и которые вернут собору былую славу.
— Славная девушка, хорошее дело задумала, только трудно ей будет, тут нужен всеобщий подъём, нужна народная воля, а клинчане видно не готовы к этому, — вздохнул старик, — большинство людей всё ещё не отойдут от скверны прошлого, всё ещё сильно духовное разложение общества. Однако под лежачий камень вода не течёт, а потому такие люди, как твоя Катя, рано или поздно победят.
— Но неужели из-за этого надо ссориться? — воскликнул Антон.
— Помиритесь, — успокоил его старик, — дело молодое, горячее, сердце нетерпеливое, жаждет добиться всего быстро, а так не всегда бывает. Но тебе непременно надо поддержать её, а твоё крещение будет первым шагом к вашему примирению. Кстати, ты что-нибудь знаешь об обряде крещения?
— Кое-что слышал, но очень мало, церковных книг-то я не читаю. Мать моя не очень жалует попов, она вообще из прошлого века, атеистка.
— Хочешь послушать?
— Конечно, хочу, — кивнул Антон.
— Тогда слушай. Господь наш, Иисус Христос принял крещение в водах реки Иордан в возрасте 30 лет. Перед выходом Господа на служение спасению мира Богом был послан пророк Иоанн Предтеча, то есть предшественник, чтобы приготовить людей к принятию Христа. Святой Иоанн Предтеча проповедовал при реке Иордан и крестил приходивших к нему крещением покаяния. Когда же Сам Господь пришел к нему, чтобы креститься, Иоанн останавливал Его, говоря: "Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?"; но Христос настоял на этом — не потому, что Сам имел нужду в Крещении, но для того, чтобы "исполнить всякую правду" — то есть исполнить закон, "водами погребсти человеческий грех", освятить водное естество и подать всем нам образ и пример Крещения.
Крещение Господне именуется также Богоявлением, потому что при этом событии миру явлены были все три Лица Святой Троицы: Бог Сын крестился во Иордане, Бог Отец свидетельствовал о Нем голосом с Небес: "Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение" и Бог Дух Святой сошел с небес на Христа в виде голубя.
— Это, что же сказка-быль? — тихо спросил Антон.
— Это быль, так было и так есть, — посуровел старик.
— Хорошо, хорошо, верю, так было — встрепенулся Антон, — не обращайте на меня внимания и говорите, что было дальше.
— А дальше было так! Начало празднования Богоявления относится ко временам святых апостолов. В своих писаниях они заповедуют праздновать Крещение Господне 19 января, так как в этот день совершилось явление Божества Иисуса Христа. В Православной Церкви этот праздник отмечается с тем же величием, как и праздник Рождества Христова. Суть же Крещения заключается в том, как говорил святой апостол Павел: "все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись".
— Так что же, креститься можно только в январе? — спросил Антон.
— Нет, креститься можно круглый год, так как купель наполнена водой, которую освятили 19 января, в день Крещения Господне.
Антон, как бы обдумывая всё сказанное стариком, долго молчал, а потом спросил:
— Значит и сегодня я могу быть крещён?
— Если ты готов, если в тебе пробудилась вера в Бога, то конечно можешь, — с чувством произнёс старик.
— Готов, очень даже готов! — воскликнул Антон.
Пока они беседовали, почти все прихожане разошлись по своим делам и только несколько старушек всё ещё стояли у входа в храм. Через несколько минут появился молодой, с рыжеватой бородкой священник и, осенив их крестным знамением, повернулся, чтобы уйти в храм.
— Преподобный, — окликнул его старик, — можно с вами поговорить?
Старик поднялся со скамьи и, подойдя к священнику, что-то сказал ему. Священник, в знак согласия, молча кивнул и вошёл в храм.
Тем временем старик подозвал к себе внучку Дашу и что-то прошептал ей на ушко. Даша засмеялась, озорно вздернула плечами и побежала в сторону ближайших домов.
— Не передумал? — подходя к Антону, спросил старик. — Ежели не передумал, то через несколько минут, ты будешь крещён в самом древнем храме нашего города.
Антон впервые вошёл в церковь и потому, подобно древним язычникам, был буквально потрясён его красотой и величием. Он напряжённо огляделся и увидел перед собой сверкающую позолотой купель и священника, облачённого в золотые одежды, читающего Канон. Когда прошло первое потрясение, Антон украдкой оглянулся и, к своей великой радости, увидел Катю. Она стояла и улыбалась ему.
— Крещение и любовь — вот она настоящая сказка и настоящая быль, — подумал старик и, глядя на образ Иисуса Христа, троекратно перекрестился.