Книжно-Газетный Киоск


ЕВГЕНИЙ ВОЛКОВ




ТЬМУТАРАКАНЯТЬМУ

* * *


театр  теней  и  часослов  цикад
направит  день  в  полуночное  русло —

где  снами  рядом  падает  сна  ряд
накрыв  меня  ладонью  заскорузлой

моя  земля  на  трех  китах  стоит —

мои  киты  опять  плывут  куда-то

мне  пена  дней  приносит  афродит
волною  перелистывая  даты

и  чел  овечий  чел  венец  всему —

настойчивей  чем  сетевой  маркетинг

летит  вперёд  и  нахер  на  ракете
в  свою  тьмутаракань

тьмутараканя  тьму

где  кар  да  шьян  карающий  кумир —

двуликий  анус  символ  супержопы

где  я  курил  до  самых  до  курил
косяк  страны  где  ведают  холопы
как  есть  и  спать  с  большого  бодуна
в свой  круг  поп  и  ременно  вовлекая —

здесь  полный  зад  и  полная  луна

и  звать  меня  иуда  или  каин

я  мыслящий  тростник  не  при  делах —

стою  и  жду  не  мачо  но  мачете

пока  земля  стоит  на  трех  китах
а  кто-то  улетает  на  ракете…



* * *


становится  светлей —

тушите  фонари

всё  небо  голубей
у  спаса  на  крови

у  спайса  на  крови  —

всё  небо  гол  убей

туши  те  фонари

становится  свет  лей

на  выходной  вода
с  небес  опять  течет —

в  ковчеге  холода

и  нечет  или  чёт

вода  на  выход  ной —

потоп  или  исход

я  лишь  тебе  одной
платить  готов  за  вход

и  колебим  оплот
устоев  и  основ —

о  снов  моих  о  плот
не  принимает  слов

несет  меня  рекой —

день  ото  дня  быстрей

ты  милостью  слепой
спаси  и  обогрей

спаси  и  о  бог  рей —

даруй  и  забирай

дай  руку  мне  скорей

а  то  мне  право  край…



* * *


"…я  люблю  смотреть
как  умирают  дети…"
                   Маяковский

занималась  над  миром  заря —

занималась  бог  знает  чем

я  смотрел  в  темноту  ноября
и  безносое  чрево  ночей

не  измерит  тоски  эхолот —

не  положено  ночи  межи

и  стекло  запотевшее  лжет
что  я  жив  или  пробую  жить

я  под  робой  живу  сам  не  свой —

я  не  свой  я  наверное  ваш

я  луну  умножаю  на  вой
и  слова  опускаю  в  фиксаж

конь  сервирован  конь  на  столе
и  синь  оптики  всё  голубей —

я  брожу  в  густопсовой  толпе
и  ищу  одиноких  людей

я  ищу  одинокую  плоть —

я  ищу  пустотелую  клеть

где  бы  мог  поселиться  и  петь
и  скормить  птице  хлеба  ломоть

я  в  числе  приглашенных  на  пир —

головной  рогоносец  идей

но  когда  хох  лома  сувенир
я  люблю  видеть  мертвых  людей….



* * *


мне  скучно  бес  в  умышленном  раю
где  слов  обитель  сточный  водоем —

я  с  точными  словами  говорю

я  зык  мой  враг  мой  черт  ушко  моё

в  ушко  мое  вползает бог  ослов —

иных  помоек  словно  в  мире  нет

когда  в  подлунном  слишком  много  слов
всё  минет  в  этом  мире

все  минет

наряден  день  как  нищий  на  мосту —

рассыпчатые  тени  по  воде

и  в  полной  мере  верит  в  пусто  ту
изгнанник  покидающий  эдем

я  верю  в  смертный  грех  и  турмалин —

и  это  повод  думать  и  роптать

мой  чудный  сон  как  взвившийся  марлин
срезает  лесу  прямо  у  борта

я  знаю  цену  умершим  словам —

они  в  конечном  счете  пустяки

лежать  и  слышать  как  растет  трава
возможно  это  больше  чем  стихи

возможно  это  все  что  я  могу —

здесь  был  господь  и  он  забыл  кондом

я  приравнять  пьеро  готов  к  штыку
чтобы  хоть  как-то  объяснить  содом

чтобы  хоть  как-то  обозначить  путь —

мой  рай  со  бес

который  неб  освод

или  иной  всевышний
кто-нибудь
который  всех  полюбит  и  спасет…



* * *


я  дохну  от  тоски —

среди  житейских  волн

я  знаю  брод  был  с  кий
и  больше  ничего

на  кой  мне  этот  кий —

на  кой  мне  этот  брод

когда  твои  соски
чужой  слюнявит  рот

быть  может  это  негр —

а  может  быть  араб

но  безусловно  нег
и  выпивки  прораб

он  парень  не  дурак —

он обожает  ню

ты  вынешь  белый  флаг
размером  с  простыню

и  громогласно  враг
произнесет  каюк —

когда  твой  белый  флаг
японским  станет  вдруг

конец

финита

всё

какой  тут  к  черту  кий

бездонно  чрево  сё
и  в  нем  живут  стихи

среди  перипетий —

кто  перепил  не  пьет

и  там  где  брод  был  с  кий
давно  дерьмо  плывет

всё  мразь

всё  бред

всё  брод

ни  одного  моста

мы  с  вами  бутерброд
где  между  пустота

и  бес  словесный  рот
переполняет  мрак —

я  погребу  вперёд

карету  мне

каяк

попробуй  не  психуй —

живешь  и  хлеб  жуёшь

и  гибнешь  ни  за  кий
точнее  ни  за  грош…



FORTE


ни  в  бровь  ни  в  глаз —

скорее  между  ног

подробности  всегдашней  дольче  виты

и  леты  кот  на  сковородку  лег
шипя  как  змей  больной  и  ядовитый

и  я  изнемогаю  от  чудес
и  от  пространства  будней  раз  бухая —

сидит  у  изголовья  мелкий  бес
с  нерукотворным  ликом  вертухая

резная  боль  необрезной  доски —

от  общих  мест  и  правил  я  завою

шепталый  снег  ложится  на  виски
и  поприще  не  блещет  новизною

ничьё —

вокруг  бесцветный  шум

и  на  дворе  который  год  агдамский

за  разный  ум  заходит  праздный  ум
и  ты  зайдешь  с  улыбкой  роттер  дамской

а  ближе  к  ночи  старческий  эразм
возьмет  свое  для  музыки  и  жеста —

мне  сладко  повторять  в  который  раз

повремени  постой  мое  бля  женство

мне  из  углов  предвыборней  тупой

мне  из  чудес  доходчивее  порка

пока  есть  пунша  пламень  голый  бой
и  отчих  зорь  защитна  гимна  стерка

и  сонм  теней  бамбука  под  луной

и  ты  со  мной  доверчиво  тепла

дурные  мысли  переймут  ли  дети

и  будет  так  еще  тысячелетье

такая  срань  на  свете  до  угла…



ВИНОГРАД


изабель —

черен  как  вино  град

град —

и  на  воз  напрасных  усилий

мы  у  града  вина  попросили
и  жемчужину  в  триста  карат

коротает  свой  век  каратист —

коротит  в  подвесной  черепушке

стоит  круглый  дурак  на  опушке
и  чугунную  песню  растит

ты  прости  просто  та  просто  ту —

просто  та  потому  что  бухая

за  подвижными  рамками  рта
черно  сливом  овал  набухает

казимир –

нарисуй  козий  мир

козий  мат

каземат  из  овала

и  живот  налитой  до  отвала

и  кошмар  в  переводе  каш  мир

и  квадратную  в  небе  луну —

черен  град  потому  что  престолен

шаганэ  я  тебя  шугану

потому  что  я  с  севера   что  ли….



* * *


азиатские  будни  мои

нарисуй  на  воде  иероглиф

немигающим  оком  змеи
распознав  обозначив  и  прокляв —

средоточие  сред  и  пустот

супостата  у  порции  супа

и  отсутствие  супа  у  сот
сотен  тысяч
и  впадинок  пупа

об  ноженная  сталь  на  столе
умерщвленною  плотью  болеет —

боколоб  околел

бакалея

кабала  балыка  на  сто  лет

и  стеная  я в  стены  смотрю
поперхнувшись  несбыточным  ave —

ничего  протекающий  трюм
кроме  морды  крысиной  не  явит

я  иду  вдоль  заброшенных  хат
где  провидец  агрария  чаще —

психопат  говорит  я  сохат
и  сникает  в  ближайшие  чащи

гадом  будду  уйду  в  монастырь —

изумителен  в  моноспектакле

маскируя  любви  подлый  штырь
чтоб  выдавливать  рабские  капли

поцелуй  меня  в  нос  алконост —

поцелуй  меня  в  задницу  вера

беспримерной  тропой  агасфера
я  приду  погостить  на  погост

где  не  будет  друзей  и  семьи
и  никто  не  ответит  на  оклик —

азиадские  будни  мои

нарисуй  на  воде  иероглиф…



БЛЮДО  ЛИЗ


в  концлагере  снов  концентраты  судеб —

и  истин  затерянных  меж  междометий

где  канцероген  обозначит  удел
березовой  сыпью  родимых  отметин

и  половозрелых  пилоток  ноктюрн —

и  вымени  сладкое  белое  бремя

воззри —

вызревает  ноябрь  от  кутюр
покровом  листвы  маскирующей  время

я  зык  немо  ты  унизительно  прост —

беспочвен  и  для  посвященных  невнятен

где  я  часовой  заступивший  на  пост
и  дремлющий  в  лапах  скребучей  кровати

итог  для  невольника  чести  падёж —

падеж  всех  винительных  местоимений

я  знаю  где  ложь  и  не  знаю  где  дождь
прольется  потоком  своих  песнопений

тоска  и  похоже  доска  два  соска —

и  клавиш  октавы  настенных  желаний

тщедушною  фугой  велений  стенаний
в  надежде  урвать  свою  долю  куска

мой  друг  блюдолиз

за  меня  бредит  блюз

куканом  случайностей  из  раротонга

числом  устремившихся  судеб  к  нулю
и  конгломератом  дней  сонных  на  конго…



* * *


"…прекрасная  мысль —
лежать  между  девичьих  ног…"
                                        Шекспир

пол  седьмого  находит  меня
и  за  шиворот  грубо  берет —

говорит  что  иначе  нельзя
многорукий  как  шива  народ

ты  собой  не  за  этим  владел
в  сих  святых  освещенных  местах —

чтоб  затем  не  откладывать  тел
в  долгий  ящик  и  жить  просто  так

не  сумеешь  сказать  значит  вой —

и  довольствуйся  днем  выходным

кто-то  третий  всегда  за  спиной
с  инородцем  в  руке  выкидным

я  стакан  лимон  ада  с  утра
опрокину  на  смокинг  и  в  путь —

голос  свышек  укажет  куда
и  когда  и  зачем  повернуть

я  пойду  обреченный  на  смех
слеп  и  знающ  как  вымерший  бог —

потому  что  не  хватит  на  всех
трещин  мира  меж  девичьих  ног…



В  ТУМБОЧКЕ


в  бо'чке  тумбы  пистолет —

глюк  бессон

писто  писто  пистолет —

бес  пистон

в  бо'чке  тумбы  б/у  блик —

и  дыра

фэйс  на  буке  клык  да  клик —

до  утра

в  бо'чке  тумбы  двести  грамм —

буду  пить

инста  инста  инстаграм —

вас  любить

в  небо  взвитое  перо —

птичьих  стай

чисто  чисто  под  ребро —

мэкки  найф

часовые  по  реке —

на  челнах

в  бо'чке  тумбы  в  тумбочке' —

да  ну  нах…



* * *


в  метрополии  смех  и  затей  кутерьма
и  весомое  облако  пыли —

маскируют  фасад  за  которым  тюрьма
и  тюремные  байки  и  были

в  метрополии  смех  и  причуд  карусель —

и  на  страции  демонов  уйма

и  легко  на  троих  огурцом  похрустеть
и  смотреть  на  просторы  безумно

различая  халупы  и  особняки —

лжи  полоски  и  рожи  озимой

в  поднебесной  где  пастыри  и  босяки
поголовно  больны  амнезией

где  колония  в  каждой  из  брошенных  душ
существует  строптиво  и  глухо —

на  подходе  сезон  свежевания  туш
до  потери  сознанья  и  слуха

я  в  метро  словно  в  поле  войду  босиком
натыкаясь  на  взоры  палачьи —

метрополия  снег  с  аравийским  песком
и  соборное  облако  плача

мне  бы  лучше  с  раввином  идти  нагишом
на  затылке  лишь  кепи  оставив —

жребий  брошен

вопросов  вопрос  разрешен

за прогнившими  досками  ставен

в  доску  свой  деловито  вползающий  червь
смотровое  окошко  буравит —

не  проси  понапрасну

не  бойся  не  верь

нет  иных  в  метрополии  правил…



* * *


зима

город  в  ледяном
рубище

перекатываю  во  рту
леденец
звуков

зима

смотрю
как  транспортер  ручищами
загребущими
перебрасывает  снег
в  кузов

как  намагниченные  морозом
деревья
сна  липшими
иголками  измороси
замерли

как  шкура  убитого
зверя
бродит  по  у  лицам
без  хозяина

зима

все  дела  на  мази

как  лыжи

я  иду  в  магазин
и  улыбаюсь
бесстыже

что  с  того  что  под  шапкой
волосы  по  зимнему  липкие

и  деревья  стоят
ободранные
как  липки

когда  брошенная  вниз
тишина
обминает  пороги
обнимает  дороги
а  мои  обязательства
и  восторги
совершенно  не  стоят
труда

когда  всё  вокруг  белое
и  мороз  реку
словно
языком  облизал

мое  сердце  радуется
неумело

зима…



* * *


молчание  от  имени  людей —

фаллическая  скука  колоколен

когда  устанешь  спрашивать  доколе
переходи  на  лексикон  блядей

и  блади  мери  да  пребудет  здесь —

и  грех  у  тех  в  обличии  хотдога

где  легион  людей  из  таганрога
давясь  слюной  его  желают  съесть

куда  идём  мы  с  пятачком  в  эдем —

ретивые  сбивают  с  ритма  бога

аперитивны  сводки  мвд
и  бабу-in  стенает  у  порога

и  запах  тленья  ширится  везде —

ширинки  наполняются  секретом

куда  идем  мы —

спит  очком  эдем
не  забывая  видеть  сны  про  это

и  правит  случай  случки  день  и  год —

мои  родные  чтоб  вам  было  пусто

хранительницы  адовых  пустот
готовые  к  рожденью  иисуса…



* * *


я  крупно  буржуазные  стихи
без  устали  и  умысла  писал —

а  после  пи'сал  спал  читал  считал
и  уезжал  в  большие  автюки

там  был  баркас  карбас  и  карабас —

росистый  луг  и  на  дворе  темно

и  изобилье  сала  и  колбас
и  красное  дешевое  вино

там  были  даже  рыбы  иваси —

и  мать  моя  вестимо  и  твоя

но  я  мятежный  бури  попросил
как  будто  в  этих  бурях  счастлив  я…



АЖ  ДВА  О


я  выходил  на  улицу  шпионом
и  длился  дождь  раздавленных  червей —

и  он  вещал  вполне  определенно

становится  безлюдней  и  черней

он  говорил  купцу  и  эскулапу —

я  не  за  этим  город  городил

чтоб  надевать  шпионский  плащ  и  шляпу
и  мимо  луж  ползти  как  крокодил

спасибо  задо  верие  приятель —

мне  и  такая  участь  дорога

на  севере  олени  щиплют  ягель
накалывая  сферу  на  рога

он  оглядел  карт-бланш  лицо  окрысив —

как  водород  несвязан  и  летуч
я  уходил  в  раздавленные  выси

раздвинув  груди  гангренозных  туч…



* * *


намело

белым  бело

в  небе
солнца  блюдце
белое

и  березки  стоят
белые
в  папиросной  бумаге
задубелые

и  баба

белая
с  нежная
и  дебелая

у  как  много  дебилов

меня  знобило

било  зубилом  о  зубило

я  заболел

снег  бел

ноль  децибел

в  не  бе
солнца  белое  блюдце

след  от  саней
как  рельсы

никак

не  разойдутся…



* * *


все  волосы  обрей —

к  чужой  руке  пристань

у  города  в  норе
за  пазухой  христа

ночей  не  занимать —

любому  одолжу

отправлюсь  в  каземат
к  тарелкам  и  ножу

где  ждет  картошка  фри —

фри  вольною  ладьей

ты  мне  не  говори
я  глух  я  нем  я  твой

лист  вою  по  воде —

я  вдоль  тебя  скольжу

что  я  от  вас  хотел
что  я  тебе  скажу

день  прожитый  с  листа —

немыслимо  хорош


но  ощутима  сталь
но  ощутима  дрожь

и  так  похож  дневник —

на  воинский  устав

в  объятиях  твоих
за  пазухой  христа…



* * *


я  люблю  сумерки
наступающие  внезапно

сумерки  ду'хов
и  духо'в  запаха

сумерки  фантасмагорий

не  новых

неоновых

сумерки  жизненно  не
но  необходимый  продукт

сумерки  гастрономов

и  астрономов

которые  бредут  улицами
бредят  лицами
в  поисках  вселенной  в  каждом

зря  бежите

сумерки  троллейбусов

самых  усталых  жителей
асфальтовых  плато

где  за  все  плата
сумерки

сумерки  бедолаг

побирающихся

пробирающихся
через  банановый  рай
стандартизованных  сумерек
со  скрипками  в  руках

затравленно

все  правильно

всем  трудно  жить

сумерки  улыбки  ножи
из  ножен  вон

сумерки  нимбом  возложены
над  головой

сумерки  скорой  помощи

бросающий  крики  тонущих
и  мигалок  мимо  лётные  блики
в  мимо  летние  лики
мадонн

сумерки  воздух  медов
и  ощущаем  наощупь

сумерки  порочных
раскрывшихся  ночью
орхидей  дев  див  идей

сумерки  ваши  души  отчетливы
одиночеством  хаотичных  движений

живы

не  умерли

черт  возьми

неужели

я  люблю  сумерки…



* * *


"…трах-тах-тах — и  только  эхо
отзывается  в  домах…"
                                          А. С. Блок

я  ответчик  тебе  и  истец —

препарируя  скуку  и  случай

я  сличаю  с  биеньем  сердец
примитивную  ритмику  случек

я  читаю  тебя  по  губам —

я  прощаю  тебе  раз  за  разом

подари  мне  любви  миллиграмм
щедрой  дланью  на  царство  помазав

о  купается  жертва  в  крови —

только  кровью  тебе откупиться

бронебойны  покровы  и  лица
и  они  говорят  о  любви

о  любовь  о  морковь  все  дела —

мы  к  друг  другу  идем  палачами

но  печаль  моя  будет  светла
потому  что  нельзя  без  печали…



ПРЕД  MET


JHWH  ELOHIM  METH

ни  бога  ни  вражды
ни  черта  ни  угла —

пред  чувствие  беды

лишь  подступает  мгла

и  словно  маяки
из  человечьих  сот —

пред  вестники  тоски

одних  и  тех  частот

пуччини  в  животе
бетоноблочных  стен —

я  сам  одно  из  тел
заброшенных  в  эдем

где  травостои  слов —

пред  смертною  косой

и  бдение  косцов

повремени  постой

прекрасноликий  миг
с  повадкой  упыря

твой  мимолетный  лик
я  не  увижу  зря

но  впитываю  свет —

всей  кожей  как  слепой

пред  угадав  ответ
назначенный  тобой…



ТОВАРИЩУ БРУТТО


товарищ  брутто  был  как  пароход —

пучину  ночи  он  рассек  как  бог

и  уложив  меня  на  правый  бок
поплыл  неспешно  набирая  ход

товарищ  брутто  был  как  пароход —

и  я  поднялся  вроде  на  постой

но  там  где  выход  оказался  вход
зияющий  нетленной  пустотой

товарищ  брутто  был  как  пилигрим —

мы  пили  гримы  водку  и  лосьон
и  потому  мы  до  сих  пор  горим

а  он  плывет  прохладнее  знамен

он  отходил  от  берега  бочком —

брутален  как  горошек  мозговой

я  плюнул  ему  в  блюдечко  очко
и  он  поднял  невыносимый  вой

он  вынул  флаг  и  возвестил  содом —

он  лично  стал  у  личного  руля

и  не  сбежали  крысы  с  корабля
поскольку  мясорубка
под  винтом…



РЕЙ  БРЕД  БЕРИ


ночь —

под  ушками  гладит  затылки

ночь  раскинула  ноги

скручивая  горлышко
молочной  бутылке
думается  не  многим

я  зык  горит  горячо —

когда  вокруг  нулисты  рацио

холодильник
старый  сверчок
предупреждал  деревянные  головы
от  прелести  нажираться

а  спи  реальность  бытия
готова  уложиться  в  стены —

я  очень  рад  вас  видеть  не  на

горацио  или  я  сам  не  я

бедные  амуры  и  толстолобики —

мне  кажется  вы  устали

покачивая  одеял  могильные  холмики
организуя  уни  сонные  стаи

поутру  забираясь  на  колокольню
каждый  лишь  со  своей  судить  и  гадать  влеком —

читайте  заупокойную

да  пребудет  так  во  веки  веков

а  мне  старую  истину  извлекать  ли  новую —

истин  не  о  скопишь  впрок

когда  мне  дают  бумагу  линованную
пишу  поперек…
1986



* * *


похоже  все  опять  начнется  с  гимна —

и  всех  утешит  красная  бурда

и  губы  пламенея  георгином
найдут  предлог  для  большего  стыда

и  темный  лес  густой  простоволосый
меня  возьмется  даром  поучать —

хотя  я  прост  и  светел  как  апостол

как  черепаха  только  без  ключа

хотя  тверд  как  нос  у  буратино
в  стране  неистребимых  дураков —

где  чаша  неискупленных  грехов
не  минет  никого

неотвратимо

где  все  опять  зовут  меня  к  ноге —

кислотны  и  порочны  как  даная

жаль  после  оргий  остается  ге
победоносцев  что  ли

я  не  знаю

любимая  долой  дурные  сны —

долой  одежды  если  ты  согласна

твои  уста  чураются  узды
и  только  это  видимо  прекрасно…



ПРО  ТО  КОЛ


"…про  это…"
    Маяковский

давай  составим  протокол —

кого-нибудь  посадим  на  кол

не  доверяя  божьим  знакам
и  рыбьим  лицам  из  окон

давай  составим  про  то  кол —

чтоб  стало  ясно  кол  про  это

в  моей  квартире  слабый  пол
и  он  трепещет  до  рассвета

в  моей  квартире  голоса —

и  бродят  голые  солдаты

в  них  очи  загнанного  пса
их  пистолеты  волосаты

мария  дай  мне  пирога —

иль  своей  черствой  булки  ласку

промеж  ушей  растут  рога
для  всех  попавших  в  эту  сказку

растут  сквозь  липкий  солидол
ритмически  тупых  потёмок —

давай  составим  протокол

для  барабанных  перепонок

чтобы  срываться  с  простыней
и  нотой  надрываться  сольной —

чтоб  только  повидаться  с  ней

такой  простой  и  про  то  кольной…



* * *


крадется  минотавр —

мой  город  лабиринт

свари  настой  из  трав
и  номер  набери

ты  знаешь  я  не  пас —

пойду  под  фонари

где  приоткроет  пасть
мой  город  лабиринт

где  нет  ни  дней  ни  стен —

ни  дна  ни  потолка

лишь  повторенье  тем
и  виды  из  глазка

и  баснословно  скуп
набор  известных  мук —

пои  меня  из  губ

корми  меня  из  рук

на  стоя  мне  подлей —

подлей  что  может  быть

как  паутину  дней
я  ощущаю  нить

и  город  минотавр
тавром  клеймит  плечо —

я  знаю  ты  не  та
и  ты  здесь  ни  при  чём

морщинкой  маета
черкнет  у  твоих  глаз —

крадется  минотавр

уже  в  который  раз…



* * *


закрыть  глаза  и  наблюдать  себя —

бесцеремонным  и  пристрастным  оком

и сознавать  насколько  хрупок  кокон
и сколь  прекрасным  мраком  осиян

одна  стена  и  множество  дверей —

по  ту  сторонний  мир  однообразен

не  счесть  слова  в  тупо  сторонней  фразе
и  пережитки  в  мусорном  ведре

сползает  с  клубня  ленточная  тварь
спинной  хребет  перешибая  плетью —

ползет  состав  и  я  в  нем  безбилетник

в  надежде  перебиться  до  утра

во  сне  проснуться  и  сказать  каюк —

ножом  разрезать  сом  кнутые  веки

пускай  сомы  кнутами  гонят  реки
и  к  двери  каждой  ключик  откуют

а  мне —

ласкать  зеленых  обезьян
и  нагишом  блуждать  средь  маскерада

как  хорошо

что  никого  нет  рядом

закрыть  глаза  и  наблюдать  себя…



ОТКРОВЕНИЕ


открой  вены  себе —

откровение

заговори
голосом  эмалированного  таза

кому  звук
кому  ясности  мгновение
кому  на  лоб  шишка

мета  с  таза

остальным —

у  парадного  подъезда
девятиэтажной  будки
цепью  звенеть
и  рванье  бинтов  комкать

у  блюда  стояли  у  блюдки

держась  за  голубую  каёмку

в  очередях  за  бройлерными  курами
восьмыми  или  двадцатыми  числами —

мы  все  выходим  на  один  уровень

парами  чистыми  и  нечистыми

мы  все  вровень —

о  гол  телые

о  сто  рожные

переливайте  звук  крови
из  веро  пустого  ятно
в  невероятно  порожнее

избегая  острых  углов  и  тоски
бегайте  по  утрам  как  бегаю  я —

я  должник  вы  стираете  мне  носки

тошнотворная  жалостливость  бытия

хорошо  когда  без  любви
продираешься  через  кущи —

карандаш  цветной  послюнив
я  раскрашиваю  не  сущих

слов  выграниваю  караты
в  бриллиантиновую  весну —

мели  мели  оратор

увечности  в  плену

так  расщепляя  ореховое  ядро
выплевывая  шелуху  открытий
на  тротуар
просто —

просто  я  выношу
я  выношу  всё
я  выношу  мусорное  ведро
вечерним  звездам…
1986



* * *


"…что  человек  когда  он  занят  только
сном  и  едой — животное  не  больше.."
                                                        Шекспир

из  бранных  слов  все  избранные  речи —

и  норовят  проверить  на  испуг

но  темен  лик  как  в  августе  пастух
и  кара  мельно  лоно  между  речий

и  сладок  дым  стоять  между  руин
рожденных  умереть  месопотамий —

когда  по  всем  справляет  мессу  память
и  отправляет  нужды  херувим

я  занят  сном —

и  может  быть  едой

в  часы  затишья  вижу  телевизор

когда  ничто  не  ново  под  луной
меня  как  волка  тянет  к  вокализу

я  занят  сном —

любимой

пусто  той

ловец  еды  в  авосечные  сети

и  что  с  того  что  мне  приснятся  дети
а  я  стою  во  лжи  во  ржи  с  бедой

я  грязное  животное —

я  червь

куриный  бог  простреленный  навылет

и  только  твои  ноги  на  плече
меня  на  эти  строки  вдохновили

любимая  затертая  до  дыр —

схожу  с  ума  а  может  мне  приснилась

последняя  немыслимая  милость
к  тебе  и  к  богу  обращаться  ты

ты  знаешь  сколько  листьев  в  сентябре
ложится  в  зимних  дней  первооснову —

но  я  слабею  с  каждым  своим  словом
и  склонен  верить  всем  но  не  себе

я  жив  пока  лишь  собственным  стыдом —

и  сам  господь  во  мне  души  не  чает

и  геморрой  с  гоморрою —

содом

на  мертвом  языке  обозначает

и  сны  мои  на  берега  с  едой
несут  меня  с  бессчетными  другими —

но  чудных  слов
нетленный  звук  пустой
в  кромешной  тьме
напоминает  имя …