ЕВГЕНИЙ ВОЛКОВ
ТЬМУТАРАКАНЯТЬМУ
* * *
театр теней и часослов цикад
направит день в полуночное русло —
где снами рядом падает сна ряд
накрыв меня ладонью заскорузлой
моя земля на трех китах стоит —
мои киты опять плывут куда-то
мне пена дней приносит афродит
волною перелистывая даты
и чел овечий чел венец всему —
настойчивей чем сетевой маркетинг
летит вперёд и нахер на ракете
в свою тьмутаракань
тьмутараканя тьму
где кар да шьян карающий кумир —
двуликий анус символ супержопы
где я курил до самых до курил
косяк страны где ведают холопы
как есть и спать с большого бодуна
в свой круг поп и ременно вовлекая —
здесь полный зад и полная луна
и звать меня иуда или каин
я мыслящий тростник не при делах —
стою и жду не мачо но мачете
пока земля стоит на трех китах
а кто-то улетает на ракете…
направит день в полуночное русло —
где снами рядом падает сна ряд
накрыв меня ладонью заскорузлой
моя земля на трех китах стоит —
мои киты опять плывут куда-то
мне пена дней приносит афродит
волною перелистывая даты
и чел овечий чел венец всему —
настойчивей чем сетевой маркетинг
летит вперёд и нахер на ракете
в свою тьмутаракань
тьмутараканя тьму
где кар да шьян карающий кумир —
двуликий анус символ супержопы
где я курил до самых до курил
косяк страны где ведают холопы
как есть и спать с большого бодуна
в свой круг поп и ременно вовлекая —
здесь полный зад и полная луна
и звать меня иуда или каин
я мыслящий тростник не при делах —
стою и жду не мачо но мачете
пока земля стоит на трех китах
а кто-то улетает на ракете…
* * *
становится светлей —
тушите фонари
всё небо голубей
у спаса на крови
у спайса на крови —
всё небо гол убей
туши те фонари
становится свет лей
на выходной вода
с небес опять течет —
в ковчеге холода
и нечет или чёт
вода на выход ной —
потоп или исход
я лишь тебе одной
платить готов за вход
и колебим оплот
устоев и основ —
о снов моих о плот
не принимает слов
несет меня рекой —
день ото дня быстрей
ты милостью слепой
спаси и обогрей
спаси и о бог рей —
даруй и забирай
дай руку мне скорей
а то мне право край…
тушите фонари
всё небо голубей
у спаса на крови
у спайса на крови —
всё небо гол убей
туши те фонари
становится свет лей
на выходной вода
с небес опять течет —
в ковчеге холода
и нечет или чёт
вода на выход ной —
потоп или исход
я лишь тебе одной
платить готов за вход
и колебим оплот
устоев и основ —
о снов моих о плот
не принимает слов
несет меня рекой —
день ото дня быстрей
ты милостью слепой
спаси и обогрей
спаси и о бог рей —
даруй и забирай
дай руку мне скорей
а то мне право край…
* * *
"…я люблю смотреть
как умирают дети…"
Маяковский
как умирают дети…"
Маяковский
занималась над миром заря —
занималась бог знает чем
я смотрел в темноту ноября
и безносое чрево ночей
не измерит тоски эхолот —
не положено ночи межи
и стекло запотевшее лжет
что я жив или пробую жить
я под робой живу сам не свой —
я не свой я наверное ваш
я луну умножаю на вой
и слова опускаю в фиксаж
конь сервирован конь на столе
и синь оптики всё голубей —
я брожу в густопсовой толпе
и ищу одиноких людей
я ищу одинокую плоть —
я ищу пустотелую клеть
где бы мог поселиться и петь
и скормить птице хлеба ломоть
я в числе приглашенных на пир —
головной рогоносец идей
но когда хох лома сувенир
я люблю видеть мертвых людей….
занималась бог знает чем
я смотрел в темноту ноября
и безносое чрево ночей
не измерит тоски эхолот —
не положено ночи межи
и стекло запотевшее лжет
что я жив или пробую жить
я под робой живу сам не свой —
я не свой я наверное ваш
я луну умножаю на вой
и слова опускаю в фиксаж
конь сервирован конь на столе
и синь оптики всё голубей —
я брожу в густопсовой толпе
и ищу одиноких людей
я ищу одинокую плоть —
я ищу пустотелую клеть
где бы мог поселиться и петь
и скормить птице хлеба ломоть
я в числе приглашенных на пир —
головной рогоносец идей
но когда хох лома сувенир
я люблю видеть мертвых людей….
* * *
мне скучно бес в умышленном раю
где слов обитель сточный водоем —
я с точными словами говорю
я зык мой враг мой черт ушко моё
в ушко мое вползает бог ослов —
иных помоек словно в мире нет
когда в подлунном слишком много слов
всё минет в этом мире
все минет
наряден день как нищий на мосту —
рассыпчатые тени по воде
и в полной мере верит в пусто ту
изгнанник покидающий эдем
я верю в смертный грех и турмалин —
и это повод думать и роптать
мой чудный сон как взвившийся марлин
срезает лесу прямо у борта
я знаю цену умершим словам —
они в конечном счете пустяки
лежать и слышать как растет трава
возможно это больше чем стихи
возможно это все что я могу —
здесь был господь и он забыл кондом
я приравнять пьеро готов к штыку
чтобы хоть как-то объяснить содом
чтобы хоть как-то обозначить путь —
мой рай со бес
который неб освод
или иной всевышний
кто-нибудь
который всех полюбит и спасет…
где слов обитель сточный водоем —
я с точными словами говорю
я зык мой враг мой черт ушко моё
в ушко мое вползает бог ослов —
иных помоек словно в мире нет
когда в подлунном слишком много слов
всё минет в этом мире
все минет
наряден день как нищий на мосту —
рассыпчатые тени по воде
и в полной мере верит в пусто ту
изгнанник покидающий эдем
я верю в смертный грех и турмалин —
и это повод думать и роптать
мой чудный сон как взвившийся марлин
срезает лесу прямо у борта
я знаю цену умершим словам —
они в конечном счете пустяки
лежать и слышать как растет трава
возможно это больше чем стихи
возможно это все что я могу —
здесь был господь и он забыл кондом
я приравнять пьеро готов к штыку
чтобы хоть как-то объяснить содом
чтобы хоть как-то обозначить путь —
мой рай со бес
который неб освод
или иной всевышний
кто-нибудь
который всех полюбит и спасет…
* * *
я дохну от тоски —
среди житейских волн
я знаю брод был с кий
и больше ничего
на кой мне этот кий —
на кой мне этот брод
когда твои соски
чужой слюнявит рот
быть может это негр —
а может быть араб
но безусловно нег
и выпивки прораб
он парень не дурак —
он обожает ню
ты вынешь белый флаг
размером с простыню
и громогласно враг
произнесет каюк —
когда твой белый флаг
японским станет вдруг
конец
финита
всё
какой тут к черту кий
бездонно чрево сё
и в нем живут стихи
среди перипетий —
кто перепил не пьет
и там где брод был с кий
давно дерьмо плывет
всё мразь
всё бред
всё брод
ни одного моста
мы с вами бутерброд
где между пустота
и бес словесный рот
переполняет мрак —
я погребу вперёд
карету мне
каяк
попробуй не психуй —
живешь и хлеб жуёшь
и гибнешь ни за кий
точнее ни за грош…
среди житейских волн
я знаю брод был с кий
и больше ничего
на кой мне этот кий —
на кой мне этот брод
когда твои соски
чужой слюнявит рот
быть может это негр —
а может быть араб
но безусловно нег
и выпивки прораб
он парень не дурак —
он обожает ню
ты вынешь белый флаг
размером с простыню
и громогласно враг
произнесет каюк —
когда твой белый флаг
японским станет вдруг
конец
финита
всё
какой тут к черту кий
бездонно чрево сё
и в нем живут стихи
среди перипетий —
кто перепил не пьет
и там где брод был с кий
давно дерьмо плывет
всё мразь
всё бред
всё брод
ни одного моста
мы с вами бутерброд
где между пустота
и бес словесный рот
переполняет мрак —
я погребу вперёд
карету мне
каяк
попробуй не психуй —
живешь и хлеб жуёшь
и гибнешь ни за кий
точнее ни за грош…
FORTE
ни в бровь ни в глаз —
скорее между ног
подробности всегдашней дольче виты
и леты кот на сковородку лег
шипя как змей больной и ядовитый
и я изнемогаю от чудес
и от пространства будней раз бухая —
сидит у изголовья мелкий бес
с нерукотворным ликом вертухая
резная боль необрезной доски —
от общих мест и правил я завою
шепталый снег ложится на виски
и поприще не блещет новизною
ничьё —
вокруг бесцветный шум
и на дворе который год агдамский
за разный ум заходит праздный ум
и ты зайдешь с улыбкой роттер дамской
а ближе к ночи старческий эразм
возьмет свое для музыки и жеста —
мне сладко повторять в который раз
повремени постой мое бля женство
мне из углов предвыборней тупой
мне из чудес доходчивее порка
пока есть пунша пламень голый бой
и отчих зорь защитна гимна стерка
и сонм теней бамбука под луной
и ты со мной доверчиво тепла
дурные мысли переймут ли дети
и будет так еще тысячелетье
такая срань на свете до угла…
скорее между ног
подробности всегдашней дольче виты
и леты кот на сковородку лег
шипя как змей больной и ядовитый
и я изнемогаю от чудес
и от пространства будней раз бухая —
сидит у изголовья мелкий бес
с нерукотворным ликом вертухая
резная боль необрезной доски —
от общих мест и правил я завою
шепталый снег ложится на виски
и поприще не блещет новизною
ничьё —
вокруг бесцветный шум
и на дворе который год агдамский
за разный ум заходит праздный ум
и ты зайдешь с улыбкой роттер дамской
а ближе к ночи старческий эразм
возьмет свое для музыки и жеста —
мне сладко повторять в который раз
повремени постой мое бля женство
мне из углов предвыборней тупой
мне из чудес доходчивее порка
пока есть пунша пламень голый бой
и отчих зорь защитна гимна стерка
и сонм теней бамбука под луной
и ты со мной доверчиво тепла
дурные мысли переймут ли дети
и будет так еще тысячелетье
такая срань на свете до угла…
ВИНОГРАД
изабель —
черен как вино град
град —
и на воз напрасных усилий
мы у града вина попросили
и жемчужину в триста карат
коротает свой век каратист —
коротит в подвесной черепушке
стоит круглый дурак на опушке
и чугунную песню растит
ты прости просто та просто ту —
просто та потому что бухая
за подвижными рамками рта
черно сливом овал набухает
казимир –
нарисуй козий мир
козий мат
каземат из овала
и живот налитой до отвала
и кошмар в переводе каш мир
и квадратную в небе луну —
черен град потому что престолен
шаганэ я тебя шугану
потому что я с севера что ли….
черен как вино град
град —
и на воз напрасных усилий
мы у града вина попросили
и жемчужину в триста карат
коротает свой век каратист —
коротит в подвесной черепушке
стоит круглый дурак на опушке
и чугунную песню растит
ты прости просто та просто ту —
просто та потому что бухая
за подвижными рамками рта
черно сливом овал набухает
казимир –
нарисуй козий мир
козий мат
каземат из овала
и живот налитой до отвала
и кошмар в переводе каш мир
и квадратную в небе луну —
черен град потому что престолен
шаганэ я тебя шугану
потому что я с севера что ли….
* * *
азиатские будни мои
нарисуй на воде иероглиф
немигающим оком змеи
распознав обозначив и прокляв —
средоточие сред и пустот
супостата у порции супа
и отсутствие супа у сот
сотен тысяч
и впадинок пупа
об ноженная сталь на столе
умерщвленною плотью болеет —
боколоб околел
бакалея
кабала балыка на сто лет
и стеная я в стены смотрю
поперхнувшись несбыточным ave —
ничего протекающий трюм
кроме морды крысиной не явит
я иду вдоль заброшенных хат
где провидец агрария чаще —
психопат говорит я сохат
и сникает в ближайшие чащи
гадом будду уйду в монастырь —
изумителен в моноспектакле
маскируя любви подлый штырь
чтоб выдавливать рабские капли
поцелуй меня в нос алконост —
поцелуй меня в задницу вера
беспримерной тропой агасфера
я приду погостить на погост
где не будет друзей и семьи
и никто не ответит на оклик —
азиадские будни мои
нарисуй на воде иероглиф…
нарисуй на воде иероглиф
немигающим оком змеи
распознав обозначив и прокляв —
средоточие сред и пустот
супостата у порции супа
и отсутствие супа у сот
сотен тысяч
и впадинок пупа
об ноженная сталь на столе
умерщвленною плотью болеет —
боколоб околел
бакалея
кабала балыка на сто лет
и стеная я в стены смотрю
поперхнувшись несбыточным ave —
ничего протекающий трюм
кроме морды крысиной не явит
я иду вдоль заброшенных хат
где провидец агрария чаще —
психопат говорит я сохат
и сникает в ближайшие чащи
гадом будду уйду в монастырь —
изумителен в моноспектакле
маскируя любви подлый штырь
чтоб выдавливать рабские капли
поцелуй меня в нос алконост —
поцелуй меня в задницу вера
беспримерной тропой агасфера
я приду погостить на погост
где не будет друзей и семьи
и никто не ответит на оклик —
азиадские будни мои
нарисуй на воде иероглиф…
БЛЮДО ЛИЗ
в концлагере снов концентраты судеб —
и истин затерянных меж междометий
где канцероген обозначит удел
березовой сыпью родимых отметин
и половозрелых пилоток ноктюрн —
и вымени сладкое белое бремя
воззри —
вызревает ноябрь от кутюр
покровом листвы маскирующей время
я зык немо ты унизительно прост —
беспочвен и для посвященных невнятен
где я часовой заступивший на пост
и дремлющий в лапах скребучей кровати
итог для невольника чести падёж —
падеж всех винительных местоимений
я знаю где ложь и не знаю где дождь
прольется потоком своих песнопений
тоска и похоже доска два соска —
и клавиш октавы настенных желаний
тщедушною фугой велений стенаний
в надежде урвать свою долю куска
мой друг блюдолиз
за меня бредит блюз
куканом случайностей из раротонга
числом устремившихся судеб к нулю
и конгломератом дней сонных на конго…
и истин затерянных меж междометий
где канцероген обозначит удел
березовой сыпью родимых отметин
и половозрелых пилоток ноктюрн —
и вымени сладкое белое бремя
воззри —
вызревает ноябрь от кутюр
покровом листвы маскирующей время
я зык немо ты унизительно прост —
беспочвен и для посвященных невнятен
где я часовой заступивший на пост
и дремлющий в лапах скребучей кровати
итог для невольника чести падёж —
падеж всех винительных местоимений
я знаю где ложь и не знаю где дождь
прольется потоком своих песнопений
тоска и похоже доска два соска —
и клавиш октавы настенных желаний
тщедушною фугой велений стенаний
в надежде урвать свою долю куска
мой друг блюдолиз
за меня бредит блюз
куканом случайностей из раротонга
числом устремившихся судеб к нулю
и конгломератом дней сонных на конго…
* * *
"…прекрасная мысль —
лежать между девичьих ног…"
Шекспир
лежать между девичьих ног…"
Шекспир
пол седьмого находит меня
и за шиворот грубо берет —
говорит что иначе нельзя
многорукий как шива народ
ты собой не за этим владел
в сих святых освещенных местах —
чтоб затем не откладывать тел
в долгий ящик и жить просто так
не сумеешь сказать значит вой —
и довольствуйся днем выходным
кто-то третий всегда за спиной
с инородцем в руке выкидным
я стакан лимон ада с утра
опрокину на смокинг и в путь —
голос свышек укажет куда
и когда и зачем повернуть
я пойду обреченный на смех
слеп и знающ как вымерший бог —
потому что не хватит на всех
трещин мира меж девичьих ног…
и за шиворот грубо берет —
говорит что иначе нельзя
многорукий как шива народ
ты собой не за этим владел
в сих святых освещенных местах —
чтоб затем не откладывать тел
в долгий ящик и жить просто так
не сумеешь сказать значит вой —
и довольствуйся днем выходным
кто-то третий всегда за спиной
с инородцем в руке выкидным
я стакан лимон ада с утра
опрокину на смокинг и в путь —
голос свышек укажет куда
и когда и зачем повернуть
я пойду обреченный на смех
слеп и знающ как вымерший бог —
потому что не хватит на всех
трещин мира меж девичьих ног…
В ТУМБОЧКЕ
в бо'чке тумбы пистолет —
глюк бессон
писто писто пистолет —
бес пистон
в бо'чке тумбы б/у блик —
и дыра
фэйс на буке клык да клик —
до утра
в бо'чке тумбы двести грамм —
буду пить
инста инста инстаграм —
вас любить
в небо взвитое перо —
птичьих стай
чисто чисто под ребро —
мэкки найф
часовые по реке —
на челнах
в бо'чке тумбы в тумбочке' —
да ну нах…
глюк бессон
писто писто пистолет —
бес пистон
в бо'чке тумбы б/у блик —
и дыра
фэйс на буке клык да клик —
до утра
в бо'чке тумбы двести грамм —
буду пить
инста инста инстаграм —
вас любить
в небо взвитое перо —
птичьих стай
чисто чисто под ребро —
мэкки найф
часовые по реке —
на челнах
в бо'чке тумбы в тумбочке' —
да ну нах…
* * *
в метрополии смех и затей кутерьма
и весомое облако пыли —
маскируют фасад за которым тюрьма
и тюремные байки и были
в метрополии смех и причуд карусель —
и на страции демонов уйма
и легко на троих огурцом похрустеть
и смотреть на просторы безумно
различая халупы и особняки —
лжи полоски и рожи озимой
в поднебесной где пастыри и босяки
поголовно больны амнезией
где колония в каждой из брошенных душ
существует строптиво и глухо —
на подходе сезон свежевания туш
до потери сознанья и слуха
я в метро словно в поле войду босиком
натыкаясь на взоры палачьи —
метрополия снег с аравийским песком
и соборное облако плача
мне бы лучше с раввином идти нагишом
на затылке лишь кепи оставив —
жребий брошен
вопросов вопрос разрешен
за прогнившими досками ставен
в доску свой деловито вползающий червь
смотровое окошко буравит —
не проси понапрасну
не бойся не верь
нет иных в метрополии правил…
и весомое облако пыли —
маскируют фасад за которым тюрьма
и тюремные байки и были
в метрополии смех и причуд карусель —
и на страции демонов уйма
и легко на троих огурцом похрустеть
и смотреть на просторы безумно
различая халупы и особняки —
лжи полоски и рожи озимой
в поднебесной где пастыри и босяки
поголовно больны амнезией
где колония в каждой из брошенных душ
существует строптиво и глухо —
на подходе сезон свежевания туш
до потери сознанья и слуха
я в метро словно в поле войду босиком
натыкаясь на взоры палачьи —
метрополия снег с аравийским песком
и соборное облако плача
мне бы лучше с раввином идти нагишом
на затылке лишь кепи оставив —
жребий брошен
вопросов вопрос разрешен
за прогнившими досками ставен
в доску свой деловито вползающий червь
смотровое окошко буравит —
не проси понапрасну
не бойся не верь
нет иных в метрополии правил…
* * *
зима
город в ледяном
рубище
перекатываю во рту
леденец
звуков
зима
смотрю
как транспортер ручищами
загребущими
перебрасывает снег
в кузов
как намагниченные морозом
деревья
сна липшими
иголками измороси
замерли
как шкура убитого
зверя
бродит по у лицам
без хозяина
зима
все дела на мази
как лыжи
я иду в магазин
и улыбаюсь
бесстыже
что с того что под шапкой
волосы по зимнему липкие
и деревья стоят
ободранные
как липки
когда брошенная вниз
тишина
обминает пороги
обнимает дороги
а мои обязательства
и восторги
совершенно не стоят
труда
когда всё вокруг белое
и мороз реку
словно
языком облизал
мое сердце радуется
неумело
зима…
город в ледяном
рубище
перекатываю во рту
леденец
звуков
зима
смотрю
как транспортер ручищами
загребущими
перебрасывает снег
в кузов
как намагниченные морозом
деревья
сна липшими
иголками измороси
замерли
как шкура убитого
зверя
бродит по у лицам
без хозяина
зима
все дела на мази
как лыжи
я иду в магазин
и улыбаюсь
бесстыже
что с того что под шапкой
волосы по зимнему липкие
и деревья стоят
ободранные
как липки
когда брошенная вниз
тишина
обминает пороги
обнимает дороги
а мои обязательства
и восторги
совершенно не стоят
труда
когда всё вокруг белое
и мороз реку
словно
языком облизал
мое сердце радуется
неумело
зима…
* * *
молчание от имени людей —
фаллическая скука колоколен
когда устанешь спрашивать доколе
переходи на лексикон блядей
и блади мери да пребудет здесь —
и грех у тех в обличии хотдога
где легион людей из таганрога
давясь слюной его желают съесть
куда идём мы с пятачком в эдем —
ретивые сбивают с ритма бога
аперитивны сводки мвд
и бабу-in стенает у порога
и запах тленья ширится везде —
ширинки наполняются секретом
куда идем мы —
спит очком эдем
не забывая видеть сны про это
и правит случай случки день и год —
мои родные чтоб вам было пусто
хранительницы адовых пустот
готовые к рожденью иисуса…
фаллическая скука колоколен
когда устанешь спрашивать доколе
переходи на лексикон блядей
и блади мери да пребудет здесь —
и грех у тех в обличии хотдога
где легион людей из таганрога
давясь слюной его желают съесть
куда идём мы с пятачком в эдем —
ретивые сбивают с ритма бога
аперитивны сводки мвд
и бабу-in стенает у порога
и запах тленья ширится везде —
ширинки наполняются секретом
куда идем мы —
спит очком эдем
не забывая видеть сны про это
и правит случай случки день и год —
мои родные чтоб вам было пусто
хранительницы адовых пустот
готовые к рожденью иисуса…
* * *
я крупно буржуазные стихи
без устали и умысла писал —
а после пи'сал спал читал считал
и уезжал в большие автюки
там был баркас карбас и карабас —
росистый луг и на дворе темно
и изобилье сала и колбас
и красное дешевое вино
там были даже рыбы иваси —
и мать моя вестимо и твоя
но я мятежный бури попросил
как будто в этих бурях счастлив я…
без устали и умысла писал —
а после пи'сал спал читал считал
и уезжал в большие автюки
там был баркас карбас и карабас —
росистый луг и на дворе темно
и изобилье сала и колбас
и красное дешевое вино
там были даже рыбы иваси —
и мать моя вестимо и твоя
но я мятежный бури попросил
как будто в этих бурях счастлив я…
АЖ ДВА О
я выходил на улицу шпионом
и длился дождь раздавленных червей —
и он вещал вполне определенно
становится безлюдней и черней
он говорил купцу и эскулапу —
я не за этим город городил
чтоб надевать шпионский плащ и шляпу
и мимо луж ползти как крокодил
спасибо задо верие приятель —
мне и такая участь дорога
на севере олени щиплют ягель
накалывая сферу на рога
он оглядел карт-бланш лицо окрысив —
как водород несвязан и летуч
я уходил в раздавленные выси
раздвинув груди гангренозных туч…
и длился дождь раздавленных червей —
и он вещал вполне определенно
становится безлюдней и черней
он говорил купцу и эскулапу —
я не за этим город городил
чтоб надевать шпионский плащ и шляпу
и мимо луж ползти как крокодил
спасибо задо верие приятель —
мне и такая участь дорога
на севере олени щиплют ягель
накалывая сферу на рога
он оглядел карт-бланш лицо окрысив —
как водород несвязан и летуч
я уходил в раздавленные выси
раздвинув груди гангренозных туч…
* * *
намело
белым бело
в небе
солнца блюдце
белое
и березки стоят
белые
в папиросной бумаге
задубелые
и баба
белая
с нежная
и дебелая
у как много дебилов
меня знобило
било зубилом о зубило
я заболел
снег бел
ноль децибел
в не бе
солнца белое блюдце
след от саней
как рельсы
никак
не разойдутся…
белым бело
в небе
солнца блюдце
белое
и березки стоят
белые
в папиросной бумаге
задубелые
и баба
белая
с нежная
и дебелая
у как много дебилов
меня знобило
било зубилом о зубило
я заболел
снег бел
ноль децибел
в не бе
солнца белое блюдце
след от саней
как рельсы
никак
не разойдутся…
* * *
все волосы обрей —
к чужой руке пристань
у города в норе
за пазухой христа
ночей не занимать —
любому одолжу
отправлюсь в каземат
к тарелкам и ножу
где ждет картошка фри —
фри вольною ладьей
ты мне не говори
я глух я нем я твой
лист вою по воде —
я вдоль тебя скольжу
что я от вас хотел
что я тебе скажу
день прожитый с листа —
немыслимо хорош
но ощутима сталь
но ощутима дрожь
и так похож дневник —
на воинский устав
в объятиях твоих
за пазухой христа…
к чужой руке пристань
у города в норе
за пазухой христа
ночей не занимать —
любому одолжу
отправлюсь в каземат
к тарелкам и ножу
где ждет картошка фри —
фри вольною ладьей
ты мне не говори
я глух я нем я твой
лист вою по воде —
я вдоль тебя скольжу
что я от вас хотел
что я тебе скажу
день прожитый с листа —
немыслимо хорош
но ощутима сталь
но ощутима дрожь
и так похож дневник —
на воинский устав
в объятиях твоих
за пазухой христа…
* * *
я люблю сумерки
наступающие внезапно
сумерки ду'хов
и духо'в запаха
сумерки фантасмагорий
не новых
неоновых
сумерки жизненно не
но необходимый продукт
сумерки гастрономов
и астрономов
которые бредут улицами
бредят лицами
в поисках вселенной в каждом
зря бежите
сумерки троллейбусов
самых усталых жителей
асфальтовых плато
где за все плата
сумерки
сумерки бедолаг
побирающихся
пробирающихся
через банановый рай
стандартизованных сумерек
со скрипками в руках
затравленно
все правильно
всем трудно жить
сумерки улыбки ножи
из ножен вон
сумерки нимбом возложены
над головой
сумерки скорой помощи
бросающий крики тонущих
и мигалок мимо лётные блики
в мимо летние лики
мадонн
сумерки воздух медов
и ощущаем наощупь
сумерки порочных
раскрывшихся ночью
орхидей дев див идей
сумерки ваши души отчетливы
одиночеством хаотичных движений
живы
не умерли
черт возьми
неужели
я люблю сумерки…
наступающие внезапно
сумерки ду'хов
и духо'в запаха
сумерки фантасмагорий
не новых
неоновых
сумерки жизненно не
но необходимый продукт
сумерки гастрономов
и астрономов
которые бредут улицами
бредят лицами
в поисках вселенной в каждом
зря бежите
сумерки троллейбусов
самых усталых жителей
асфальтовых плато
где за все плата
сумерки
сумерки бедолаг
побирающихся
пробирающихся
через банановый рай
стандартизованных сумерек
со скрипками в руках
затравленно
все правильно
всем трудно жить
сумерки улыбки ножи
из ножен вон
сумерки нимбом возложены
над головой
сумерки скорой помощи
бросающий крики тонущих
и мигалок мимо лётные блики
в мимо летние лики
мадонн
сумерки воздух медов
и ощущаем наощупь
сумерки порочных
раскрывшихся ночью
орхидей дев див идей
сумерки ваши души отчетливы
одиночеством хаотичных движений
живы
не умерли
черт возьми
неужели
я люблю сумерки…
* * *
"…трах-тах-тах — и только эхо
отзывается в домах…"
А. С. Блок
отзывается в домах…"
А. С. Блок
я ответчик тебе и истец —
препарируя скуку и случай
я сличаю с биеньем сердец
примитивную ритмику случек
я читаю тебя по губам —
я прощаю тебе раз за разом
подари мне любви миллиграмм
щедрой дланью на царство помазав
о купается жертва в крови —
только кровью тебе откупиться
бронебойны покровы и лица
и они говорят о любви
о любовь о морковь все дела —
мы к друг другу идем палачами
но печаль моя будет светла
потому что нельзя без печали…
препарируя скуку и случай
я сличаю с биеньем сердец
примитивную ритмику случек
я читаю тебя по губам —
я прощаю тебе раз за разом
подари мне любви миллиграмм
щедрой дланью на царство помазав
о купается жертва в крови —
только кровью тебе откупиться
бронебойны покровы и лица
и они говорят о любви
о любовь о морковь все дела —
мы к друг другу идем палачами
но печаль моя будет светла
потому что нельзя без печали…
ПРЕД MET
JHWH ELOHIM METH
ни бога ни вражды
ни черта ни угла —
пред чувствие беды
лишь подступает мгла
и словно маяки
из человечьих сот —
пред вестники тоски
одних и тех частот
пуччини в животе
бетоноблочных стен —
я сам одно из тел
заброшенных в эдем
где травостои слов —
пред смертною косой
и бдение косцов
повремени постой
прекрасноликий миг
с повадкой упыря
твой мимолетный лик
я не увижу зря
но впитываю свет —
всей кожей как слепой
пред угадав ответ
назначенный тобой…
ни черта ни угла —
пред чувствие беды
лишь подступает мгла
и словно маяки
из человечьих сот —
пред вестники тоски
одних и тех частот
пуччини в животе
бетоноблочных стен —
я сам одно из тел
заброшенных в эдем
где травостои слов —
пред смертною косой
и бдение косцов
повремени постой
прекрасноликий миг
с повадкой упыря
твой мимолетный лик
я не увижу зря
но впитываю свет —
всей кожей как слепой
пред угадав ответ
назначенный тобой…
ТОВАРИЩУ БРУТТО
товарищ брутто был как пароход —
пучину ночи он рассек как бог
и уложив меня на правый бок
поплыл неспешно набирая ход
товарищ брутто был как пароход —
и я поднялся вроде на постой
но там где выход оказался вход
зияющий нетленной пустотой
товарищ брутто был как пилигрим —
мы пили гримы водку и лосьон
и потому мы до сих пор горим
а он плывет прохладнее знамен
он отходил от берега бочком —
брутален как горошек мозговой
я плюнул ему в блюдечко очко
и он поднял невыносимый вой
он вынул флаг и возвестил содом —
он лично стал у личного руля
и не сбежали крысы с корабля
поскольку мясорубка
под винтом…
пучину ночи он рассек как бог
и уложив меня на правый бок
поплыл неспешно набирая ход
товарищ брутто был как пароход —
и я поднялся вроде на постой
но там где выход оказался вход
зияющий нетленной пустотой
товарищ брутто был как пилигрим —
мы пили гримы водку и лосьон
и потому мы до сих пор горим
а он плывет прохладнее знамен
он отходил от берега бочком —
брутален как горошек мозговой
я плюнул ему в блюдечко очко
и он поднял невыносимый вой
он вынул флаг и возвестил содом —
он лично стал у личного руля
и не сбежали крысы с корабля
поскольку мясорубка
под винтом…
РЕЙ БРЕД БЕРИ
ночь —
под ушками гладит затылки
ночь раскинула ноги
скручивая горлышко
молочной бутылке
думается не многим
я зык горит горячо —
когда вокруг нулисты рацио
холодильник
старый сверчок
предупреждал деревянные головы
от прелести нажираться
а спи реальность бытия
готова уложиться в стены —
я очень рад вас видеть не на
горацио или я сам не я
бедные амуры и толстолобики —
мне кажется вы устали
покачивая одеял могильные холмики
организуя уни сонные стаи
поутру забираясь на колокольню
каждый лишь со своей судить и гадать влеком —
читайте заупокойную
да пребудет так во веки веков
а мне старую истину извлекать ли новую —
истин не о скопишь впрок
когда мне дают бумагу линованную
пишу поперек…
1986
под ушками гладит затылки
ночь раскинула ноги
скручивая горлышко
молочной бутылке
думается не многим
я зык горит горячо —
когда вокруг нулисты рацио
холодильник
старый сверчок
предупреждал деревянные головы
от прелести нажираться
а спи реальность бытия
готова уложиться в стены —
я очень рад вас видеть не на
горацио или я сам не я
бедные амуры и толстолобики —
мне кажется вы устали
покачивая одеял могильные холмики
организуя уни сонные стаи
поутру забираясь на колокольню
каждый лишь со своей судить и гадать влеком —
читайте заупокойную
да пребудет так во веки веков
а мне старую истину извлекать ли новую —
истин не о скопишь впрок
когда мне дают бумагу линованную
пишу поперек…
1986
* * *
похоже все опять начнется с гимна —
и всех утешит красная бурда
и губы пламенея георгином
найдут предлог для большего стыда
и темный лес густой простоволосый
меня возьмется даром поучать —
хотя я прост и светел как апостол
как черепаха только без ключа
хотя тверд как нос у буратино
в стране неистребимых дураков —
где чаша неискупленных грехов
не минет никого
неотвратимо
где все опять зовут меня к ноге —
кислотны и порочны как даная
жаль после оргий остается ге
победоносцев что ли
я не знаю
любимая долой дурные сны —
долой одежды если ты согласна
твои уста чураются узды
и только это видимо прекрасно…
и всех утешит красная бурда
и губы пламенея георгином
найдут предлог для большего стыда
и темный лес густой простоволосый
меня возьмется даром поучать —
хотя я прост и светел как апостол
как черепаха только без ключа
хотя тверд как нос у буратино
в стране неистребимых дураков —
где чаша неискупленных грехов
не минет никого
неотвратимо
где все опять зовут меня к ноге —
кислотны и порочны как даная
жаль после оргий остается ге
победоносцев что ли
я не знаю
любимая долой дурные сны —
долой одежды если ты согласна
твои уста чураются узды
и только это видимо прекрасно…
ПРО ТО КОЛ
"…про это…"
Маяковский
Маяковский
давай составим протокол —
кого-нибудь посадим на кол
не доверяя божьим знакам
и рыбьим лицам из окон
давай составим про то кол —
чтоб стало ясно кол про это
в моей квартире слабый пол
и он трепещет до рассвета
в моей квартире голоса —
и бродят голые солдаты
в них очи загнанного пса
их пистолеты волосаты
мария дай мне пирога —
иль своей черствой булки ласку
промеж ушей растут рога
для всех попавших в эту сказку
растут сквозь липкий солидол
ритмически тупых потёмок —
давай составим протокол
для барабанных перепонок
чтобы срываться с простыней
и нотой надрываться сольной —
чтоб только повидаться с ней
такой простой и про то кольной…
кого-нибудь посадим на кол
не доверяя божьим знакам
и рыбьим лицам из окон
давай составим про то кол —
чтоб стало ясно кол про это
в моей квартире слабый пол
и он трепещет до рассвета
в моей квартире голоса —
и бродят голые солдаты
в них очи загнанного пса
их пистолеты волосаты
мария дай мне пирога —
иль своей черствой булки ласку
промеж ушей растут рога
для всех попавших в эту сказку
растут сквозь липкий солидол
ритмически тупых потёмок —
давай составим протокол
для барабанных перепонок
чтобы срываться с простыней
и нотой надрываться сольной —
чтоб только повидаться с ней
такой простой и про то кольной…
* * *
крадется минотавр —
мой город лабиринт
свари настой из трав
и номер набери
ты знаешь я не пас —
пойду под фонари
где приоткроет пасть
мой город лабиринт
где нет ни дней ни стен —
ни дна ни потолка
лишь повторенье тем
и виды из глазка
и баснословно скуп
набор известных мук —
пои меня из губ
корми меня из рук
на стоя мне подлей —
подлей что может быть
как паутину дней
я ощущаю нить
и город минотавр
тавром клеймит плечо —
я знаю ты не та
и ты здесь ни при чём
морщинкой маета
черкнет у твоих глаз —
крадется минотавр
уже в который раз…
мой город лабиринт
свари настой из трав
и номер набери
ты знаешь я не пас —
пойду под фонари
где приоткроет пасть
мой город лабиринт
где нет ни дней ни стен —
ни дна ни потолка
лишь повторенье тем
и виды из глазка
и баснословно скуп
набор известных мук —
пои меня из губ
корми меня из рук
на стоя мне подлей —
подлей что может быть
как паутину дней
я ощущаю нить
и город минотавр
тавром клеймит плечо —
я знаю ты не та
и ты здесь ни при чём
морщинкой маета
черкнет у твоих глаз —
крадется минотавр
уже в который раз…
* * *
закрыть глаза и наблюдать себя —
бесцеремонным и пристрастным оком
и сознавать насколько хрупок кокон
и сколь прекрасным мраком осиян
одна стена и множество дверей —
по ту сторонний мир однообразен
не счесть слова в тупо сторонней фразе
и пережитки в мусорном ведре
сползает с клубня ленточная тварь
спинной хребет перешибая плетью —
ползет состав и я в нем безбилетник
в надежде перебиться до утра
во сне проснуться и сказать каюк —
ножом разрезать сом кнутые веки
пускай сомы кнутами гонят реки
и к двери каждой ключик откуют
а мне —
ласкать зеленых обезьян
и нагишом блуждать средь маскерада
как хорошо
что никого нет рядом
закрыть глаза и наблюдать себя…
бесцеремонным и пристрастным оком
и сознавать насколько хрупок кокон
и сколь прекрасным мраком осиян
одна стена и множество дверей —
по ту сторонний мир однообразен
не счесть слова в тупо сторонней фразе
и пережитки в мусорном ведре
сползает с клубня ленточная тварь
спинной хребет перешибая плетью —
ползет состав и я в нем безбилетник
в надежде перебиться до утра
во сне проснуться и сказать каюк —
ножом разрезать сом кнутые веки
пускай сомы кнутами гонят реки
и к двери каждой ключик откуют
а мне —
ласкать зеленых обезьян
и нагишом блуждать средь маскерада
как хорошо
что никого нет рядом
закрыть глаза и наблюдать себя…
ОТКРОВЕНИЕ
открой вены себе —
откровение
заговори
голосом эмалированного таза
кому звук
кому ясности мгновение
кому на лоб шишка
мета с таза
остальным —
у парадного подъезда
девятиэтажной будки
цепью звенеть
и рванье бинтов комкать
у блюда стояли у блюдки
держась за голубую каёмку
в очередях за бройлерными курами
восьмыми или двадцатыми числами —
мы все выходим на один уровень
парами чистыми и нечистыми
мы все вровень —
о гол телые
о сто рожные
переливайте звук крови
из веро пустого ятно
в невероятно порожнее
избегая острых углов и тоски
бегайте по утрам как бегаю я —
я должник вы стираете мне носки
тошнотворная жалостливость бытия
хорошо когда без любви
продираешься через кущи —
карандаш цветной послюнив
я раскрашиваю не сущих
слов выграниваю караты
в бриллиантиновую весну —
мели мели оратор
увечности в плену
так расщепляя ореховое ядро
выплевывая шелуху открытий
на тротуар
просто —
просто я выношу
я выношу всё
я выношу мусорное ведро
вечерним звездам…
1986
откровение
заговори
голосом эмалированного таза
кому звук
кому ясности мгновение
кому на лоб шишка
мета с таза
остальным —
у парадного подъезда
девятиэтажной будки
цепью звенеть
и рванье бинтов комкать
у блюда стояли у блюдки
держась за голубую каёмку
в очередях за бройлерными курами
восьмыми или двадцатыми числами —
мы все выходим на один уровень
парами чистыми и нечистыми
мы все вровень —
о гол телые
о сто рожные
переливайте звук крови
из веро пустого ятно
в невероятно порожнее
избегая острых углов и тоски
бегайте по утрам как бегаю я —
я должник вы стираете мне носки
тошнотворная жалостливость бытия
хорошо когда без любви
продираешься через кущи —
карандаш цветной послюнив
я раскрашиваю не сущих
слов выграниваю караты
в бриллиантиновую весну —
мели мели оратор
увечности в плену
так расщепляя ореховое ядро
выплевывая шелуху открытий
на тротуар
просто —
просто я выношу
я выношу всё
я выношу мусорное ведро
вечерним звездам…
1986
* * *
"…что человек когда он занят только
сном и едой — животное не больше.."
Шекспир
сном и едой — животное не больше.."
Шекспир
из бранных слов все избранные речи —
и норовят проверить на испуг
но темен лик как в августе пастух
и кара мельно лоно между речий
и сладок дым стоять между руин
рожденных умереть месопотамий —
когда по всем справляет мессу память
и отправляет нужды херувим
я занят сном —
и может быть едой
в часы затишья вижу телевизор
когда ничто не ново под луной
меня как волка тянет к вокализу
я занят сном —
любимой
пусто той
ловец еды в авосечные сети
и что с того что мне приснятся дети
а я стою во лжи во ржи с бедой
я грязное животное —
я червь
куриный бог простреленный навылет
и только твои ноги на плече
меня на эти строки вдохновили
любимая затертая до дыр —
схожу с ума а может мне приснилась
последняя немыслимая милость
к тебе и к богу обращаться ты
ты знаешь сколько листьев в сентябре
ложится в зимних дней первооснову —
но я слабею с каждым своим словом
и склонен верить всем но не себе
я жив пока лишь собственным стыдом —
и сам господь во мне души не чает
и геморрой с гоморрою —
содом
на мертвом языке обозначает
и сны мои на берега с едой
несут меня с бессчетными другими —
но чудных слов
нетленный звук пустой
в кромешной тьме
напоминает имя …
и норовят проверить на испуг
но темен лик как в августе пастух
и кара мельно лоно между речий
и сладок дым стоять между руин
рожденных умереть месопотамий —
когда по всем справляет мессу память
и отправляет нужды херувим
я занят сном —
и может быть едой
в часы затишья вижу телевизор
когда ничто не ново под луной
меня как волка тянет к вокализу
я занят сном —
любимой
пусто той
ловец еды в авосечные сети
и что с того что мне приснятся дети
а я стою во лжи во ржи с бедой
я грязное животное —
я червь
куриный бог простреленный навылет
и только твои ноги на плече
меня на эти строки вдохновили
любимая затертая до дыр —
схожу с ума а может мне приснилась
последняя немыслимая милость
к тебе и к богу обращаться ты
ты знаешь сколько листьев в сентябре
ложится в зимних дней первооснову —
но я слабею с каждым своим словом
и склонен верить всем но не себе
я жив пока лишь собственным стыдом —
и сам господь во мне души не чает
и геморрой с гоморрою —
содом
на мертвом языке обозначает
и сны мои на берега с едой
несут меня с бессчетными другими —
но чудных слов
нетленный звук пустой
в кромешной тьме
напоминает имя …