Полковнику никто не пишет.
И не дождаться спелых вишен,
И не надеяться на чудо,
Привычней "было" вместо "буду".

А где-то в прошлом, в лейтенантах,
Избыток силы и таланта,
Вишневы щеки дев румяных,
Лукавый взгляд и запах пряный.

Бурлила жизнь — родник желаний,
Страстей и клятв, и заклинаний,
Мечта, любовь, игра, забава,
А не тоскливая отрава

Угрюмых, беспокойных мыслей,
Что в ночь приходят словно рыси.
Когтистой лапой теребят,
Зрачками желтыми сверлят.

Полковнику никто не пишет.
Он был герой, теперь он бывший.
Проходит мимо почтальон.
В обед текила и бульон.

Они ушли, почти мальчишки.
Из жизни вырвана судьба.
Вперед! И взрыва злая вспышка,
И пулеметная пальба.

Но пуля-дура зачеркнула
Едва начавшийся полет.
И от столицы до аула
Река кровавая течет.

Мелькают годы безвозвратно,
Как кадры старого кино,
Но той войны, сто раз проклятой,
Вовек забыть нам не дано.

Как много их, ребят беспечных,
Сгорело в пламени боев,
Не совершили дел извечных:
Свиданий, свадеб и стихов.

Их голоса порой тревожат,
Их души в небесах парят.
Прощай, земляк, ты стал моложе,
Чем я сейчас. Прости, солдат.

Быть иль не быть?
Вопрос весьма занятный.
Жить или слыть,
Вписаться аккуратно

В чреду событий, дел.
Кто смел, тот и успел
Удачно отхватить краюшку жития.
В метафизическом, конечно, выражении.

Цель не ясна, но мир всегда в движении.
Колотит нас о стенки бытия.
Послушай-ка, остановись, мгновение.
Позволь осмыслить бешеный процесс.

Хочу понять невнятный код творения,
Увидеть истинный прогресс.
Ответа нет. И только в полусне
Усмешка Гамлета мелькнула в тишине.

Солнце, лето, волны, небо...
Как давно я с морем не был.
С кем ты, море, без меня
Пело, брызгами маня?

Берег южный, берег близкий,
Исторический дискурс.
Имена и обелиски.
Здесь за братьев билась Русь.

Скобелев, Гурко и Пушкин,
Сын великого отца...
Мчались кони, били пушки
До победного конца.

Кто забыл, но больше помнят.
Недоумок, кто забыл.
Тишина несет в ладонях
Горечь воинских могил.

Но промчались годы. Узы
Мы крепим, приязнь даря.
Розы, ракия, арбузы
Нас собой благодарят.

И парят над морем горы
В свежей ауре лесов.
Море блещет, море спорит
Переплеском голосов.

Политические споры
Не расстроят наш союз.
Он народный, тот, который
Крепче самых прочных уз.

Расцветай же, край болгарский:
Села, пашни, города,
Гордый, праведный, славянский
В честной дружбе навсегда!

Чайка, чья-то душа,
С громким криком несется над морем.
Что вещает спеша —
Древний страх, неутешное вдовие горе?

Мачт надломленных треск,
Угасающий стон моряка,
Беспощадный норд-вест,
Леденяшая разум тоска

В беспокойном метаньи
Белых крыльев загадочных птах.
Гнев, проклятья, стенанья
В поглощаемых бездной сердцах.

Чайки — вестники Рока и моря,
Нет числа им над водной стихией и сушей.
Равнодушны к людским ожиданьям и боли
Морем взятые и возвращенные души.

Гудят стихи — каприз стихии,
Как по наброску мастихином.
Удар, другой — и вот картина.
Что в ней?

Полночный шепот уст влюбленных,
Признаний отзвук потаенных,
Слеза обиды не прощенной,
Игра теней.

Печальный взгляд перед разлукой:
— Вернусь, и честь моя порукой.
Ах Боже мой, какая скука
Прощальных дней!

Тревожна ночь, не отступает.
Душа впотьмах, как льдинка, тает.
Но солнце розой расцветает,
Жизнь вместе с ней.

Годы капают с плеч,
Выпадают, как гриб из лукошка.
Нам себя не сберечь,
Мы идем по опасной и темной дорожке.

Здесь вокруг тишина,
Только шорохи, вздохи и стоны.
Не игра, а беда и война,
Будто спрятались в дебрях колонны

Серых мрачных убийц.
Некто в центре в горящей короне,
Повелитель и царь этих сумрачных лиц,
В черной мантии сидя на пне, как на троне.

Это время. Тебя я узнал, черт возьми,
Как ни странно.
Ты играещь с людьми,
Расставляешь ловушки, капканы,

Собираешь грибы
И нарочно роняешь лукошко.
От беды, от судьбы
Не сбежит даже резвая кошка.

Это время, друзья.
Оно бесконечно-конечно.
Как узнать, но нельзя
Когда вдруг утечет твоя малая личная вечность.

Это время, приятель. От него не получишь ответа.
Так иди, как идешь, и не жди дармового совета.