Книжно-Газетный Киоск


Сукины дети



Коктебельское чудо

Сегодняшний рассказ будет щемяще сладким, как все чудесные воспоминания, и горьким одновременно. Написал я его в тот год, когда ушла прекрасная и безмерно талантливая Люба Полищук. Простите меня за это фамильярное «Люба», но сейчас вы поймете, что право на это имею и я, и еще многие «коктебельцы».
Не помню уж, в каком стародавнем году, в эпоху раннего застоя, мы всей молодой семьей дикарями отправились в восточный Крым, в легендарный Коктебель (тогда у него было временное советское имя — Планерское). Этот поселок под Феодосией, связанный с именем мудреца и философа Макса Волошина, был избран отечественной богемой, и каждое лето сюда съезжались поэты, художники, музыканты и прочая творческая и просто свободная братия. На набережной живописцы выставляли свои картины, играли и пели молодые исполнители. Сейчас Коктебель выродился и почти потерял свое лицо. А тогда…
Еженощно на берегу, от Карадага до Юнга, звенели гитары: в одном круге — битлы, в другом — Окуджава, а в ином и тюремная лирика… Спать ночью в том Коктебеле было зазорно и обидно, добирали дрёму днем на пляже, обгорая до головешек.
И вот в одну из ночей случилось со мной чудо. Было туманно, костерок уже едва тлел, песни иссякали, и вдруг...
Она появилась из мглы, как странное эльфийское создание: узкая вытянутая голова, печальные глаза, изогнутая тягучая спина, высокие крепкие ноги… Казалось, она ступала не по земле, а по клочьям тумана. Подошла и … положила свою невероятную голову мне на колени.
— Она Вас выбрала! — сказала подошедшая вослед женщина явно кавказских кровей…
До той поры я никогда не видел русских борзых. Советская эпоха оказалась к ним немилосердна. Любимые собаки российских помещиков, долго и тщательно формировавших породу, свободно берущие даже волка, сначала были прорежены зарождающимся капитализмом, а потом и вовсе изведены пролетарской властью как буржуйские штучки.
Да, конечно, красивы и невероятно быстры английские грей-гаунды, элегантны левретки, стремительны персидские и арабские борзые (порой этих салюки и слюки, так называются породы, заводят и в России. Но климат наш для них тяжёл). Огромен и силён самый высокий в мире пес — ирландский волкодав, он тоже относится к борзым. Но русская псовая борзая особенна. Это, по мнению специалистов, к которому я с восторгом присоединяюсь — «вершина отечественного собаководства, национальная гордость России, часть нашей истории и культуры, едва не потерянная, но вновь обретенная. Собака непревзойденной красоты и неповторимого характера, русская псовая борзая вызывает чувство, которое сродни преклонению…»
Вот такое чудо неожиданно выбрало меня — совсем молодого человека, у которого тогда еще и собак никогда не было! А в результате мы попали в самый известный после волошинского в Коктебеле дом.
Его купила ещё в конце двадцатых годов прошлого века знаменитая писательница Мариетта Шагинян — пламенная революционерка, биограф Ленина, орденоносец и Герой соцтруда, между делом написавшая культовый, как бы сейчас сказали, роман «Месс-Менд».
Именно здесь родилась и выросла целая династия художников, скульпторов, графиков, дизайнеров, людей ярких, даже экзотических, совсем не советских — Шагинян-Цигалей. Именно Восточный Крым, Коктебель они всегда считали своей малой родиной. Все двоюродные родственники, племянники, дяди, а также многочисленные друзья, кошки и собаки жили на знаменитой даче. Супругой художника-анималиста Сергея Цигаля и стала позже Любовь Полищук. Вошла в Дом, и сроднилась с ним.
Не могу сказать, что был с ней знаком близко, моей жене Надежде в этом повезло больше. Но, как и все старые коктебельцы, я любил эту семью и гордился ею. Иногда в компании бывал в Доме. А уж с чудесными борзыми Шагинян-Цигалей я с тех пор радостно дружил.
Сергея часто упрекали, что он совсем не рисует свою красивую и знаменитую жену, а больше всего изображает своих волшебных домашних животных.
— Я анималист, и почему же я должен Любу рисовать? — отвечал он. — А борзая — вершина эволюции. Это животные красоты несказанной и интеллигентности. Пропорции изумительные — длинные ноги, маленькая голова, ум ленинский. А поведение — сплошная деликатность.
Покинула этот мир Люба Полищук. Осиротел Дом, уже не будет он таким, как прежде. И, конечно, плачет душа собачья, ведь они, русские борзые, так тонко все чувствуют…