сурки охраняют входы в другой мир
посвистывают спускают камни по склону
признаюсь сурку на духу мне и этот мир мил
не знаю когда в последний раз его трону

в горах Галилеи в отрогах иных гор
сойдешь с тропы — последствия неочевидны
пересечешь ненароком невидимый створ —
и перед тобой Монте-Роза или Червино

новую нору роет в горе сурок
нас отвлекая от охраняемых таинств
что же ты запасаешь — не рок впрок?
если все закопать то с чем я останусь

не остановит страх на лету птах
струнами ли передразнишь повяжешь ремнями
что еще за обычай перемещать прах
между мирами и родинами меж временами

если роль и была, прости — травести:
перевести обмануть избежать их каверз...
реплику помню: свисти же сурок свисти
с той стороной по-своему перекликаясь

шарманка душу мне не рви
какого черта ври шарманка
здесь зритель тот еще реви
как волны в бурю ты приманка
мани на смерть мани с собой
верни карманникам излишки
и шарф и ветер голубой
верни
и крышка

Коротка, забывчива, капризна
и жестока.
Метит на лету вторичный признак,
гнет до срока.

Поведет, заманит, обездвижит —
и отбросит.
Без нее не жить — а с ней не выжить.
Скосит.

Если бы
Если бы
Если бы мы

Если бы
Если бы
Если бы мы

Если бы мы

Если бы мы

Если бы
Если бы
Если бы мы

центростремительная
картинка
светится мнительная
паутинка
тянется множится
тетивою
там где поеживается
ретивое
полнится кубик
стиснутой памяти
не позабудьте
не отступайте
все эти боли
ранки пираньи
все эти сбои
и замирания
встречный зубец
во втором отведении
в вечном ее
нераздельном владении
трепет предсердий
скиды уловки
стоны просодий
в миллиметровке
линии выбранного
искуса
лилии вырванного
эскьюза
кубок пустеет
пенится новый
все повторяется
для иного
пропуск удара
смолкшая полость
отзвуки дара
стаяло стерлось

Когда разжаловали Плутон,
На завтрак кто-то ломал батон.
Сошлись две сотни — так, не со зла —
И нет планеты, как не была.

Ее не спас ни намерзший газ,
Ни блеск давнишних дотошных глаз,
Ни удаленность от всех светил,
Ни перья тех, кто ее следил.

В такие ночи не надо, нет,
Ни шпаг ломать, ни срывать эполет, —
В пространстве твердых черных шаров
Довольно нескольких точных слов.

И вот он кутается, Плутон,
В свой неприкаянный балахон —
И всходит, маленькая звезда,
Еще стремительней, чем всегда...

Когда под раздачу пошел Нептун,
По всей вселенной стоял колотун.

Резец, кислота, паутина-медь,
задернуть холст, почти умереть,
кружить среди монстров своих гравюр —
глазастый хвостатый лемур.

Особы на ночь стирают грим,
и вот продвигается пилигрим,
пока рассеивается страх
нагих светящихся мах.

Примерно в восемь за ним зайдут —
рутинный вызов в районный суд,
по утренней улице, налегке,
трость в рыхловатой руке.

На рынке давно разложен товар,
из-за домов поднимается шар,

переставляя студийный свет
за окна, которых нет.

Луч проникает через балкон
и, в пыльном зеркале отражен,
перемещается рядом с ней,
среди ее простыней.